Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

— И что ты предлагаешь? Ввести курсы экономики и психологии для верховных судей?

— Возможно, — ответил Октпо, — следовало бы усилить суд консультативным комитетом.

— Претор, у тебя дети есть? — спокойно спросил консул Ури-Муви Старк, капитан партизанского эскадрона «Нормандия Неман» из Мозамбика.

— Есть, что дальше?

— Подожди, я объясню. А среди твоих детей есть такие, которые уже ходят в школу?

— Есть. И что?

— Ага! — Ури-Муви Старк потер руки, — А ты им уже разрешаешь пользоваться зажигалкой, или спичками? Не боишься, что они спалят твой дом, и вообще все вокруг?

Октпо едва заметно улыбнулся одними уголками губ, и ответил:

— Мои дети с семи лет умеют обращаться не только со спичами, но и с взрывчаткой.

— О! — произнес Ури-Муви, — своим детям ты доверяешь взрывчатку в семь лет, а взрослым foa, попавшим в состав Верховного суда, ты не доверяешь, будто они просто дебилы. Кто из них глупее тебя? Ахоро О'Хара, который по кусочкам собрал «Tiki», и раскрутил на весь мир? Глип Малколм, который вдвоем с женой создал авиа-фирму, и ты летаешь на их автожирах? Или, ты не доверяешь Деми Дарк, которая создала армию Сигаве?

— Это те, что по рейтингу, — сказал претор, — и ты прав, они, не вызывают сомнений. Но, что ты скажешь о тех, что по жребию? Я имею в виду половой, возрастной и социальный состав?

— Что я скажу? Вероятность, того, что по жребию будет состав «только девушки» — двенадцать с половиной процентов. Почти как риск при игре в «русскую рулетку» с револьвером «Наган».

— Вот, блин, ты выбрал аналогию! — проворчал Махно.

— Как-то само получилось. Ладно. Это про вероятность в смысле пола. А в смысле возраста вообще элементарно: у нас большинство граждан, это милитаризованные волонтеры моложе 25 лет. И проблемы в этом я не вижу. Номер 5, например, это Уитни Мнгва, моторист-механик, она 2 года успешно справлялась с контролем состояния боевой техники взвода в полевых условиях, в зоне Мозамбик — Мадагаскар — Занзибар — Сейшелы, а сейчас работает на верфи на Палау. И она не постесняется спросить, если ей что-то будет непонятно. Остальных по жребию я не знаю…

— …Я знаю Кху Феи-Феи, — сообщил Йожин Збажин, — это толковая девчонка, этническая хмонг. Кажется, это вьетнамский этнос, хотя я не этнограф. Она родилась и выросла в США, получила хорошее 4-летнее инженерное образование, и сейчас решает множество технических проблем в партизанской Интербригаде капитана Ленина. Интербригаду в деле вы видели. Так?

— Что вы мне сейчас хотите доказать? — спросил претор.

— Мы, — сказал Ури-Муви, — уже доказали: больше половины Верховных судей по жребию, это ответственные, разумные люди, несмотря на возраст 20 лет или чуть больше.

— Хорошо, я вас услышал. А что вы скажете про Амели Ломо, которой 18 лет?

Комэск Ксиан Тзу Варлок стрельнул глазами в сторону своего «старшего коллеги» по ремеслу спецслужб и, не торопясь, произнес:

— Амели Ломо, это этническая доминиканка, пилот-капрал спецотряда фронтовой логистики «шоколадной дивизии», студентка Университета Французской Полинезии. Она участвовала в боевых операциях в зоне Таити, и в зоне Киритимати. Конкретно сейчас она работает в группе доктора Эвери Дроплет на атолле Факаофо по гражданскому проекту «Плафер» и военному проекту «Фагосфера». Две эти параллельные темы достаточно серьезны, не так ли?

— Ты ничего не забыл, коллега Варлок? — с легкой иронией откликнулся Октпо — Рулетка.

— Я уловил, о чем ты, — ответил разведчик Li-Re, — вероятно, тебя беспокоит, что ее отец, Ломо Кокоро, влиятельный деятель гаитянский кокаиновой мафии, владелец фирмы «Нефертити-Гаити», резидентной в Доминиканской Республике, и формально занимающейся коммерцией с какао-бобами, шоколадом, и сопутствующими продуктами.

— Да, коллега Варлок. Ее отец — Ломо Кокоро, мафиози и колдун Вуду, известный под длинным прозвищем Шоколадный Заяц Апокалипсиса. Тебя это совсем не беспокоит?

— Скажу так, коллега Рулетка, меня это не особенно беспокоит. Когда точно знаешь, с какой из внешних сил связан фигурант, принимающий решения, то заранее ясно, какие контактны надо отслеживать. А если посмотреть шире, то есть шесть мафий, с которыми мы сотрудничаем.

— Шесть? — переспросил Октпо.

— Шесть, — повторил Варлок, — Первая: гаитянская, Ломо Кокоро. Вторая: западно-мексиканская, Ягуар Гигедо. Третья: сицилийская, Николо Чинкл. Четвертая: польская, Ежи Ковальский, Пятая: южно-китайская, Макао Лян. Шестая: японско-гавайская, Ренсин Огэ.

Претор Октпо утвердительно кивнул, а затем уточнил.

— Я не считаю, что предприятие Ежи Ковальского по производству психотропного «польского снежка», это мафия. Скорее, теневой бизнес. А группировка Ренсина Огэ — не отдельная мафия, а частично-автономный филиал мафии Макао Ляна. Но не буду придираться. Дело не в этом. Вот, давайте представим: сколько у нас мелких атоллов, где есть решительные ребята с диковатыми лидерами. И сколько сейчас в нашем океане брошенной легкой боевой техники, которую можно починить и применить. Рассмотрим этот фактор в комплексе с целым букетом мафий Великой Кокаиновой Тропы. Получается проблема.

— Это прогнозировалось с самого начала, — заметил Йожин, — и ты, Жерар, сам доказывал, что поддержка мафий необходима нам и для снабжения, и для отмывания денег, которые можно заработать на инсайдерских финтах на бирже. Мы все с тобой согласились, что целесообразно гарантировать союзным с нами мафиям восстановление Великой Кокаиновой Тропы, которая оказалась разрушена в конце Второй Холодной войны. Ты был прав. Это сработало. И о какой проблеме ты сейчас говоришь, если все получилось примерно по намеченной программе?

— Да, — подтвердил Октпо — Рулетка, — все получилось, как надо. Но это не отменяет проблемы, которая возникнет в виде побочного эффекта нашего успеха.

— Так… — Ури-Муви щелкнул пальцами, — …Ты, вероятно, намекаешь на перспективу разгула неконтролируемого флибустьерства? Я угадал или нет?

— Я пока рассуждаю, — ответил шеф INFORFI, — есть феномен, который будет развиваться в ту или иную сторону, в зависимости от актов, как бы, Верховного суда.

— Почему «как бы»? — вмешался Махно, — Мы ведь договорились: Верховный суд будет работать ровно так, как сказано в Хартии. И никто из нас не должен вмешиваться.

Претор Октпо, внимательно глядя в глаза консулу Li-Re, не торопясь, извлек из одного кармана сигару, а из другого — зажигалку, спокойно прикурил, и поинтересовался.

— Ты уверен, что правильно поступаешь, читая мне нотации?

— Я не читаю тебе нотации, а напоминаю уговор, — так же спокойно ответил тот.

— Давайте не будем играть в гляделки! — вмешался Йожин, — Давайте лучше обсудим реальную ситуацию: что мы получили в результате этих выборов, и как с этим работать.