Гарри Гаррисон - К звездам!

— Я могу только повторить то, что уже сказал раньше.

— Ну так повторите.

Голос был другой — но вопросы все те же. Яна так крепко прикрутили к стулу, что руки и ноги онемели. Глаза его были завязаны. Казалось, он сидит здесь уже целую вечность.

— Меня зовут Ян Кулозик. Я прибыл на «Альфароне». Названия корабля я не знал, пока не услышал в последних известиях. Я был среди пленных, которые попытались бежать. И оказался единственным, кто выбрался. Я убил офицера…

— Его имя?

— Лаука. Младший лейтенант Лаука. И это было не убийство, а самозащита. Все это я вам уже говорил. Я забрал его форму и пистолет. Я захватил грузовик, на котором ехал Эдди Миллард. Машину я бросил за гаражом. А потом зашел в ресторан, и там вы меня взяли. А теперь вы мне скажите. Вы кто? Безопасность?

— Заткнись. Здесь мы спрашиваем…

Фраза осталась недосказанной: кто-то вошел. Послышались шаги, приглушенные голоса… К Яну подошли — и лицо ему обожгло болью: это сорвали липкую ленту, закрывавшую глаза. Он охнул от неожиданности и зажмурился от яркого света.

— Регистрационный номер последней твоей машины в Англии не вспомнишь?

— Еще чего! Это было слишком давно. — Он приоткрыл глаза и, сощурившись, увидел троих мужчин. Двое из них были те самые, из ресторана. — Если вы из Безопасности, то все про меня знаете. Так зачем эти игры?

Третьего Ян раньше не видел. Сухопарый мужик, такой же лысый, как Ян, — но от природы.

— Мы не из Безопасности, — ответил он. — А вот ты, возможно, оттуда. Провокатор. Так что придется тебе отвечать на наши вопросы. Если ты тот, за кого себя выдаешь, — мы тебе поможем. А если нет — убьем, ты уж не обижайся.

Ян посмотрел ему в лицо и медленно кивнул.

— Знаешь, что бы ты ни говорил, я ведь тоже сомневаюсь. По-моему, вы все-таки из Безопасности. Так что я вам не скажу ничего, кроме того, что есть в моем деле. Никого закладывать я не стану.

— Ладно. — Лысый посмотрел на пачку распечаток. — Номер своего телефона в Лондоне не вспомнишь?

Ян закрыл глаза и постарался сосредоточиться. Это было словно в прошлом веке, по сути, в прошлой жизни… Он представил свою квартиру, портье у входа, лифт… Вот он входит в дом, подходит к телефону…

— Один… два, три, шесть… одиннадцать, двенадцать.

Вопросы посыпались градом. Память возвращалась, и Ян отвечал все быстрее и увереннее. Эти распечатки у лысого — наверняка его досье из Безопасности! Как оно попало к ним? Нигде, кроме Безопасности, его быть не должно. Или они на самом деле играют с ним?

— Ну, хватит, — сказал лысый, отшвырнув сложенную гармошкой бумагу. — Отпустите его. Придется поверить, что он говорит правду. Рискнем.

Когда веревки развязали, Яна пришлось поддерживать, пока чувствительность — вместе с болью — не вернулась в онемевшее тело. Он стал растирать себе ноги.

— Спасибо, что развязали. Значит, вы удовлетворены. Но для меня вы по-прежнему Безопасность.

— Знаешь, когда мы на такой работе, как сейчас, — то удостоверения с собой не носим. — Лысый впервые улыбнулся. — Изволь, можешь вести себя так, будто мы на самом деле Безопасность. Но если ты провокатор, — я тебе сразу скажу, честно, что никого из подполья мы не знаем. Потому нас и послали на это дело. Наверное, кто-то из нашего братства служит в полиции — иначе откуда бы этой распечатке взяться?.. Ну а моя подпольная кличка — Светоч.

Он погладил себя ладонью по блестящей лысине и снова улыбнулся. На этот раз и Ян улыбнулся в ответ.

— Надеюсь, что ты правду говоришь, Светоч. Ведь если вы из Безопасности, все эти разговоры вам ни к чему. Безопасность и так может все вытащить, я через это прошел.

— И ты был на других планетах? — выпалил один из них, не в силах больше сдерживаться. — Восстание. Расскажи про восстание. Официальная пропаганда нас не просвещает.

— А что они говорят?

— Да ничего. Муру всякую. Демагоги… Горстка сбитых с толку… Мятеж идет на спад… Все мятежники захвачены или уничтожены…

— Верно, мура. Они не хотят признаться, что мы победили! Их вышибли отовсюду, со всех планет. И им пришлось удрать сюда, на Землю.

При этих словах их суровые лица смягчились, заулыбались… Раздались восторженные восклицания:

— Это правда? На самом деле?

— А с чего мне лгать? Они правят здесь, в Солнечной системе, — но больше нигде.

Это было Рождество, праздник, ощущение всех радостей мира. Если они играют, подумал Ян, то они лучшие в мире актеры. Он был уже уверен, что попал в руки Сопротивления, а не полиции. Он рассказал им все, что знал. Наконец Ян прервал поток их вопросов:

— Теперь моя очередь. Как получилось, что вы на меня вышли раньше, чем Безопасность?

— Просто повезло, — ответил Светоч. — А может, наших людей здесь больше. Как только начали передавать экстренный выпуск про тебя, нам велели тебя найти. У нас сочувствующих больше, чем активных членов. Один из них тебя увидел и подсказал нам. А дальше ты знаешь.

— Ну и что теперь?

— Ты можешь быть очень полезен нашему делу, Ян. Если, конечно, согласишься работать с нами.

Ян невесело улыбнулся в ответ:

— Точно так же я влип в это дело в первый раз. Но теперь и вовсе нет причин отказываться. Мое будущее может оказаться совсем коротеньким, может быть совсем несчастливым, если мне сейчас не помогут.

— Ну и хорошо. Первым делом заберем тебя отсюда. Пока они не разнюхали, что тебе помогают. Как это будет — я не знаю и знать не хочу. У нас тут одежонка для тебя есть. Переоденься, а я пока свяжусь со своими.

Ян натянул ветхие хлопчатобумажные штаны и рубашку. И с наслаждением стащил с ног армейские сапоги, которые жали все сильнее. Надев открытые сандалии, он почувствовал себя великолепно. Один из мужчин вышел и вскоре вернулся, держа в руках спортивную шапочку с длинным козырьком и с надписью «Доджерс» золотыми буквами.

— Возьми вот, — сказал он. — Спрячь свою бритую голову, пока волосы снова не отрастут. У нас тут виски есть, бурбон. Мы будем рады, если выпьешь с нами.

— С удовольствием, — согласился Ян, принимая пластмассовый стаканчик с бледной опаловой жидкостью. Напиток оказался очень крепким. — Давайте за свободу. Чтобы и Земля стала такой, как все планеты.

— Да, за это выпить стоит.

Ян приканчивал третий стаканчик бурбона — он казался все вкуснее, а Ян чувствовал себя все лучше, — когда вернулся Светоч.

— Давай скорее, — сказал он. — Тебя ждут. Придется топать ножками. Все, что на колесах, проверяют.

Идти пришлось недалеко; от свежего ночного воздуха в голове просветлело. Шли они все время по темным улочкам. Светоч то и дело поглядывал на часы и последние несколько кварталов заставил бежать.

— Надо прийти в назначенное время, — объяснил он. — Я оставлю тебя перед дверью. Как только скроюсь из виду — стучи. Тебя впустят. Счастливо, Ян. Это здесь.