Андрей Лазарчук - Соль Саракша

А тогда, при первой нашей встрече, мы с Князем тряслись и руками удерживали друг друга от немедленного бегства. Тем более, что за спиной доктора маячил Айго-Паук — кисти рук его касались земли, глаза смотрели в разные стороны и напоминали теннисные мячики…

Усыпят они нас или будут расчленять так, без наркоза?

Но доктор указал двум перепуганным собственной смелостью оболтусам на пыльный кожаный диван, стоящий в холле.

Вместо мучительной расчленёнки мы прослушали не менее мучительную лекцию — совсем как в романах «Сыновья ротмистра Нану» или «Остров Отложенной Смерти», или в любом другом сочинении детского писателя Вело Чукки. У него непременно присутствует полоумный учёный, который вкладывает ума всем остальным действующим лицам. Обычно он занимается этим на фоне или океанского шторма, или извержения вулкана, или нападения диких племён…

Так что нам ещё повезло. Видимо, доктор просто истосковался по слушателям. А тут мы подвернулись.

— Друзья мои! — воскликнул он. — Пускай окружает нас тьма — нация наша, основа Старой Империи, пребывает на пороге невиданного расцвета! Вы можете возразить — как, среди разрухи, голода, развалин, уничтоженных держав, заражённых земель и морей я осмеливаюсь говорить о расцвете? Сейчас, когда наш народ балансирует на грани полного вымирания и деградации? Да, именно сейчас! Сейчас, когда алчные соседи называют Страну Отцов «безнадёжно больным человеком» континента, а хищные щупальца Островной Империи оскверняют своими прикосновениями наше побережье! Проклятой памяти Синий Союз Кидона надеялся уничтожить Старую Империю своим вероломным превентивным ударом. И это ему удалось! Удар возмездия превратил Кидон в радиоактивную пустыню — зато и наше государство получило неисцелимую, как многие думали, рану. Но произошло чудо! Как врач, уверенно могу сказать, что человеческий организм в минуту смертельной опасности мобилизуется, обнаруживает все скрытые резервы — и подчас выходит победителем. И тогда кажется, что сама природа приходит ему на помощь. Так оно и есть! У меня сейчас нет строгого научного объяснения тому, что произошло со всеми нами. Может быть, это положительная мутация. Может быть, вышний промысел. Может быть, животворное влияние Мирового Света, поскольку тесно с ним связано. Я не Творец, ведающий всеми тайнами мироздания. Я пока не знаю, как назвать эту силу. Придёт день — я установлю и назову её. Но воздействие этой силы очевидно! Как иначе объяснить то, что наш народ не отчаялся, не пал духом, не погрузился в депрессию, хаос и анархию? Что вызывает то чувство священной ярости и вместе с тем беспричинного восторга, которое охватывает нас по утрам и в конце трудового дня? Почему мы верим в нашу страну и её вождей вопреки всем обстоятельствам, а подчас и здравому смыслу? Где черпаем мы силы для жизни и борьбы?

Он сделал паузу, будто ждал ответа он нас. Но не дождался — и поэтому продолжил сам.

— В эманациях Мирового Света! Именно они, изливаясь на усталую, измученную страну, выковывают в ней нового человека — будущего повелителя всего Саракша. Именно этого нового человека и ненавидят наши внешние и внутренние враги, внешние и внутренние выродки. Те, кому не дано воспринять животворное тепло Мирового Света. Те, кто не желает перемен и не хочет их признавать. Те, кто препятствует этим переменам вопреки всенародной воле. Генетический мусор, издержки эволюционного прорыва… Лжеучёные вроде лжеколлеги Зефа… Огненосный же Творец не только метит, но и карает шельму! Это от наших успехов хватаются за голову жалкие выродки, это наша воля и решимость заставляют их корчиться от боли и невозможности слиться со всем народом, это…

Ну, короче, вы поняли. Первая встреча наша состоялась как раз утром, вот доктора и накрыло яростью пополам с восторгом.

А мы с Князем тогда только одно накрепко усвоили: все взрослые — или джакнутые, или выродки… И мы в своё время тоже или джакнемся, или выродимся…

Сейчас мы сидели на том же кожаном диване, на котором выслушивали некогда докторскую лекцию, и дремали. После страшного нынешнего дня не было сил ни добраться до постели, ни пошариться на кухне — наверняка фермеры натащили доктору свежей жратвы, — ни даже соображать.

И уснуть толком не могли, болтались в каком-то полубреду, не чуя ни себя, ни времени…

Из полубреда выплыла в полумрак холла наша Рыба. Медицинский халат на ней, в отличие от докторского, был идеально белым, и белизну эту подчёркивали капельки крови на груди.

Кисти рук в белом латексе она держала на весу, словно заправский и взаправдашний хирург после операции. Перебирала при этом пальцами, чтобы нерасторопные мужики догадались и помогли снять перчатки.

Но мужики мы сегодня были воистину нерасторопные, и поэтому не двинулись с места.

Доктор Нолу досадливо фыркнула, содрала одну перчатку с помощью зубов, затем содрала вторую и бросила их на плиты пола.

— Пациент будет жить, — объявила она.

Глубоко вздохнула и добавила:

— Правда, как на грядке кабачок… Мы же не Творец…

«Я не Творец» — это любимая поговорка господина Мора Моорса. Полностью она звучит так:

«Я не Творец, ведающий всеми тайнами мироздания. Я всего лишь бедный провинциальный студент, робко заглянувший в бездну премудрости».

Зацените скромность!

Поговорку эту нам пришлось услышать многажды, потому что лекции доктора Мора были обязательной платой за пребывание в санатории «Горное озеро».

И оно того стоило. Иначе всё свободное время нам приходилось бы торчать или в гимназическом спортзале, или в новеньком молодёжном клубе «Весёлые Отчичи», или тайно распивать спиртное на развалинах Старой казармы, а потом шататься по Шахтам в поисках безрадостных приключений.

А здесь к нашим услугам действительно был целый замок: главный корпус в качестве донжона, окружённого коттеджами и службами. И мы могли себя считать самыми счастливыми семиклассниками на всём послевоенном Саракше.

Главный корпус был выстроен по образу и подобию дорогущей гостиницы «Как дома». Князь сказал, что до войны сеть таких гостиниц была разбросана по всему континенту. Чтобы, значит, странствующие богатеи везде чувствовали себя как дома.

Правда, некоторые номера в «Горном озере» отличались от стандартных — ну там, стальные двери, решётки на окнах, стены обиты пробкой… Но это же мелочи!

Одно крыло главного корпуса, к сожалению, выгорело. Там, по закону подлости, проживали в номерах прима-класса джакнутые миллиардеры и запойные кинодивы, и добра у них было видимо-невидимо.

Сильно горевала Рыба, что пропали самые дорогие вечерние туалеты спятивших актрис. Но и без того она потихоньку таскала из санатория бывшие шикарные тряпки, не слишком побитые молью, что-то чинила, перешивала на бабкиной машинке и продавала. Мы не возражали.