Нил Шустерман - Междуглушь

— Я знаю, почему я с тобой. Но вот чего не могу понять — это почему ты мне не доверяешь!

Майки потупился и пнул ногой землю. В живом мире пошли волны, как круги на воде от брошенного камня.

— Я доверяю, — глухо проговорил он. — Ступай, научись чему-нибудь полезному.

— Спасибо.

Она чмокнула его в щёку, и они с Милосом ушли.

Как только эта парочка скрылась из виду, к Майки приблизились Лосяра с Хомяком.

— Потшему бы тебе не пойти ш нами? — спросил Лосяра.

— Ага, ага, — вторил Хомяк. — Скинджекинг бывает очень забавно наблюдать, не только участвовать. Особенно, когда на тело идём мы !

И хотя Майки вовсе не нравилась компания этих двоих, он, однако, пошёл с ними, потому что уж лучше это, чем весь день мучить себя думами об Алли, проводящей время с Милосом.

В конце концов, Майки был вынужден признать, что Лосяра и Хомяк были правы — смотреть на их выкрутасы было действительно занимательно: оба были бесстыдно изобретательны, безбашенно безалаберны и бессовестно эгоистичны.

Сперва они влезли в двоих подростков постарше — те шли в школу на летние курсы, а вместо учёбы оказались в кинотеатре, где показывали фильмы для взрослых. Потом, когда кино надоело, Лосяра с Хомяком вселились в двоих полисменов и с ветерком прокатились на полицейской тачке, оставив и машину, и озадаченных блюстителей порядка в придорожной канаве — размышлять, как они туда попали.

Каждый раз эти два обормота заводили своих тушек в совершенно идиотские ситуации, после чего преспокойненько удалялись на следующее «тело». Босяцкие у них шуточки, подумал Майки.

— Да мы же только веселимся! — заныли они, когда Майки высказал им, что думает об их забавах.

Хотя с другой стороны — кто он такой, чтобы судить их? Но хотя МакГилл и сотворил в своё время немало злодейств, классом он был всё же куда выше, чем эти шалопаи.

Следующими жертвами проделок Лосяры и Хомяка стали двое пожилых джентльменов в баре — весёлая парочка заставила мужичков налакаться до свинского состояния и отвалила как раз перед тем, как джентльменов начало тошнить.

— Нет вреда — какая беда? — провозгласил Хомяк. — Пральна? Пральна?

— Ага, — поддакнул Лосяра. — Они бы вшё равно упилишь вушмерть и беж наш.

Майки пришёл к выводу, что эти двое — самые подонистые подонки из всех, с кем его только сталкивала судьба.

— А Милос знает, как вы издеваетесь над тушками? — поинтересовался он.

— А у наш ш Милошом политика «не шпрашиваешь — не говорим», — пояснил Лосяра.

— Ага, ага! И потом — мы вовсе ни над кем не издеваемся, ну шутим немножко, вот и всё!

Майки оставалось только надеяться, что когда придёт черёд этих двоих уходить в свет, их преисподняя окажется глубже, чем его собственная.

И наконец, когда Лосяра с Хомяком влезли в двух монахинь и заставили тех пуститься в тяжкий шопинг-загул, Майки решил, что с него хватит. Он отправился обратно к их давешнему месту отдыха у шоссе. По дороге он набрёл на рощу, в которой было довольно много деревьев, перешедших в Междумир. Здесь Майки поуспокоился и постарался вернуть себе хоть толику самоуважения. Сегодняшнее времяпрепровождение оставило у него чувство гадливости — словно сам дух его измарался.

В глубине рощи стоял дом — маленький, собственно, скорее хижина, но довольно крепкая и ухоженная. В живом мире место усеивал пепел — это говорило о том, что домик сгорел; но тот, кто жил в нём когда-то, видимо, очень любил его, поэтому хижина перешла в Междумир. Зрелище это наполнило Майки грустью. Призрачный дом без призрака — что может быть печальнее? И только потом Майки понял, почему вид хижины навеял на него такую тоску. Домик напомнил ему его самого без Алли — покинутый, никому не нужный. Безвестный артефакт, смиренно ждущий, когда вечность упокоит его мятежную душу.

В этот момент Майки МакГилл понял, что его дух окончательно обрёл человечность. Потому что он больше не помнил, каково это — быть одному и при этом не чувствовать себя одиноким.

В своём основополагающем труде «Скинджекинг — что ты о нём знаешь?» Алли-Изгнанница пишет:

«Забудь всё, что слышал о скинджекерах; забудь детский лепет других так называемых «единственно верных источников» междумирной информации. Скинджекеры — такие же послесветы, как и все другие. Они могут быть честными и бесчестными, умными и глупыми — всё зависит от каждого отдельного индивида.

Но есть две вещи, общие для всех скинджекеров. Первая: неумолимая, почти инстинктивная тяга к вселению в чужое тело. Вторая: страшный груз ответственности, накладываемый нашим даром. Эту способность можно употребить как на великие добрые дела, так и на немыслимые злодейства. Я думаю, что обоим мирам — и живому, и Междумиру — страшно повезло, что бóльшая часть скинджекеров об этом не догадывается и потому не творит ни слишком много добра, ни слишком много зла».

Когда-то, будучи на борту «Сульфур Куин [16] Надеюсь, читатели не забыли, что так называлось судно, на котором пиратствовал Единственный Истинный Монстр Междумира — МакГилл. «Сульфур Куин» («Серная королева») был танкером, приспособленным для перевозки жидкой серы. », Алли прикидывалась, что учит МакГилла скинджекингу. Конечно, её уроки были сплошным фарсом, потому что скинджекингу научить нельзя, но навыки вселения в чужое тело можно усовершенствовать, а Милос, кажется, был в этом деле истинный мастер. Он умел вытворять такое, что Алли никогда даже в голову не могло бы прийти. А если бы и пришло — она никогда не осмелилась бы на это!

Для начала он просто устроил показательные выступления. На баскетбольной площадке вовсю шла игра. Милос вселился в игрока с мячом и сделал пас товарищу по команде, но пока мяч летел, Милос вскочил в этого другого игрока и принял собственный пас. Алли невольно смеялась, наблюдая, как её приятель прыгает по всей площадке, становясь то одним игроком, то другим, то третьим, пасует себе самому, перехватывает мяч у себя самого, бросает, зарабатывает очки… У Алли, пытающейся уследить за всеми перевоплощениями Милоса, даже голова закружилась.

К концу «показательных выступлений» настоящие игроки тоже имели слегка ошарашенный вид — они не совсем соображали, что, собственно, происходит.

— Мы с Джил проводили много времени на спортплощадках, — пояснил Милос. — Прыгали от игрока к игроку — в этом и заключалось самое забавное.

При этом воспоминании на его лице вместе с улыбкой появилось выражение боли.

— Ты любил её? — осмелилась спросить Алли.

Прежде чем ответить, Милос несколько секунд помолчал.

— Однажды мы попали на свадьбу. Вселились в жениха и невесту.