Валерий Быков - Закат Рима

Побродив по городу ещё час, наткнулся на человека развешивавшего интересные объявления: 'Всем лицам призывного возраста ( от 18 до 40 лет ), срочно, в независимости от места проживания явиться в призывные пункты, по следующим адресам... Пройти военную проверку, получить удостоверения о пройденной проверке и указания о том, когда и в какую часть надлежит явиться. В стране вводится военное положение, все лица не имеющие специальных удостоверений, начиная с четвёртого числа будут арестовываться до выяснения личности и обстоятельств, в случае отсутствия причин не явки в военкомат, проступок приравнивается к дезертирству, виноватый зачисляется в штрафные батальоны'. Круто однако, я понимаю, сейчас по стране хаос, но призыв к четвёртому это через край. Если сегодня второе, значит у меня полтора дня, это могло вылиться в проблему, документов то у меня нет вообще никаких.

Я подошёл к листовке, оторвал одну из полосок с адресом, засунул себе в карман. Теперь можно отправляться к Жене, сообщить ей безрадостную новость, помочь похоронить бабушку, провести с ней несколько дней и потом попытаться легализоваться в армии. А что касается регистрации, думаю её лучше всего проводить завтра вечером, чем позднее начну, тем позднее закончу, тем на поздний срок мне назначат отправление в часть, тем позже моя часть примет участие в боевых действиях, а это сильно уменьшает опасность погибнуть в первых рядах.

К ней я дошёл минут за пятнадцать, но дома её не оказалось, было около часа дня, а мы всё же договорились встретится к вечеру. Пришлось сесть на лавочке у подъезда, и поджидать её возвращения. Мимо меня постоянно пробегали люди, что-то куда-то таскали, пару раз даже просили меня помочь, я конечно не отказывался, помогал проверял не вернулась ли Женя, и продолжал ждать. Вообще, на улице царило не обычное оживление, многие куда-то уезжали, лишь бы не идти в армию. По разговорам я так же понял, что идти защищать родину никто не хочет, и вообще многие похоже не считали Россию родиной, а относились к ней, как к месту жительства, не иначе. Все только и обсуждали как бы увильнуть, сидеть ли целыми днями дома, уехать в деревню или тяжело, тяжело заболеть. Сказывались последние годы нашей славной родины, чеченская кампания, дедовщина, общий страх мужского населения перед армией, а перед воюющей русской армией и подавно. Хотя с другой стороны, сегодня люди приводили улицу в порядок, убирали трупы, кто-то возился с разорванными линиями электропередач, а так обычно никто и в собственном подъезде подметать не решится. Разве что договорившись об очерёдности с соседями, или за деньги.

Женя пришла к пяти, привела с собой какого то мужика с парнем, представившихся дядей Юрой и Степаном. Как оказалось, Юра был мужем младшей двоюродной сестры Марьи Георгиевны. Мы пол вечера провозились с похоронами, пришлось съездить за город похоронить безо всяких почестей и гроба. Особых финансовых средств у Жени не было, ни о каких нормальных похоронах, в условиях, когда за ночь погибло несколько десятков тысяч человек не могло быть и речи. Даже за самый дешёвый деревянный ящик требовалось отвалить кругленькую сумму. Какую, мы даже не пытались интересоваться, её величину можно было предположить исходя из длинны очереди к гробовщику. Так что бывшую диспетчера Байконура, пришлось закопать в чистом поле, рядом с кладбищем, так многие делали. Ей ещё повезло, что её хоронила не похоронная команда в общей могиле, засыпая яму экскаватором, как хоронили многих, буквально в ста метрах от нас, а мы с Женей и её родственниками. На её могилке хотя бы поплакали, пусть только Женя, и поставили подобие деревянного надгробия с табличкой и букетиком дешёвых, не известно как найденных в этой неразберихе цветов.

Женя заплатила своим родственникам тысячу пятьсот рублей, как бы в благодарность за помощь. Чувствуется родственнички это были те ещё, хотя наверно у них своих проблем было по горло, и девушке пришлось таким образом уговаривать их потратить на себя время. Вечер и половинку следующего дня мы провели в разговорах, довольно замечательно, только пытались не вспоминать о бабушке и том, что мне придётся идти регистрироваться в часть. Девушка умела замечательно переключаться, и не думать о плохом, хотя у нас было так мало времени, не до плохого. И вообще эти два дня были одними из самых счастливых в моей жизни, в принципе раньше всегда чувствовал себя чужим почти в любом обществе, ну не люблю я пиво, и пить тоже, а тут...

К середине следующего дня заработало радио, телевидение до сих пор молчало, видно нашу инфраструктуру основательно потрепали. Хотя думаю за недельку другую наши всё восстановят, а въезд диверсантов впредь не допустят. Мы внимательно слушали всё, что сообщали. В новостях постоянно повторяли, что войны с Китаем не будет, всё это террористы, не имеющие никакого отношения к китайскому правительству. 'Поднебесная глубоко сожалеет о восстании своих угнетённых на территории России граждан', 'Фронт с восставшими стабилизировался по линии Красноярск Абакан', 'По всей территории РФ, сопротивление противника подавлено, боевые действия продолжаются только на территории Томска'. 'Правительство спешно готовит крупные части для отправки на восток, с целью ликвидации восстания'. 'Президент РФ уверил западные гос-ва, что поставки энергоносителей будут продолжаться в прежнем объёме, поскольку основные источники газа и нефти лежат северо восточнее границ восстания'. 'Нато потребовало от Китая прекратить поставки вооружений в восточную республику'. 'Камчатка с нетерпением ожидает прибытия Американского десанта, для защиты региона от восстания'. 'Несмотря на обещания продолжения поставок и целостность нефте и газопроводов, цена за баррель нефти на Лондонской бирже взлетела до 70 долларов'. 'Президент сообщил, что переговоров не будет, мы будем воевать и победим'.

Она меня не провожала, я сам так решил. Зачем ей толкаться на призывном пункте с солдатами, мне и самому будет не спокойно. Пусть уж лучше сидит дома и всё будет в порядке, а я вернусь, обязательно, я же обещал, вот только всё закончится. Я оставил ей триста долларов, она отказывалась, но я объяснил, что в городе проездом, а в армии у меня их наверняка отнимут, а ей они очень пригодятся. Где-то полтинник у меня всё ещё оставался, хватит. Мы простились, поцеловались, и она закрыла дверь. Я бодрым шагом отправился на приёмный пункт, внутри я был счастлив, как то всё определилось и устроилось, хотя вроде бы мир и рухнул. Отвоюю, вернусь сюда и всё будет в порядке, с любимым человеком можно жить хоть в однокомнатной квартирке, хоть где.

Я посмотрел на часы, было семь вечера, мог бы посидеть подольше, да зачем? Часом больше, меньше, главное вернуться, а с получением военного удостоверения ещё могли возникнуть проблемы. Решать их в самый последний момент не хотелось. Надо было ещё и сам военкомат найти, хотя вот он, совсем не далеко. Двух этажное здание местного районного военкомата я нашёл почти сразу. Местами на здании виднелись пулевые отверстия, местами рамы были слишком новыми, вероятно его обстреляли, но здание не горело. Надеюсь персонала под новый год там не было, но когда я зашёл, меня встретили не одни голые стены, хотя по идее именно через сутки после начала кампании на востоке персонал должен был появиться, и только начать свою деятельность. Ещё раз стоит отметить хитрость подлых китайцев, начавших операцию не одновременно, а именно в разное время, чтобы максимально замедлить нашу реакцию, поразить пришедший после отдыха на работу стратегически необходимый персонал. Внутри никакой толпы призывников не оказалось, ни одного человека мужского пола от 18 до 40. Я спросил у шедшей куда-то мимо меня по коридору женщины лет тридцати: