Ясутака Цуцуи - Сальмонельщики с планеты Порно

Мой папаша привёз нам из деревни чудное бонсайское дерево, вроде кедра.

— Это дерево даба-даба, — объявил он, демонстрируя его нам с женой, — Особая порода кедра, улучшенная. Вот.

— Ого! Странное какое дерево! — Жена наклонилась, недоумённо его разглядывая.

Оно было сантиметров двадцать высотой. Прямое, развесистое у основания, оно резко сужалось к макушке, где иголки росли не так густо, и представляло почти правильный конус.

— Даба-даба. И название странное, — добавил я, наблюдая за папашей в надежде по его лицу уяснить, зачем он приволок эту штуковину.

— Дело не только в названии, — прищурившись, сказал он, — Если поставите его на ночь к себе в спальню, будете видеть сладкие сны.

— Бог ты мой! Это вы о чём? Какие сны? — поинтересовалась жена.

— Сладкие — значит эротические, ясное дело, — шепнул я ей в ухо.

— Ой! — вспыхнула она.

Папаша блудливо глянул на неё:

— Вы уже пять лет женаты, а детей всё нет. Вот я и привёз вам это дерево. Поставьте его в спальню — и вам приснится то, что надо. Давайте, давайте! Такому старому пеньку, как я, оно всё равно ни к чему. Хе-хе-хе!

Его смех напоминал голос какой-то жутковатой птицы. С этим он и укатил восвояси.

В тот же вечер мы перенесли дерево даба-даба в спальню и поставили у изголовья нашей двуспальной кровати. Да, мы всё ещё спим на такой кровати, хотя женаты уже пять лет. Комната маловата — для двух кроватей места не хватает.

— Ну, спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Мы быстро нырнули в кровать, нервно повернулись друг к другу спинами, и каждый постарался заснуть поскорее. Лучше всегда отключиться первым. Иначе жена будет своим сопением действовать на нервы. Усни тогда, попробуй! Ещё хуже, если знаешь, что ей снится что-нибудь эротическое. А то ещё начнёт во сне разговаривать. Это вообще конец.

К счастью, я вырубился сразу. В один момент.

Я спал. В своей спальне, на своей двуспальной кровати, со своей женой.

«Ага! Это сон!»

Я сел в кровати. Жена мирно покоилась рядом в чём мать родила. По-другому она заснуть не может. Я задумался.

«Непонятно. Ну что здесь эротического?»

Сколько бы жена ни оголялась, даже если попробовать заняться любовью, это будет не эротика. Всё выйдет как наяву.

«Раз сон эротический — отмочим что-нибудь эротическое!»

Я вылез из кровати, надел рубашку и брюки. Сунул ноги в сандалии и вышел из дома. Чтобы найти женщину, которая могла бы разделить со мной эротический сон, надо наведаться в увеселительный квартал. Выйдя из тёмного переулка, я свернул на большую оживлённую улицу. По обе стороны тянулись бары и рестораны, было светло как днём. Кругом полно народа.

— Куда все симпатичные-то подевались? — проворчал я.

Поход через два-три квартала слегка меня утомил. Стало ясно, что эротический сон требует изрядной настойчивости и упорства. Например, вижу женщину. Издали вроде самое оно, подходишь ближе — старая сморщенная ведьма. Или: впереди стройная высокая девушка. Догоняю и что вижу? Настоящее страшилище. Вообще-то я не привередливый в отношении женщин, но раз уж такое дело — эротический сон, какой смысл связываться с совсем уж некудышными. И я шёл дальше.

И тут из маленького кафе появилась девушка. В коричневом костюме. Похожа на студентку. Почти никакой косметики, только губы подкрашены; бледная кожа, большие глаза, очень милая.

— Есть! — воскликнул я, загораживая ей дорогу.

— В чём дело? — спросила она, оглядывая меня с ног до головы.

— Понимаешь… — запинаясь, протянул я, не зная, как ей объяснить, — Дело в том, что у меня есть дерево даба-даба и…

— Ой, не надо! И вы туда же, — Девушка сначала хихикнула, потом нахмурилась, — Вы уже четвёртый за сегодняшний вечер. Хотите сказать, что из-за дерева даба-даба вам снится эротический сон и вы желаете со мной переспать. Так?

— Что? Значит, и другие есть? — слегка удивился я. Хотя чему удивляться? Ведь это всего-навсего сон. Кому какое дело? — Я имею в виду… э-э-э… так оно и есть: я хотел бы с тобой трахнуться.

— Вот ещё! — усмехнулась девушка, качая головой. — Я всем так и говорю. Для вас это, может, и сон, но для меня-то всё будет на самом деле! И потом, у меня ещё не было мужчины. Из-за ваших снов я с девственностью расставаться не собираюсь!

О чём это она? Хотя мне-то какое дело. Это же только сон.

— Эти трое, о которых ты сказала, наверное, слабохарактерные. У них самолюбия нет. А может, ты им не очень понравилась, — сказал я, — Но я-то так легко не сдамся, слышишь? Пусть для тебя всё будет на самом деле, как ты сказала, но для меня это сон. Какое мне дело, что получится! И потом, ты мне нравишься. Я от тебя без ума, я тебя хочу. А будешь отказываться, тогда я насильно…

— Что-о?! Прямо здесь, на улице?

— Именно. Мне всё равно где. Ну держись! Сейчас я сорву твой стильный, хорошо скроенный коричневый костюмчик, потом… потом… расстегну лифчик и…

— Эй! Вы в руках-то себя держите! У вас уже слюни потекли!

— Ой! — Я быстро вытер рот тыльной стороной ладони, — А потом… потом… трусики…

— На мне ещё колготки.

— Трусики вместе с колготками. Потом схвачу, повалю голую на мостовую и изнасилую. Девственница, говоришь? Что ж, тебе немного не повезло. Но ведь всё это во сне, так что какая разница! Лишу, значит, девственности, а потом…

— А если полиция придёт?

— Ничего. Что, они меня арестуют? Пусть попробуют. Крикну во всё горло: а-а-а! — и проснусь. А вот что с тобой будет?.. У тебя же всё на самом деле. Одежда в клочья, голая. Как пойдёшь домой? Что делать будешь?

— Не знаю. А вы что думаете?

— Пойдём в гостиницу. Что-то мне не хочется здесь тебя насиловать. А то ещё полиция нагрянет.

Она искоса поглядела на меня и после недолгих колебаний наконец произнесла с неохотой:

— Делать нечего. Идёмте. В конце концов, похоже, я просто вам снюсь. Не могу же я делать вид, что вас не слышу.

Мы свернули с главной улицы и стали прочёсывать переулки в поисках какой-нибудь гостиницы. Безрезультатно.

— Куда они все провалились?!

Во мне закипало раздражение. Я ведь могу проснуться, если мы будем так копаться.

— Подальше от центра можно легко найти что-нибудь, — сказала девушка. — Рядом с моим колледжем есть гостиница.

Мы поднялись в горку и наконец увидели гостиницу. Вошли в вестибюль и остановились у стойки администратора. Появилась женщина средних лет с редеющими волосами.

— Боюсь, сейчас у нас всё занято. Но минут через пять-десять должно что-нибудь освободиться.

Искать другое место я не захотел, и мы прошли в примыкавшее к вестибюлю тесноватое помещение для ожидающих. Сели на скамейку и стали ждать. Мы были одни.