Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

Разговор начала Ригдис, как самая осмотрительная из троих.

— Знаешь, Корвин, мы привыкли задавать вопросы прямо. Ты не против?

— Не против. Но, я не обещаю ответить на любые вопросы.

— ОК, — сказала она, — мы не хотим тебя задеть, просто хотим понять. Ты познакомился в клубе с женщиной, у которой на костюме была эмблема в виде стрекозы.

— Мы с ней познакомились в ноябре прошлого года, — поправил он, — ее зовут Фоккер, она пилот-инструктор Дивизиона Джона Фрума с Вануату.

— Она твоя подруга?

— Скорее, коллега, — ответил Корвин.

— Скажи, — вмешалась Лирлав, — ты предложил ей деньги за секс?

— Да.

— Но почему?

— Просто, — пояснил он, — такой обычай в Y-клубах. Это было придумано в октябре, когда перед началом серьезной войны собралось много волонтеров. Времени на флирт не было, а людям в подобной ситуации хочется успеть. На войне любой день запросто может стать последним.

— Зачем тогда деньги? — удивилась Эрлкег.

— Это чисто символически, — сказал Корвин, — ну, примерно как белый цветок на Таити.

— Белый цветок был бы правильнее, — заметила она.

— Может быть, да, — он грустно улыбнулся, — только не на любой военной базе есть цветы.

Ригдис снова перехватила инициативу.

— Корвин, ты говоришь, что деньги, это чисто символически, да?

— В данном случае, да, — подтвердил он, — но, бывает, что в Y-клуб приходят девчонки, которым действительно нужны деньги, и тогда сумма имеет значение. По-любому, оказалось, что Y-клуб, это удобная штука для разных жизненных ситуаций.

— Удобная штука для мужчин, — заметила Лирлав, — но не для женщин.

— Я думаю, — сказал резерв-штаб-капитан, — если бы для женщин это не было удобно, то они не ходили бы в Y-клубы.

— Типично мужской стиль мысли, — припечатала Эрлкег, — сначала мужчины придумывают нечто, удобное только им, и вынуждают женщин в этом участвовать, поскольку ничего другого нет, а по прошествии времени говорят: «вот, женщины участвуют, значит, им это удобно».

— Вот, значит, какие дела? — отозвался Корвин, — А если бы сообщество поручило вам придумать обычай клуба быстрых знакомств для секса, что вы предложили бы?

— Для начала, — сказала она, — хватит выставлять женское тело на продажу. Вот, я бы предложила наоборот: пусть мужчины сидят и ждут, а женщины выбирают, подходят и покупают.

— Классный обычай, — с легкой иронией прокомментировал он, — а что, если женщина подошла и захотела купить, а мужчина послал ее в жопу? Как она будет себя чувствовать?

— А нечего отказываться, если пришел в такой клуб! — встряла Ригдис, — ну, как тебе это?

Корвин доброжелательно улыбнулся (он, после лекции доктора Метфорта, выбрал «стратегию улыбок» для любых ситуаций вокруг феминизма).

— Кйоккенмоддингеры, ваш вариант не проходит, потому что противоречит Хартии.

— Корвин прав, — тихо сообщила Лирлав, листая брошюру, подаренную полицейским капралом на пляже, — тут сказано: «Ни один человек не имеет никаких прав на другого человека, кроме случая принудительных гражданских ограничений и компенсаций, утвержденных судом. Любая попытка обратить человека в физическое рабство пресекается высшей мерой гуманитарной самозащиты».

— Мало ли, что в законе! — возразила Эрлкег, — в Канаде рабство уже двести лет запрещено, а если посмотреть на практике, то есть и сутенеры, и торговцы чернорабочими-мигрантами.

— Когда в Канаде была последняя смертная казнь? — спросил Корвин, все так же улыбаясь.

— М-м… — Эрлкег задумалась, — …когда-то давно…

— В 1962 году! — помогла ей Лирлав, — Это в школе проходят, по истории!

— Вот вам и практика, — сказал он, — если рабовладельцев не расстреливать, то закон не работает.

— Ты гордишься, что у вас до сих пор есть смертная казнь? — спросила Ригдис.

— Во-первых, — ответил Корвин, — выражение «до сих пор» в нашей стране значит: «с 20 октября прошлого года». Во-вторых, не «у вас», а «у нас». Вы — граждане. В-третьих, смертная казнь не может быть поводом для гордости. А вот уровень безопасности в конвенциональных поселениях, который у нас уже выше, чем даже в Скандинавии, это повод гордиться. И, в-четвертых, вы же собирались предложить свои хорошие правила для Y-клубов. Я внимательно слушаю.

— Подожди, — сказала Эрлкег, — какая безопасность, если тут китайская мафия, «триады»?

Корвин еще раз улыбнулся (у него это отлично получалось), и пожал плечами.

— Ну, мафия. И что? Вреда от нее никакого. Мафиози у нас тут вежливые, дисциплинированные, никого не обижают. Привозят дешевые товары. Качество не всегда идеальное, но тут уж…

— …Подожди, — снова перебила она, — с чего это они вежливые и никого не обижают?

— С того, что невежливых мы зачистили… — сказал он, и добавил для ясности, — …всех.

— Блин… — выдохнула Эрлкег.

— Хартия есть хартия, — заключил Корвин, — так, какие мысли начет правил Y-клуба?

— А чем плохо мое первое предложение? С чего вдруг мужчина откажет женщине в сексе?

— А с чего вдруг ты послала в жопу симпатичного дядьку, суб-коммодора Тутмоса Хэнка?

— Кого-кого?

— Суб-коммодора Тутмоса Хэнка, — повторил Корвин, — это командир аэромобильного спецназа гаитянской «шоколадной дивизии», который обеспечивал сетевую оборону востока периметра Полинезии от Маркизских островов до Мангарева. И за что ты его послала в жопу, а?

— Он заранее знал, — буркнула Эрлкег, — и он выиграл у двух других дядек пари на сто фунтов.

— Два дядьки… — Корвин хмыкнул, — …Тот, что европеец — инженер Йожин Збажин, диктатор Северного Самоа и соседнего Южного Токелау, в частности, Факаофо. Тот, что вьетнамец — команданте Ленин, лидер Интербригады Соломоновых островов, блестящий военспец.

— Ленин? — переспросила Ригдис.

— Его зовут Ле Нин-То, — пояснил штаб-капитан, — но, его обычно называют просто: Ленин.

Лирлав потерла ладонью лоб, что-то припоминая.

— О, черт! Я видела его по CNN в обзоре про Тихоокеанский кризис. Этого команданте Ленина называли палачом Меланезии. Якобы, по его приказам убито четверть миллиона человек.

— Э, нет, — сказал Корвин, — в ходе операции «Вечерний боулинг» на островах Соломонова моря и Новой Каледонии убито примерно сто тысяч, а никак не четверть миллиона. И давайте не будем отвлекаться. Мы обсуждаем правила Y-клуба, придуманные Эрлкег, и она пока не ответила на вопрос: что, если женщина подошла и захотела купить, а мужчина послал ее в жопу? Вам уже известно, что при нынешних правилах иногда туда посылают мужчину, и ничего страшного не происходит. Послан — пошел. А женщины, будучи посланными в такой ситуации, переживают гораздо сильнее, как мы знаем из практики и из классической литературы. Что скажете?