Виктор Моключенко - Ретроспект: Витки Спирали

Подоспел Иван, таща набитую продуктами корзинку, и, заботливо уложив на пол за сиденьями, отошел.

- Удачи, ребята - кивнул Сергофан - езжайте, за машину не волнуйтесь, их тут целый автопарк, рук до всех не хватает.

- Какой смысл в смерти, Серж? Уж лучше я буду верить в эту миллионную долю смысла и отвоеванного счастья.

Махнув на прощание, он вырулил из ангара, а Сергофан вернулся к полуразобранному БТРу.

Море набегало на берег пенной волной, шурша в отточенных временем камнях, Брама раскинулся на прогретом песке, смотря как солнце обретая медовый отблеск клонится к закату. Оно было активное, но не жгло. На Земле уже десять раз слезла бы кожа, а тут подернулась бронзой, но не обгорала. Наташа вынырнула у берега, выталкивая вверх Грая, ее накрыло волной, а тощий кен кружил вокруг, оглашая окрестности лаем. Окруженный щенками Аргус пришел позже, и не говоря ни слова, полез в воду, доныривая до песчаного дна. Ильма в который раз засунула влажный нос в корзину, убедится что все уже съедено. Аргус, вывалив розовый язык, нюхал напитанный йодом воздух, вяло протестуя разомлевшему Браме.

- Мы не хотим быть прихлебателями людей, и вам не дадим ими стать. Не говорю навсегда, говорю – необходимо.

- Я буду скучать.

- Мы тоже. Есть время приходить, есть время уходить. Ты синхр, возможно когда-нибудь мы встретимся.

- Когда? – наблюдая за Наташиной возней со щенками, спросил путник, чувствуя как пустеет часть души.

- Скоро. Узнаешь когда, но не раньше, чем все произойдет.

Аргус встал и прыжком скрылся в росшей у песчаной косы прибрежной траве. Щенки смешно натопорщили треугольные уши и кинулись следом, Грай виновато лизнул лицо Наташи и вильнув хвостом и скрылся из виду. По ее щекам стекала вода, а может и слезы. Кто разберет, они такие же соленые.

- У меня такое впечатление, что нас бросили. Довели до самого порога, указали путь и бросили.

- Нельзя опекать всю жизнь, иначе не повзрослеем, иначе как Сергофан будем разбирать прошлое, деля на правое и нет.

- Зачем так жестко, можно было сказать иначе, а он обиделся.

- Обиделся, но знает что я прав. Счастье не бывает просто так, даром, его надо заслужить, иначе до конца жизни будем выискивать в черное в белом, вместо того что бы просто быть счастливыми. Счастье не место, это состояние. Можно быть счастливым с любом мире, любой реальности, умея делить с теми, кому оно действительно необходимо. Вероятностей развития куда больше чем мы можем представить, но выходя из мира Зоны, везде видим Зону, может, стоит выйти вовне?

- Не знаю – положив голову ему на грудь и смотря в розовеющее небо, предположила Наташа – у каждого она своя.

Трава раздвинулась, на песок шагнул Григорий, быстро сбросил комбинезон и скрылся в волнах. Через пару минут его голова показалась у черты, где сходилось закатное небо и поблескивающее море. Голова скрылась, через несколько минут он тяжело дыша рухнул на раскаленный песок. Кто бы мог сказать, что этот рослый, сухощавый человек, самое страшное из чудовищ когда-либо созданных человеком.

- Ребята, если накупались, то пора закруглятся. Иначе опоздаем.

- Куда? – приоткрыл глаз Брама, посматривая на загоревшего до черноты доминуса.

- Как куда, вы что, не в курсе – сегодня прилетает «Альфа».

- Как прилетает – как ужаленный вскочил Брама – когда?

- Сегодня. Думал вы в курсе. Мы третий день принимаем ее сигнал. Шуман не стал подходить к Земле, а сместился сюда.

- Вот это новости, чего же ты молчал? – лихорадочно натягивая футболку, топтался на горячем песке путник.

- Успеем. Если ехать напрямик, выскочим как раз у форпоста.

Наташа подхватила опустевшую корзину и путаясь в шелковой траве босыми ступнями бросилась к джипу. Брама только заводил двигатель, а доминус пронесшись тенью шлепнулся на заднее сиденье, шипя от перегретой на солнце обивки. На небосклоне взошли первые звезды, а джип неся стрелой сквозь раскаленный, напоенный трелями сверчков вечер. Плюнув, Брама мысленно поднял крепко сбитый советский «уазик» вверх и воздух загудел о стекло. Высоко в зените показалась искра и начала увеличиваться, опускаясь к земле, словно налитый тяжестью хлебный колос.

Они пришли одновременно: спускающийся с орбиты планетарный катер и разрезающий воздух армейский джип. Сребристый конус обдал траву волнами, шлюз распахнулся и показался Шуман. Стройный, подтянутый и удивленный.

- Ну, ты даешь, Анатолий Петрович, мы уж подумали, вы разместили на Агарти ПВО. Приняли твой джип за перехватчик.

- Ай, сукин сын, ай Шуман, вернулся чертяка – оторвав от земли обнял его путник – исхудал, отощал в своем космосе!

Обнимаясь и похлопывая друг друга по плечам отошли в сторону, дав возможность остальным спустится на землю. Участников экспедиции стали качать набежавшие путники, а Кречет включил иллюминацию защитного поля. Радостные и растроганные астронавты прикасались к траве, не веря, что им удалось преодолеть бездну космического пространства, а возле города один за другим опускались катера, выпуская истосковавшихся по Земле людей. Вот так, в обнимку дошли до ворот, где их встречали все синхры. Увидев недоумение Брамы, развели руками, в следующий мир Полина накинулась на учителя, грозя задушить его в порыве чувств, но обретший форму Шуман легко от нее отбрыкался, подхватил на руки младшего Вереса и шагнул внутрь. Несколькими часами позже они собрались в кабинете Кречета, который без слов усадил Шумана на главенствующее место.

- Если на Земле нам грозит такой же прием, ей Богу отдохну здесь неделю другую – хохотнул он.

Увидев напряженные лица, устроился в кресле поудобнее и обвел красноречивым взглядом.

- Да, на Альфе Единорога есть жизнь. Жизнь не только разумная, но гуманоидная, говоря проще, человеческая.

Среди синхров пошел шумок. Иных, за исключением Кречета, извините, не приглашали. Они знали, чувствовали что там, в звездных глубинах есть жизнь не только энергетическая, но и вполне материальная, но хотели это услышать.

- Скажу даже больше, голубчики мои: жизнь миролюбивая и созидательно направленная, в которой земляне делают сейчас первые, несмелые и правильные шаги. Попервах мы растерялись, не зная, что делать, но, оказывается, нас ждали.

Снова пошел шум, синхр единогласно поддерживали словесный режим, дабы Кречет не чувствовал себя ущербным. Шуман же, изрядно помолодевший, потерявший брюшко и лысину и ненужные роговые очки, воздел палец горе:

- Именно, мои дорогие друзья – ждали! Ждали, поскольку мы уже были представлены во Вселенском Кольце.

Шепот стих, повисла напряженная тишина, а посреди комнаты из воздуха шагнул Звездочет, а за ним Лист. Не смея поверить увиденному синхры затихли, а Звездочет окинул соратников удивленными глазами: