Андрей Лазарчук - Весь этот джакч (дилогия)

– Дину, Эдона и Брюана. Эрта поместится?

– Ещё бы.

– Ну, тогда и её. Прочие остаются здесь под охраной всей нашей бронетанковой мощи…

– Джедо, – тихо сказала Зее. – Можно, я тут побуду? За руль Порох сядет. Он разберётся, тут совсем просто… А я вместо него – на броневике. Ну, пожалуйста…

– Конечно, – сказал Лимон.

Появился Князь. Он подошёл тихо, не хрустнув ни камешком.

– О! – воскликнул он. – Какой осколок Империи! Неужели на ходу?

– Ещё как! – сказала Зее, проскользнула мимо него и побежала к «Неустрашимому».

– Комендант, – сказал Князь, посмотрев Зее вслед. – Имею просьбу. Если в городе всё спокойно, то я прошу отправить сюда мой отряд. Вот записка для моего заместителя, его зовут Бессарт. Такой нос на ножках и в очках. Пусть прихватят два грузовика и побольше чистой воды. Впрочем, если отряд вам вдруг понадобится, то он полностью в вашем распоряжении. Об этом я тоже написал.

– Ясно, – сказал Лимон. – Займусь этим сразу.

Он сунул записку в нагрудный карман.

Вскоре появился Порох. Он со странным лицом обошёл «Импер», попинал колёса и сел за руль. Кажется, ему было страшновато прикасаться к дорогому резному дереву и пупырчатой коже.

– Вот так возьмём и поедем? – спросил он.

– А как ещё? – не понял Лимон.

– Да я не знаю…

Лимон поднял вверх ствол карабина Охотника, перевёл на самый малый… и почему-то не выстрелил. Вместо этого он сказал:

– Пух!

Порох изобразил, что смеётся.

Они подъехали к «Неустрашимому», переложили Дину на заднее сиденье «Импера», Лимон подозвал Эдона и Брюана, махнул Эрте.

– Командир, разрешите обратиться, – вытянулся Брюан.

– Слушаю.

– Мы можем взять с собой Элеру?

– Можем, но не возьмём, – сказал Лимон.

– Почему?

– Потому что я так сказал, – Лимон постарался произнести это ровно. – Брюан, одно из двух: или ты обращаешься ко мне по-дружески, или по службе. Одно из двух, ясно?

– Так то…

– Будем считать, что обратился по-дружески. Мы не знаем, что в городе, и ещё меньше знаем, что на дороге. Здесь безопаснее. Ясно?

– Ясно, – сказал Брюан. – Спасибо, Джедо.

– Не за что. Расселись быстро – и поехали. Дину, ты как?

– Не знаю. Болит, но… Ты меня долго ковырял?

– Не смотрел на часы.

– Полтора часа, – сказал Эдон.

– Ничего себе, – сказал Лимон.

– Ничего себе… – одновременно с ним протянул Дину. – А от этих пилюль, ребята, такие глюки! Думаю, господин Рашку не просто так ими баловался.

– Он же был выродок, – сказал Лимон. – Это обезболивающие.

– Ну да! Дозер – и выродок? – не поверил Дину.

– Угу, – подтвердил появившийся – и вновь бесшумно – Князь. – Выродок, клейма поставить некуда. Я его давно знаю, лет двадцать… Ну да ладно. Счастливой дороги. Поаккуратнее там, пожалуйста. Народ всё-таки джакнутый.

Машина уже тронулась, когда через открытое окно в салон запрыгнула собака Илир, с какой-то невесомой грацией, никого не задев, улеглась в ногах – и шумно задышала.

Что это отряд Князя, Лимон понял как-то сразу, не усомнившись: уж слишком точно командир соответствовал описанию. Нос на ножках. В очках. На голове чёрный гвардейский берет как сиротская лепёшка… Грузовик перегородил дорогу, над бортом, блиндированным деревянными шпалами, виднелись головы стрелков и стволы винтовок и автоматов. Бессарт вышагивал смело и решительно.

– Господин комендант, если не ошибаюсь?

– Заместитель командира отряда Бессарт, если не ошибаюсь?

– Так точно. Разрешите обратиться, господин комендант!

– Без званий. Слушаю. Кстати, вам письмо от вашего командира.

Лимон вынул конверт, подал его Бессарту.

– Прочтите сразу.

Тот достал листок, пробежал глазами.

– Извините, господин комендант, но тогда… – он оглянулся, – мне нужно отправить в город хотя бы двоих бойцов – за вторым грузовиком и водой…

– Езжайте как есть, – сказал Лимон. – Скажете штаб-майору, что это моё распоряжение. Грузовик, воду и людей я пришлю. Что в городе?

– Так о том и речь! Сработал автосемафор на станции…

– И что это значит?

– Что какой-то поезд прошёл через разъезд на пятьдесят шестом километре…

Как оказалось, в городе была медсестра: та самая Гента из лагеря, которая несколько раз являлась Лимону в кошмарах. Она вернулась в город вместе со всеми и пережила здесь и первые грабежи, и схватки между отрядом Сапога с одной стороны и деревенскими бандитами с другой, и недолгую, но мерзкую власть Морка… Что-то у неё, конечно, в мозгах сдвинулось, она всё время смотрела в сторону и чуть вниз, но дело своё делала отлично. Больничка её была оборудована в маленькой городской амбулатории в Шахтах (на ней сохранилась древняя, ещё довоенная, вывеска: «Зубодёр и глазник доктор Кехевакайр-Тафт. Столичное качество!»). Дину уложили в свежую постель, и он мгновенно уснул; микроцид вводили уже спящему. Всё это заняло буквально несколько минут.

Во дворе больнички играли в траве с десяток совсем мелких ребятишек, и Лимон отметил себе: сегодня же заняться мелкими. Хотя бы сосчитать их…

Маркиз к тому времени уже стянул к штабу гарнизона все подчинившиеся новому командованию силы. Где-то – скорее всего, в Шахтах – прятались со своими группками Фатракч и Ачим-Осьминог, но это сейчас значения почти не имело. На всякий случай Лимон отправил одно отделение на чердаки штаба и гимназии – как раз для того, чтобы прикрывать тылы. Остальных разместили в укреплённых первых этажах и полуподвалах домов, выходящих окнами на железнодорожный мост; Сапог в своё время неплохо подготовился к обороне… Впрочем, тогда до настоящей стрельбы не дошло – а вот что будет сейчас? Наверное, ничего не будет. В конце концов, с кем воевать? Свои же! И всё же, всё же…

Ах, да! Эдон, возьми кого-нибудь из бойцов, пару грузовиков – и везите чистую воду на шахты! Найди канистры, бутыли – что угодно. Литров двести хватит на первый момент, остальное довезём. Так, дальше…

Маркиз с одним из карабинов Охотника – тем, из которого был убит Поль – засел на ферме моста; свой карабин Лимон отдал Пороху, и тот, прихватив секцию Ксимилла, побежал через мост, чтобы найти позицию где-нибудь позади поезда – когда тот остановится перед мостом. А перед мостом он остановится неизбежно, потому что въезд на мост может открыть лишь контролёр весовой платформы, а никаких контролёров в природе не осталось.

Сам Лимон сел на шлагбаум, положил на колени полосатый сигнальный флаг – и стал ждать поезда. Минут пять его мысли по инерции стремительно метались по привычным траекториям: что забыл? чего не сделал? о чём не распорядился? – а потом вдруг стало легко. Потому что, даже если чего-то не сделал и о чём-то забыл, уже поздно метаться. Будет то, что будет.