Александр Розов - Мауи и Пеле держащие мир

— Власть это наркотик, на который подсажены все богачи, — прокомментировал Протей.

— Да, доктор Хийси, — согласился Лукас Метфорт, — но это только часть правды. А более полная правда состоит в том, что на этот наркотик подсажены все люди, стремящиеся к социальному успеху в рамках государства, как системы. Суть карьеры в такой системе сводится к восхождению по лестнице социальных статусов, с каждой ступени которой можно наслаждаться плевками на головы людей, стоящих ниже.

Эгерт Дэвис постучал кружкой по столу в знак несогласия.

— Ты, Лукас, сейчас замахнулся на саму природу человека. Любая самореализация, это соперничество с другими. А значит, всегда есть победители и проигравшие. Я не такой знаток истории, но уверен: даже в палеолите люди соперничали за чемпионский титул.

— Эгерт, ты стучишься в открытую дверь, — спокойно ответил философ, — разумеется, в природе человека, как и в природе любого высокоразвитого стайного животного, такое заложено. В стае питекантропов, конечно же, было соперничество за звание лучшего охотника на бизонов, или лучшего изготовителя каменных топоров. Твое желание быть лучшим художником в своем жанре понял бы любой питекантроп. Но он не понял бы желания какого-нибудь Джона Рокфеллера Двадцатого получить первое место в списке самых влиятельных людей планеты по версии журнала «Forbes».

— Но, — заметил Дэвис, — любой питекантроп понял бы, что значит быть альфа-самцом.

— О! — произнес Метфорт, — Я не зря столько раз болтал за столом на темы этологии. Да, безусловно, питекантроп оценил бы достижения Чингисхана или Аттилы в этом ключе. Множество обустроенных аграрных угодий с тысячами воинов, слуг, и наложниц. Это достойный результат. Но, у Джона Рокфеллера Двадцатого ничего этого нет! Реальная компонента его богатства, это несколько ранчо, дюжина особняков, сотня-другая слуг, включая слабо-вооруженных охранников, затем пяток неофициальных любовниц, как правило — стервозных, одна легальная жена, тоже стервозная, и еще одна бывшая жена, которой надо платить отступное по суду. Какой это, к черту альфа-самец?

— Минутку, Лукас, ты забыл про предприятия, принадлежащие этому Рокфеллеру!

— Нет, Эгерт, я про них не забыл. Просто, они ему не принадлежат. Он владеет только крупными пакетами акций. Он не может ничего приказать даже уборщице на одном из, будто бы, своих предприятий. Она пошлет его к черту, а он в ответ даже не сможет ее уволить. Ты осознаешь парадокс?

Художник в некоторой задумчивости глотнул крюшона, и произнес:

— Ладно. Я не разбираюсь в акциях. Но, если в «Forbes» пишут, что состояние такого-то субъекта составляет десять миллиардов долларов, то это что-то значит.

— Конечно! — весело подтвердила Олив Метфорт, — Это значит, что в сотнях различных компьютерных сетей, отражающих состояние счетов в банках и в депозитариях ценных бумаг, записаны цепочки цифр. Если эти цифры обработать по некоторым правилам, то получится итоговое число: десять миллиардов. Это число и публикует «Forbes».

— Хорошо, — сказал Дэвис, — а что конкретно означает это число?

— Оно означает, — ответила она, — что данный субъект весьма богат, и может совершать некоторые очень крупные покупки, хотя, не любые. Государство следит, чтобы он не использовал цифры из компьютерной сети на анти-системные цели. Еще, этот субъект может заниматься некоторыми видами коррупции: платить в партийные фонды, чтобы главные чиновники государства принимали решения, способствующие увеличению тех цепочек цифр в компьютерных сетях, о которых я сказала в начале.

— Так, — вмешалась Беверли Мастерс, — в чем смысл этой компьютерной игры в цифры?

— Смысл, — ответил Лукас Метфорт, — в сохранении монолитности шайки разбойников, называемой государством. Способ сохранения называется «общая воровская касса», он придуман еще в глубокой древности. Основная часть награбленного не делится между членами шайки, а лежит в общем хранилище, и разбойник, покинувший банду, теряет доступ к этим сокровищам. Он богат, лишь пока остается в пределах системы — шайки. Фокус с цифрами, о котором рассказала Олив, это та же общая воровская касса, только оборудованная не как пещера Сезам в сказке про Али-Бабу, а в компьютерной форме.

Юная полинезийка Вави, очень внимательно следившая за ходом разговора, внезапно выступила с прямой провокацией:

— Когда мы слушали «Radio Venseremos», док Лукас говорил, что там жульничество и красная пропаганда, а сейчас док Лукас говорит то же, что было по этому радио.

— Отличное замечание, юная леди! — обрадовался философ, — Сейчас, согласно правилам научной этики, я должен уточнить свою позицию. Когда коммунисты в своей агитации называют капиталистическое государство шайкой разбойников — они правы. Но они умалчивают о том, что социалистическое партийное государство, предлагаемое ими в качестве альтернативы, это такая же шайка разбойников.

— Лукас, — заметила Олив, — ты же обещал аудитории романтику страны плезиозавров, а сейчас ты снова скачешь с копьем в бой против ветряной мельницы государства.

— Мой звонкий комарик, — ласково ответил он, — согласись, что дон Кихот, на активность которого ты намекнула, очень романтичен. А я соглашусь, что стиль изложения должен соответствовать этому романтизму, и немедленно исправлюсь. Договорились?

— Договорились, — ответила Олив, и облизнулась в предвкушении романтики.

Лукас Метфорт тоже улыбнулся, сделал глоток пунша, и объявил:

— Государство, это шайка разбойников. Вначале оно отбирало у фермеров только часть урожая, но уже во времена фараонов, оно захотело не только дани, но и служения. Оно навязало людям такую искривленную картину мира, в которой это служение выглядит естественным. Государство — источник справедливости, порядка, безопасности, и всех мыслимых благ. Только государство придает смысл человеческой жизни — так говорят государственные жрецы, функция которых не только религиозный культ, но и система воспитания, образования, культуры и массовой информации. Теперь человек с детства попадает в особую культурную среду, в которой сложно усомниться в благотворности государства. Это не только крайне упростило сбор дани, но еще позволило отправлять фермеров на войну за интересы шайки разбойников! Вот это жизнь! Разбойники могут сидеть в уютных особняках, и пить мартини, в то время как фермеры и платят дань, и завоевывают земли с новыми подданными, не щадя своей жизни за родину! Такая схема остается константой, несмотря на смену партий у руля, и несмотря даже на революции. Революционеры — тоже люди, они говорят про справедливость для народа, но их цель — спихнуть старую шайку и самим господствовать над разбойничьей кормушкой.