Николай Удальцов - Что создано под луной?

Молодой человек обратил внимание на подошедших к костру Риоля, Крайста, Искариота и их спутниц, и тут же, словно не видя в своих словах того, в чем можно было бы усомниться, обратился к Крайсту:

– Вы согласны со мной, профессор? Мы бескорыстно поможем всем! Поделимся со всеми! – почему он решил, что Крайст – профессор, осталось неясным, но видимо время наступило такое, что пожилой человек с бородой мог быть только профессором.

– Чем меньше человек имеет, тем больше у него потребность делиться, – усмехнувшись, прошептал Риолю на ухо Искариот, – И можешь быть уверенным в том, что если человек предлагает делиться со всеми подряд – он предлагает делиться тем, что не принадлежит ему лично…

В это время остальные укостерцы освобождали вновь прибывшим место у огня, протягивали им тарелки с супом из пакетиков и стаканы и кружки с водкой и вином.

И делали они это так бесхитростно и радушно, что от их искреннего гостеприимства становилось теплее, чем от огня костра.

– Подтвердите, профессор, этим фомам неверующим, что я прав! – утвердил парень, не замечая того, что с ним никто не спорил.

Крайст присел у костра, взял в руки протянутый ему стакан с красноватым вином, сделал несколько глотков, на мгновение опустил глаза, потом вновь поднял их на молодого человека. И Риоль понял, что Крайсту не хочется спорить с этими восторженными, безоружными перед обстоятельствами, веселыми молодыми людьми.

Крайст молчал совсем не долго, но во время его молчания наступила тишина:

– Знаете, молодые люди, если вы бесплатно поможете всем подряд, то может случиться такое, что нищих-попрошаек разведется столько, что придется повесить объявление.

– Какое объявление? – удивились сразу несколько молодых людей.

– «Стреляю каждого третьего нищего-попрошайку.

Первые два – уже приходили…»

– Вы – веселый профессор. Но ведь мы говорим об обществе в целом.

– А разве бывают вещи приличные для отдельных людей, но не приемлемые для широкого применения обществом?

– Конечно, – вмешалась в спор между студентом и Богом девушка, скачанная с интернета, – Секс, например…

Девушка, нарисованная акварелью, склонилась к уху Крайста и тихо спросила:

– Где ты вычитал эту очаровательную историю про нищих?

– Я ее только что сам придумал.

– Придумал?

– Да. Я так поступаю всегда, когда обычные аргументы на людей не действуют…

– Профессор, у вас прекрасное чувство юмора! – восклицательные знаки в словосочетаниях молодого человека вновь заняли свое привычное место, – Мы создадим мир не попрошаек, а… как бы это сказать, поточней… – Люмпенов, – подсказал ему Искариот.

Риоль, еще не вполне отошедший от только что покинутого ими сталинского времени, наблюдал за всем этим слегка обескуражено.

Главное – он не понимал, откуда взялись эти раскованные, веселые, уверенные в себе и во времени люди?

– Они получили свободу «от…», – услышал он голос Крайста, – Правда, при этом решили, что имеют свободу «для…»

И вся беда людей впервые получающих свободу, заключается в том, что они тут же стремятся присоединить ее к старым догмам…

– У них уже пошли реформы, – прошептал Крайст на ухо Риолю.

– Реформы?

– Да. Реформы – время, когда старое уже не важно, а новое пока не видно…

– Эпоха перемен, – с некоторым сомнением проутверждал Риоль, – Наверное, это хорошо. – Да, – ответил ему Крайст, – Жаль только, что в эту эпоху процент неграмотных не связан с числом людей, умеющих читать и писать.

– В любую иную эпоху, – Искариот оглянулся толи в сторону Крайста, толи в сторону Риоля, – Тоже самое…

Молодой человек, совершенно не расстроившийся от того, что не получил поддержки от «профессора», поднял свой стакан, улыбнулся Крайсту и девушке, скачанной с интернета:

– Ваше здоровье!

И, как говориться, сколько людей – столько и мнений… – это была первая фраза, произнесенная им без восклицательного знака, и обращена она была не к Крайсту, а скорее к девушке: «Старик, мы с тобой отлично знаем, что профессор конечно мировой старикан, но разве он может понять нас, молодых?…»

Выпив вина, молодой человек повторил:

– Сколько людей – столько и мнений.

На что Искариот не удержался, хотя и сказал тихо:

– Остается выяснить – сколько мнений ошибочных…

…Вечер располагал.

А может, просто умеренности плохо живут в молодых. Наверное, поэтому, правда – для них только падчерица времени.

Но, зато, самая красивая.

Разговаривать с такими людьми интересно, хотя, иногда, смешно.

Как с детьми.

Выпив вина, молодые люди заговорили еще разнобойней. Хотя, в общем-то – все они говорили об одном и том же – о том, о чем люди меньше всего знают, но больше всего думают – о своем представлении о счастье.

Причем, разговор они вели как будто с чистого листа, не вспоминая о том, что происходило на этой земле совсем недавно, и, из всех событий своей новейшей истории, признавая и упоминая только победу в войне – и-то, делая это так, словно вся страшная война состояла лишь из одной победы.

Не продолжая движения, а стартуя.

Но не к финишу, а куда-то в необозримое будущее.

– Что ж, память – это еще и возможность забывать, – проговорил Крайст, и его слова были лишь на кончик чайной ложки приправлены грустью.

При всем, этом, молодцы разожгли костер такой величины, что его пламени хватало для того, чтобы никто не мог спрятаться в тень.

– Вот так начинается создание нового человека, – прошептал Искариот.

– Зачем? – спросил его Риоль.

– Зачем?…

Не – зачем, а почему?

– Тогда – почему?

– Потому, что старых людей почти всех уничтожили…

И Риоль сразу понял, чем эти люди отличаются от тех, с кем он недавно расстался.

Те – боялись, что их услышат, даже, если они скажут разумные вещи.

Эти – стремились быть услышанными, не задумываясь о том, разумно ли то, что они говорят

Они делали невозможное – претворялись свободными. И их счастье заключалось в том, что они этого не замечали.

– Быть свободным и хотеть считать себя свободным – это состояния создающие различные по своей сути проблемы, – пробормотал Искариот, проходя мимо Риоля.

– …Весь мир будет с нами!

– Весь? – с некоторым сомнением сказал Крайст.

– Конечно – весь!

– А по каким критериям, простите, молодой человек, вы будете устанавливать то, с кем вы сами хотите быть вместе?

– А ни по каким! – тех, у кого на все готов ответ, смутить вопросом трудно, – Мы не станем разбираться, а будем дружить со всеми!

Крайст был несколько обескуражен подобным ответом, а Искариот тихо усмехнулся:

– С дружбы со всеми подряд и начинается объединение с подлецами…

Видимо, у него тоже был готов ответ на любой случай.

Впрочем, Искариот не стал декларировать этой идеи, а просто весело сказал молодому человеку с восклицательными знаками: – Вы обладаете очаровательной привычкой – уверенностью в том, что говорить обо всех людях хорошо – это хорошо…

Читать дальше