Алексей Мороз - От легенды до легенды (сборник)

— Да. — Рыжий уже вскочил. — Еврипид пытался исследовать человеческие страсти и то, что получается, когда эти страсти противоречат закону. Он считает, что предательство Медеей своего отца, а затем и брата послужило спусковым крючком для всех последующих несчастий ее и Ясона. — Послышались смешки, и парень понял, что несколько переборщил с образностью изложения. — По пути домой «Арго» удирал от преследования колхидского флота. Командовал им брат Медеи Абсирт. Медея заманила Абсирта на «Арго» и там коварно его убила.

Хуже того, она велела разрезать тело брата на куски и бросить в море. Она же знала, что колхидцы не позволят себе оставить тело предводителя на растерзание акулам. А пока моряки вылавливали эти куски, «Арго» уплыл. То есть Медея была человеком, готовым на любое коварство ради своего, — он помялся, — удовлетворения. Точнее, удовлетворения своих страстей. Она убила брата, потом убила того самого узурпатора Пелия. Однако судьба не позволила Медее построить счастье на чужих смертях.

Георгий стискивает зубы и кулаки. Вот оно, вот! Вот почему все эти годы красная капелька висит на прокушенной губе женщины из снов, а из глаз ее проглядывает любовь и боль. «За что? — без слов спрашивает она. — За что не только моя боль, но и ложь обо мне?!» Он отводит глаза от бестрепетно верящего Еврипиду рыжего и натыкается взглядом на кудрявого Марка. Парень смотрит внимательно и как будто с сочувствием. Эх, что он понимает, будущий богатый наследник, разве его могут волновать сны?

— Так вот. — Рыжий вдохновенно задрал подбородок, глядя туда, где скрывался воображаемый оппонент. — Жители Иолка не приняли нового базилевса, который был женат на убийце старого царя! Ясон и Медея отправились в Коринф. У них родились дети. Но Ясон все больше тяготился отношениями с властной женщиной, опасной колдуньей. Он хотел, говоря по-современному, сделать военную карьеру, стать наемным военачальником. Ну и вообще… — Рыжий замялся.

— Короче, — бурчит с места Марк. — Ясон разлюбил Медею и полюбил дочь коринфского басилея Главку.

Георгию кажется, что кудрявый специально оборвал рыжего, ему неприятно слышать гадости про Медею. Те гадости, которые считаются официальной историей. Преподаватель предупредительно поднимает руку, мол, не прерывайте выступающего.

— Да. — Рыжий тоже поднимает ладонь, копируя преподавателя, и у него это выходит крайне пошло. — Я считаю, что отношения Медеи и Ясона погибли именно из-за того, что это была не столько любовь, сколько соучастие в преступлениях! Только Медея не смогла этого понять. Она убила Главку и ее отца — послала им отравленную одежду. А потом, чтобы сломить Ясона, убила еще и его сыновей — своих собственных сыновей! От казни сыноубийцу спасла только ее покровительница, богиня черной магии Геката. Она увезла Медею из Коринфа на своей колеснице. А Ясон так и скитался до конца жизни, никому не нужный. В старости бывший герой присел отдохнуть в тени дряхлого «Арго», который давно был вытащен на землю и поставлен около храма Посейдона как дар богу морей. Ну и прогнившая корма обвалилась и придавила старого Ясона насмерть…

— Как я вижу из вашего изложения, — подводит итог преподаватель, — вы вполне согласны с концепцией, изложенной в трагедии греческого поэта Еврипида «Медея»?

— Да! — отвечает рыжий.

— Де симфоно! [4] Де симфоно ( новогреч .) — я не согласен. — Георгий не выдерживает, вскакивает с места одновременно с чужим ответом. Нарушение этикета… — Позвольте мне, профессор?

— Я закончил, — буркнул рыжий, усаживаясь. Георгий старается не глядеть в его сторону. Преподаватель хмурится, кто-то из студентов — кажется, Марк — ободрительно кивает. Георгий торопится, а то вдруг преподаватель не разрешит ему выступать.

— Медея действительно кажется преступницей, если бы все было так, как изложил Еврипид. — Имя поэта он не произносит, а выплевывает. — Агапиты фили [5] Агапиты фили ( новогреч .) — дорогие друзья. , при анализе его произведения следует принимать во внимание тот факт, что оно было написано по заказу жителей Коринфа. Этому древнегреческому классику просто заплатили, чтобы он очернил Медею! Потому что на самом деле детей Ясона убили сами коринфяне. Ложь Еврипида обошлась городу в пять талантов серебра.

— А доказательства? — возразил рыжий.

Георгий поднимает исписанную тетрадь так, чтобы все ее видели. Ни у кого нет и быть не может конспекта такой толщины!

— Вот! Историк Дидим! Сохранились записанные мнения современников Еврипида. Кроме того, у поэтов Евмела и Феопомпа совершенно другая версия событий. — Он гордо оглядывает ошарашенную труднопроизносимыми именами группу. — Будущий историк должен читать не только популярные источники, но и малоизвестные! И я считаю, что раз обнаружена ложь насчет одного эпизода из жизни Медеи, то следует пересмотреть и общепринятые версии всех остальных событий ее жизни. Я просто уверен, что ее оболгали! — И, не спрашивая разрешения, он плюхается на место.

Глупо, по-детски получилось. Не таким он представлял себе свое первое публичное выступление в защиту своего сна. Марк беззвучно аплодирует, рыжий обиженно набычился — получил всего четверку вместо пятерки, на которую рассчитывал, ибо не прочитал такую кучу источников, как оппонент. С тех пор и невзлюбил Георгия, и вряд ли полюбит, несмотря на «дорогого господина профессора».

А после семинара к Георгию подошел Марк.

— Слушай, парень, — смотрит открыто, в упор, и в глазах его пляшут бронзовые искры интереса, — ты, кажется, знаешь об этой Медее побольше нашего препода. Чего с ней потом-то стало?

— Ну, там самая распространенная версия, опять по Еврипиду — что после убийства сыновей Медея бежала в Афины. Она, мол, еще раньше заручилась согласием афинского базилевса Эгея. Там вроде бы родила сына и рассчитывала, что он унаследует власть. Но тут появился старший внебрачный сын Эгея — Тесей, ты, может, читал… — Марк кивает, подтверждая, что да, читал-читал про одного из знаменитых героев Греции, давай дальше про Медею. — По версии Еврипида и его подпевал, Медея догадалась, кто такой Тесей, а Эгей, его отец, нет. И она наговорила базилевсу, что Тесей, мол, пришел его убить и его надо отравить. И даже поднесла уже Тесею чашу с ядом, но тут Эгей увидел меч юноши — а это был тот самый меч, который он когда-то оставил его матери. И выбил отравленную чашу из его рук. Так все открылось, и Медею опять выгнали.

— Ну и история, — задумчиво бормочет Марк. — Слушай, ерунда ведь выходит…

Первый единомышленник? Георгий набирает воздуха в грудь.

— Ага! Все это никакой критики не выдерживает. Будь Медея хладнокровной преступницей, она бы с Тесеем расправилась, не ставя Эгея в известность. Потом, не факт, что она вообще в Афинах была. У Псевдо-Аполлодора и Гигина, например… — Марк уважительно округляет глаза — он этих источников не читал, — Тесей назван в числе аргонавтов. Как же Медея могла быть его мачехой, когда она только на «Арго» и прибыла в Грецию?