Кори Доктороу - Младший брат

Кто-то из икснетовцев предложил пудрить почтовые послания веществом, дающим положительный результат при анализе на вирус сибирской язвы, но все решили, что это бредовая идея. К счастью, ее, похоже, так и не осуществили.

При виде огромных очередей перед входом в городскую больницу я удовлетворенно кивнул. Естественно, полиция и здесь установила свой пропускной пост, а среди больничного персонала — врачей, работников кафетерия и прочих — нашлось немало икснетовцев, чтобы заменить и перепутать информацию на всех идентификационных бейджиках. В газетах писали, что в связи с длительными проверками рабочий день в больнице увеличили на час, и профсоюзы грозили начать забастовку, если руководство не отменит этого решения.

Через несколько кварталов я увидел очередь еще длиннее, выстроенную желающими попасть в метро. Копы расхаживали вдоль нее взад-вперед, показывали на тех, кому следует выйти, отводили их в сторону, задавали вопросы, проверяли содержимое сумок и обшаривали самих людей. Такие действия полиции являлись нарушением закона, и многие подавали на нее в суд, но ничего не менялось.

Я добрался до школы слишком рано и решил пройтись по Двадцать второй улице до кафе. Там стоял полицейский патруль, наблюдая за проезжающими автомашинами, а некоторые останавливал для более тщательного осмотра.

В школе царил не меньший дурдом. Охранники у металлодетекторов сканировали наши школьные карточки, останавливали учеников, которые перемещались по городу не там, где надо, и принимались расспрашивать их. Стоит ли упоминать, что у всех нас нашлись поездки, вызывающие недоумение и вопросы. Ясно также, что уроки начинались позже на целый час или больше.

На занятиях стоял невообразимый кипеж. Не думаю, что кто-нибудь учился в эти дни. Я случайно подслушал, как две преподавательницы жаловались друг другу, что долго добирались до дома минувшим днем, и сегодня собирались улизнуть с работы пораньше.

Я едва не рассмеялся в голос. То был парадокс мнимого позитива в действии!

Конечно же, нас отпустили с занятий пораньше, и я пошел домой по долгому пути, кружа по Мишн-дистрикт и наблюдая творящийся вокруг хаос. Автомобили на дорогах застряли в бесконечных пробках. Очереди в метро тянулись вокруг кварталов. В проездах у банкоматов тоже скопились машины; водители ругались, не имея возможности получить деньги, так как банковские счета оказались заморожены по причине подозрительных передвижений владельцев (вот насколько опасно указывать номера счета в информации на фастрэке и фастпассе).

Я пришел домой, сделал себе сандвич, поднялся с ним в комнату и подключился к икснету. Удачный сегодня денек. Икснетовцы со всего города хвастались своими успехами. В результате их совместных усилий жизнь в Сан-Франциско замерла. Информационные сообщения подтверждали это; в них говорилось, что ДНБ не контролирует обстановку, и критиковались нелепые меры безопасности, принятые якобы с целью защиты населения от терроризма. В деловом разделе «Сан-Франциско кроникл» вся первая страница отводилась подсчету экономических издержек, понесенных в результате действий ДНБ, потерянных рабочих часов, демонстраций и прочего. По оценке редакционного экономиста, неделя такого бардака обойдется городу дороже, чем взорванный Бэй-бридж.

Бу-га-га!

Но самый прикол впереди: папа в тот вечер приехал домой поздно. Очень поздно. На три часа позже обычного. Почему? Да потому, что его задержали, обыскали, допросили. Потом повторилось то же самое. Его задержали дважды!

Дважды!

Отец был на жутком взводе — казалось, просто лопнет сейчас от злости. Я, помнится, говорил уже, что у него редко наступает состояние крезы, но в таком бешенстве, как в тот вечер, мне его лицезреть еще не доводилось.

— Вы не поверите! Этот коп, пацан, от горшка два вершка, повторяет мне одно и то же: «Сэр, если ваш клиент находится в Маунтин-Вью, то зачем вам вчера понадобилось ездить в Беркли?». Объясняю ему, мол, я преподаю в Беркли, а он: «Но вы же утверждаете, что работаете консультантом», — и все начинается заново. Копы будто подверглись отупляющему облучению, знаете, как в той ситуационной комедии. Но хуже всего то, что он все пытался доказать мне, что я и сегодня был в Беркли, а я говорю — нет, не был, а он — нет, был! И показывает мне распечатку с моего фастрэка, в которой значится, что сегодня я три раза пересекал мост Сан-Матео!

Отец с шумом втянул в себя воздух — «наколка», свидетельствующая о крайней степени раздражения, — и продолжил:

— Но и это еще не все! Они знали даже, что я наведывался в те места, где вообще нет платной проезжей части! То есть засекали мой пропуск посреди улицы! Но эта информация ошибочная! Я хочу сказать, черт возьми, если уж взялись напропалую шпионить за нами, то хотя бы делайте это профессионально!

Я спустился по лестнице и остановился в дверях кухни, наблюдая за негодующим отцом. Мама встретилась со мной взглядом, и мы оба подняли брови, как бы вопрошая друг друга, кому произнести сакраментальную фразу: «А мы тебе что говорили»? Я кивнул, уступая ей эту супружескую прерогативу, поскольку мое вмешательство в качестве ничтожного сыновнего элемента только подольет масла в огонь отцовского гнева.

— Дрю! — Мама поймала папу за локоть, и тот перестал метаться по всей кухне, размахивая руками, как уличный проповедник.

— Что? — рявкнул он.

— Полагаю, тебе следует извиниться перед Маркусом, — ничуть не смутившись, сказала мама ровным голосом. Мы с папой заводимся с пол-оборота, а мама у нас — настоящая железная леди.

Отец, будто опешив, с минуту смотрел на меня, потом прищурил глаза и сказал:

— Ладно. Мама права. Я говорил о профессионализме. Они оказались абсолютными дилетантами. Извини, сын. Ты тоже был прав. Это действительно нелепо. — Он пожал мне руку, затем вдруг крепко обнял.

— Господи, что мы творим в собственной стране? Твое поколение заслуживает унаследовать нечто лучшее, чем это, Маркус. — Отец отпустил меня, и я увидел у него на лице глубокие складки, которых не замечал прежде.

Вернувшись к себе в комнату, я немного порубился в икснетовские игрушки. Там есть одна неплохая мультигеймерская игра про пиратов. Персонажей надо периодически «прокачивать», проходя квесты, чтобы завести движущие пружины команды пиратского судна, и только после этого они смогут и дальше грабить и мародерствовать. Вообще-то я не любитель таких игр — особенно достают сами квесты, — но сегодня не мог остановиться. Короткие поединки за право занять место капитана на судне, несколько клёвых головоломок на засыпку, и в итоге я, как всегда, затосковал по «Харадзюку-Фан-Мэднес», вспоминая, как в дополнение к виртуальным примочкам мы играли в реальном мире, решали онлайновые задачки, всей командой мозговали над очередными ходами.