Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

— Думаю, сойдемся, сэр. Двадцать сантимов за литр, это значит: три с половиной бакса за три галлона, я вам перевел в баксы. В Калифорнии эта заправка стоила бы пятнадцать баксов.

— А на Гавайях или на Гуаме? — ради интереса спросил Томпсон.

— На Гавайях, по ходу, баксов сорок, а на Гуаме вы вообще вряд ли заправитесь.

— Это почему я вряд ли заправлюсь на Гуаме?

— Потому, что там теперь лимиты на топливо из-за морской войны. Вы что, не в курсе?

— Лимиты? Надо же! А с кем война?

— Хрен знает, с кем, — ответил тинэйджер, — но американские танкеры горят по всему морю.

— Гм… — Томпсон сделал вид, что удивлен, — …А ты точно знаешь про ситуацию с топливом?

— Точнее некуда, сэр. Правда, на Гуаме можно собрать топливо даром. Взять ведро, подойти к берегу, и черпать из гавани. Туда вылилось целое озеро нефти из супертанкера. Но эта нефть подойдет, разве что, для паровозной топки. Такие дела. Вы лучше заправляйтесь здесь, и еще возьмите с собой. 30 литров биодизеля вместе с канистрой всего за десятку баксов. Ну, как?

— Нормально, — американский подполковник кивнул, — и еще пинту пальмового пива.

— ОК, сэр, — тинэйджер тоже кивнул, — я так понимаю, сначала пиво, а потом все остальное?

— Парень, ты чертовски догадлив.

Тинэйджер весело подмигнул и пошел выполнять заказ. А Томпсон проводил его взглядом, и переключил внимание на 10-метровый круизный катер «SeaRay-Sundancer», украшенный американским флажком. Два парня, видимо экипаж, переваливали на него кучу канистр с топливом, привезенных на пирс на грузовом трицикле. Водитель — девушка лет 20, кажется этническая африканка — банту, быстро подавала им канистры по одной из кузова. Вот тут подполковник задумался о реальной политике. Думы получались не очень оптимистичные.

То, что сообщил мальчишка-тинэйджер, укладывалось в общую картину, которую Томпсон примерно себе представлял. США в Океании вели войну с призраком. Кабинетные умники в Вашингтоне строили планы разгрома Народного флота, разрушения экономики Меганезии, и уничтожения Конвента. Несложная задача для Вооруженных сил США — но при условии, что Народный флот, экономика Меганезии и Конвент существуют там-то, там-то и там-то. А они предательски отказывались существовать в каких-то конкретных, известных географических точках. Они были везде и нигде. Американские новогодние бомбардировки, конечно, что-то разрушили и кого-то убили. Неуловимый Конвент даже сообщил о гибели некоторых важных персон из меганезийской верхушки, в частности — Помарэ Алинги, председателя Трибунала.

Вашингтонские умники ликовали: еще несколько таких бомбардировок, и Меганезия будет обескровлена (как это до сих пор случалось со всеми режимами третьего мира, рискнувшими «открыто противопоставить себя мировой общественности»). Но (подумал Томпсон) каждый военный метод имеет пределы применения во времени и в пространстве. Эти бомбардировки превратились в стереотип «международных миротворческих операций», проходивших после «победы демократии» в Первой Холодной войне. «Буря в пустыне» (Кувейт, 1990 год) стала образцом, по которому далее строились операции в Югославии, Сомали, Ливии, Мексике. В вашингтонских кабинетах поверили идеологам, твердившим, что наступил конец истории, и достигнута окончательная (наилучшая!) форма управления миром. В будущем не ожидается никаких крупных революций и войн, а будут лишь мелкие проблемы на периферии планеты.

Периферия планеты… (подумал подполковник)… Советники-идеологи, видимо, верят, что планета плоская, вроде пиццы, и в центре торчит Нью-йоркская фондовая биржа, как залупа. Галилея не читали, долбоебы! Не знают что планета — шар, который, ****ь, крутится, и мир меняется, несмотря на то, что кто-то верит в окончательную глобальную пиццу с залупой…

— Сэр, ваше пиво! — объявил вернувшийся тинэйджер, и поставил на стол кружку.

— Спасибо, парень.

— Aita pe-a. А скажите, вам канистру погрузить прямо в мотоплан, или принести сюда?

— Сюда. Я сам распределяю груз в своей калоше. А как тут насчет рыбалки с девочками?

— Я попробую это устроить, сэр, если вы поставите задачу точнее.

— ОК, парень. Ты разберись с топливом, а я подумаю, как поставить задачу точнее.

— E-o! Я залью вам три галлона в бак, и принесу сюда канистру, а вы пока думайте.

Тинэйджер снова убежал. А подполковник отхлебнул пива и посмотрел в сторону круизного катера «SeaRay-Sundancer», уже отходившего от пирса. Палуба катера была плотно уставлена канистрами. На мачте гордо трепетал флажок США. Свои американские мелкие спекулянты, пользуясь военными проблемами, наживали барыши на товаре, вдруг ставшем дефицитным.

«Возможно, — подумал Томпсон, — скоро они будут возить на Гуам еще и продовольствие. На тихоокеанских трассах сейчас горят не только танкеры, но и сухогрузы. Меганезия не воюет с Америкой. Меганезия разоряет американский крупный бизнес и прикармливает мелкий. Вся политика США держится на крупном бизнесе, и Меганезия давит эту политику в Океании».

За три прошлых дня (6-е, 7-е и 8-е января) Томпсон побывал в западной части штата Йап: на острове Гранд-Йап в Колония-Сити, и на атолле Улиси, и увидел, что марионеточная микро-федерация на Каролинских островах стремительно распадается. ФШМ получили видимость суверенитета в 1986 году от США, и поддерживали эту видимость более сорока лет только благодаря помощи США. Конечно, ФШМ не смогли пережить военных катастроф США на Южных Соломоновых островах и в Апра-Харбор на Гуаме.

Офисы всех банков и крупных корпораций в ФШМ были закрыты. Половина государственных чиновников сбежали, а оставшиеся в спешке продавали все, что можно продать. Департамент внутренних дел штата стал похож на книжную лавку. Тут продавали паспорта ФШМ, и сразу вносили данные о «законных гражданах» в компьютер, датами прошлого года. В департаменте экономики так же продавали сертификаты об инкорпорировании — внося данные о созданных фирмах в компьютер опять же, с датами прошлого года. В департаменте природных ресурсов продавали земельные участки и целые маленькие островки, опять же, с прошлогодней датой.

Здесь же Томпсон впервые увидел меганезийские деньги. Это были тонкие золотые листочки размером с кредитную карточку, и номиналом 20 алюминиевых фунтов (около 25 долларов). Точнее, не номиналом, а ценой, поскольку это было действительно золото, и проверить его подлинность можно было на глаз. На листочке был отштампован ростовой портрет девушки, одетой в lava-lava. В области штампа золото было таким тонким, что просвечивало зеленым. Простое естественное средство защиты от подделки. А девушка на портрете, как сообщили Томпсону, была королева Лаонируа — она погибла от вражеской пули во время Алюминиевой революции. Последняя из рода ariki-roa Мауна-Оро, объединителя Гавайики… Судя по тону сообщавших, в историю королевы Лаонируа они верили не на сто процентов, зато верили в надежность золотых денег. На замечание Томпсона о том, что цена золотой двадцатки будет колебаться относительно биржевой цены двадцати фунтов алюминия, был дан ответ: «она, конечно, будет колебаться, но не будет с каждым годом дешеветь, как бумажный доллар»…