Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

В общем, на 20-летнюю Лайзу Корн повлияло все: и сальвадорцы, и огромный теплый океан, простирающийся вокруг, и революционная атмосфера, и чувство уникальности ситуации. Ведь она сейчас готовилась петь в эпицентре конфликта (а это возбуждало). Николас Скиннер в начале был категорически против ее идеи выступать в одной лишь туземной набедренной повязке «lava-lava». Он напоминал, что тут, на Островах Кука, официально приняты пуританские правила, и «topless» запрещен. Лайза ответила, что королеве Полинезии плевать на такие запреты, и что на Тинтунге происходят события, которые нарушают правила гораздо сильнее, чем обнаженная женская грудь. И тогда, Скиннер подумал: «Наверное, это будет по-настоящему круто». И согласился…

Сейчас, выйдя на залитую солнцем площадь, и поднявшись на самодельный подиум из дощатых поддонов, Лайза Корн решительным движением сбросила тонкую куртку, и осталась в яркой пестрой lava-lava. Сальвадорская публика отреагировала восторженным свистом и оглушительными хлопками в ладоши. Все забыли о цепи охранников, так и продолжавших стоять поперек площади. Живое кольцо образовалось вокруг подиума, подняв вверх руки и хлопая в ладоши в такт. Это было похоже на лес с шелестящими листьями на гибких ветвях. Лайза ощутила удивительное единение со слушателями, и поняла, что сегодня будет петь так здорово, как никогда раньше не пела.

Она начала с «Llorando de fue» (известной, как первая ламбада).

Следом спела интернациональную: «Bird of paradise».

А затем: «Hasta Siempre Comandante Che Guevara».

На этом этапе офицер полиции поднял мегафон и крикнул, что красная агитация тут запрещена, и пригрозил силой остановить концерт.

Сальвадорцы закричали:

— Ублюдок!

— Пидорас!

— Вонючий сукин сын!

— Мусульманский говноед!

— Тише, тише, мои любимые друзья… — сказала в микрофон Лайза Кори (которая в этот момент чувствовала себя настоящей королевой Лаонируа), и обратилась к полисмену с вопросом, — Офицер, может, тут, в угоду «Alemir», введен шариат и запрещена библия? Скажите, если так! Нет? Тогда, я спою древнюю библейскую песню против рабства!

When Israel was in Egypt's land

Let my people go!

Oppressed so hard, they could not stand

Let my people go…

Сальвадорские рабочие начали подпевать с первых же строчек. Многие в толпе подняли мобильные телефоны над головами, снимая видео на встроенные мини-камеры.

Go down

Moses

Way down in Egypt's land

Tell ol'

Pharaoh

Let my people go…

Между охранниками начался спор, потом офицер снова поднял мегафон и потребовал прекращения агитации. В ответ из толпы рабочих в него полетели несколько бутылок. Началась потасовка, а Лайза (или Лаонируа?) продолжала петь вместе с публикой.

Thus said the Lord, bold Moses said

Let my people go

If not, I'll smite your first-born dead

Let my people go

Go down, Moses…

Кто-то из охранников несколько раз выстрелил из пистолета над головами сальвадорцев, напирающих на кордон… И не учел, что артистка находится на подиуме, значительно приподнятом над площадью. Одна из выпущенных пуль попала девушке почти точно в солнечное сплетение. Живое кольцо вокруг подиума качнулась. Падающую королеву Лаонируа подхватили на руки, и уложили на сорванный где-то тент. Николас Скиннер побежал за врачом — полиция пропустила его в северный район. Тем временем, кто-то попытался остановить кровь, и оказать девушке какую-то еще первую помощь, но через несколько минут все поняли: слишком поздно. Поняли это и охранники, и отступили к дальнему краю площади, а экипажи джипов развернули пулеметы в сторону толпы…

Но, толпа уже не собиралась штурмовать север площади. Сальвадорцы сосредоточились вокруг мертвой Лайзы Корн (или королевы Лаонируа?), лежащей на тенте. О Николасе Скиннере, который так и не вернулся из Лантон-Сити, забыли на площади, но вовсе не забыли в Лантон-Сити. В то время, когда сальвадорские рабочие прощались с королевой, Скиннера допрашивали старший офицер британской охранной корпорации «Groom» и старший офицер местной службы безопасности аравийской компании «Alemir». Оба офицера получили неплохое военно-аналитическое образование, и отлично понимали: самозваные королевы не растут на грядках. Если где-то, откуда ни возьмись, внезапно появляется такая королева, значит, имеет место чья-то спецоперация. Скиннер, в свою очередь, тоже был не дурак, и вовсе не хотел добавить к своим проблемам с неуплатой налогов и ложным банкротством еще соучастие в терроризме или в чем-то подобном.

Исходя из своего узкого, но, в общем, логичного виденья ситуации, Скиннер выбрал стратегию ответов «болван в преферансе». С его слов выходило, что тихоокеанский департамент Международной Организации Труда попросил его, Скиннера, быть шоу-менеджером на ряде благотворительных концертов, а трагически погибшую молодую артистку он знает мельком, и лишь подписал с ней формальные бумаги. У нее имелся действующий пуэрториканский ID на имя Лайзы Корн, а кто она такая на самом деле, Скиннер не знает. Просто его попросили некие уважаемые люди в Америке, и они же договорились с правительством и профсоюзами в Республике Острова Кука. Как они договорились — Скиннер не знает, он шоу-менеджер, и политикой не занимается.

Получив такое объяснение, двое офицеров заключили, что ситуация мутная и крайне рискованная, о чем отрапортовали хозяевам. Хозяева сразу потребовали конкретных рекомендаций. Офицеры порекомендовали: немедленно лететь в Паго-Паго — столицу Американского (восточного) Самоа, и предъявить шоу-менеджера Скиннера тамошним представителям FBI — пусть выяснят, что это за фрукт. Идея понравилась хозяевам: от Тинтунга до Паго-Паго всего 600 км на юго-запад. В любом случае, сейчас безопаснее находится в Паго-Паго, чем тут, на острове Вале в Лантоне. И, кроме того, у базового филиала «Alemir» на Самоа имелись серьезные политические контакты, позволяющие запросить поддержку военного контингента США.

Сразу после заката, 12-метровый самолет-амфибия «Seastar», вылетел с моту Вале, имея на борту пятерых VIP-пассажиров, шестерых офицеров охраны и одного шоу-менеджера. Удержать это в тайне не получилось. К полуночи уже весь Тинтунг знал, что правящая верхушка Лантона смылась на Самоа — Паго-Паго. В рабочей зоне внутреннего порта появились мощные аудио-колонки, по которым играли антивоенные песни «Beatles», а периодически, каждые полчаса передавали обращение «Революционного Конвента» со следующим текстом: «Британский солдат! Тебя обманывают! Подумай: что ты здесь защищаешь? Интересы аравийских царьков, чужих тебе по языку, по традиции, по религии, и по крови. Их слуги уже сбежали, а тебя оставили умирать здесь, за двадцать тысяч километров от родины! Мы не враги тебе, а такие же простые парни! Приходи в штаб внутреннего порта, и мы поможем тебе вернуться на родину, к твоей семье»…