Кит Робертс - Английский фантастический роман

— Значит, мне не следует за тебя беспокоиться, — заключил Эндрю. — Спасибо, я больше не буду пить. Мне пора. Денек выдался не из легких.

— Я дам свой адрес — на случай, если тебе захочется меня найти.

Они расстались в дверях бара, пожелав друг другу доброй ночи.

Эндрю задержался, чтобы переброситься словечком с привратником; он уже чувствовал побуждение, которому предстояло стать потребностью, — поприветствовать собрата по расе, еще одного одинокого и несчастного человека.

— Вы из какой части Франции?

— Из Дижона. У меня было агентство по торговле недвижимостью.

Эндрю кивнул.

— Помнится, я проезжал через ваш город как-то вечером, зимой. Даже останавливался там, чтобы поесть. Не помню, как назывался ресторан, но еда была отличная.

— В Дижоне всегда была отличная еда.

— А потом прогулялся по улицам. Шел дождь, мостовые отражали свет фонарей. Я помню магазины — кондитерские, ювелирные, мясные лавки с головами оленей и диких кабанов над дверьми.

— И я помню, месье. Помню шум голосов в закусочных и еще многое другое…

В дверях появились двое рослых нигерийцев с дамами, и привратник занялся ими. На мужчинах были яркие одежды и тюрбаны на головах. Дамы были белыми. Уходя, Эндрю оглянулся и снова увидел Кэрол. Она шла назад в бар, сопровождаемая нигерийцем в вечернем костюме.

На следующее утро, спускаясь к завтраку, Эндрю запасся газетой «Таймс оф Найджириа» на случай, если ему придется долго ждать Мадлен. Однако она уже сидела за столом и встретила его улыбкой. Он сел с нею рядом и отложил газету, не раскрывая. Маленький столик предполагал интимное соседство.

— Мне стыдно, — сказала она. — Я заказала двойную порцию яичницы с беконом.

— Чувство стыда всегда полезно разделить на двоих. Я возьму то же самое.

— Как Кэрол?

— Она прекрасно устроилась. — Эндрю помолчал. — Кажется, у нее завелся богатый чернокожий друг.

Взглянув на него, Мадлен спокойно произнесла:

— Могла бы по крайней мере скрыть это от тебя.

— Она и не афишировала этого. Я увидел их вместе совершенно случайно. Мне все равно. Но Дэвиду будет не все равно. И тебе.

— Не уверена.

— Не уверена… в чувствах Дэвида или в своих собственных?

— Ни в его, ни в своих. А ты почувствовал облегчение?

— Когда знаешь, что она может сама о себе позаботиться, все становится на свои места.

— Как мальчики?

— Они учатся в безумно дорогом интернате в Ибадане. Кажется, у них все идет отлично. Она показала мне письмо от Робина.

— Ибадан?..

— Сто десять миль к северу. Столица Северной провинции, в два раза больше Лагоса.

— А я думала, это в Персидском заливе.

— Там Абадан. Нам предстоит многое узнать. И чем быстрее, тем лучше. В конце концов, мы ведь беженцы.

— Беженцы? Вообще-то, да. Что еще сказала Кэрол?

— Дала мне хороший совет.

— А именно?

— Она считает, что я могу поступить на службу в нигерийскую армию, чтобы готовить солдат к войне с Южной Африкой, которую они собираются рано или поздно начать. Совместно с другими африканскими странами, надо думать. Трудно надеяться, чтобы в одиночку они могли рассчитывать на успех.

Мадлен улыбнулась.

— Полагаю, эта мысль пришлась тебе не очень-то по душе.

— Было и второе предложение — чтобы мы с тобой объединили средства и открыли магазин. Белые торговцы пользуются здесь популярностью. И в них пока еще ощущается нехватка.

— Военный инструктор или торговец. Видимо, дела пойдут непросто, да? Что же это будет — газетный киоск, табачная лавочка, горшки со сковородками? Наверное, чтобы открыть аптеку, понадобилась бы соответствующая квалификация?

— Вроде того. Вчера вечером я проходил мимо провала в стене над которым болталась надпись: «Доверительный медицинский кабинет».

Она покачала головой.

— Где уж нам конкурировать….

— Покидая Англию, Кэрол прихватила четыре тысячи фунтов, — вспомнил Эндрю. — Наверное, я мог бы претендовать на какую-то часть. Но…

— Нет, не нужно, — скороговоркой выпалила Мадлен. — Пожалуйста! Мне бы не хотелось.

— Тогда я смогу вложить в дело в пять раз меньше, чем ты.

— Это так важно?

— Может стать важным. Когда здесь появится Дэвид.

— Что бы ни случилось, мы не станем ссориться из-за денег.

— Как и из-за чего-либо другого.

— Да, — сказала Мадлен и взяла его руку в свою. — Уверена в этом.

Их пальцы переплелись.

— Кажется, нам сейчас подадут яичницу с беконом, — умиротворенно произнес Эндрю.

Они с жадностью набросились на завтрак, наслаждаясь после долгих лишений обилием еды. Наливая себе третью чашку кофе, Эндрю вспомнил про газету, в которую так и не удосужился заглянуть. Он развернул ее и начал с первой страницы. Заголовки выглядели кричаще, бумага была самой дешевой, но и это впечатляло после лондонских листочков. Главная новость касалась Южной Африки: «ЗВЕРСКОЕ ОБРАЩЕНИЕ С ЖЕНЩИНАМИ И ДЕТЬМИ». Ниже шло шрифтом помельче: «Сенсационное сообщение вождя банту» — леденящая душу история, которую Эндрю счел совершенно неправдоподобной. Он перевел взгляд на другой заголовок, помещавшийся на следующей странице: «ЕВРОПЕЙСКИЕ ВАЛЮТЫ: РЕШЕНИЕ ПРАВИТЕЛЬСТВА».

Текст был лаконичным. На заседании министров финансов африканских стран в Гане было принято единодушное решение об установлении моратория на все денежные операции с валютами стран, столицы которых расположены севернее сорокового градуса северной широты.

Эндрю передал газету Мадлен, указав на последнюю заметку.

— Кажется, мы успели как раз вовремя, — сказал он.

Она внимательно ознакомилась с текстом сообщения и подняла глаза.

— Только вот успели ли? Мораторий вступает в силу с сегодняшнего дня.

— Наш перевод уже состоялся.

— Однако мы еще не получили по нему денег. Это имеет какое-нибудь значение?

— Не думаю. Но лучше удостовериться.

За окошечком для иностранцев они увидели высокого негра с тонкими чертами лица. Он внимательно выслушал Эндрю и направил их в кабинет помощника управляющего. К кабинету пришлось идти по коридору. На столике в тесной приемной лежали газеты и журналы всех мастей — от последнего номера толстого местного «Барабана» до выпуска лондонского листка недельной давности. Шоколадная девушка в белом плиссированном платьице и очках в модной оправе пригласила их в кабинет.

Помощник управляющего оказался приземистым толстяком с курчавой седой шевелюрой. Он сложил руки на столе ладонями кверху. Ладони были удивительно светлыми, почти белыми.

— Так, — начал он, — и что же я могу сделать для вас, мадам? И для вас, босс?

Он иронически подчеркивал старомодные обращения. Белые ладони, казалось, подсвечивали снизу его физиономию.