Михаил Костин - Живое и мертвое

— Ну, это же точно не я, — канючил Петро. — Я такой же дохлый парень, как и ты. Зачем мне твоя жена?

— Ах, тебе моя жена не нужна?! — мертвяк решительно вскинул ружье.

— Нужна! — испуганно выставил вперед руки Петро.

— Вот ты и признался, — победно заявил упырь.

— Я не в том смысле! — истерично взвизгнул Петро.

— А я думаю, что в том.

Тут упырь пьяно покачнулся. Ружье опустилось стволом в землю. Нетрезвый стрелок перевел удивленный взгляд на Винни. Лицо его сделалось задумчивым. Лоб наморщился. Была видна натужная работа мысли. Взгляд медленно перетек на Петро.

— Хорошо, — согласился вдруг мертвяк. — Это легко проверить. Скажи, где ты был неделю назад?

Петро выдохнул с невероятным облегчением. Ответил поспешно:

— В глубине острова. В маленькой деревушке Буно Нона.

— Это кто-нибудь может подтвердить?

— Я могу, — тихо произнес Винни.

— Спасибо, живчик, — совсем расслабился Петро. — Вот видишь, у меня это, как его, алиби.

Петро хотел было уже развернуться и пойти прочь, но ствол снова взметнулся в воздух. Черный зрачок дула уставился на Петро.

— Прааавильно, — мерзейшим голосом протянул упырь с ружьем. — А месяц назад ты где был?

Петро дернулся так, будто ему в задницу воткнули что-то острое.

— Т-там же, — пробормотал он.

— А это кто-нибудь может подтвердить? — победоносно вопросил упырь.

Застигнутый врасплох Петро вздрогнул и потупился. Упырь посмотрел на него, потом обвел взглядом всех присутствующих. Тишина затягивалась.

— Вот, — подвел итог мертвяк и прицелился.

— Я! — вдруг вступился Мессер. — Я могу это подтвердить.

Мертвяк нахмурился.

— И где вы были месяц назад?

— В глубине острова, — кивнул Мессер. — В маленькой деревеньке Буно Нона. Мы там пили три недели без просыху.

— Вот, я же говорю. Ты обознался, дружище, — вставил Петро.

— Ой-ей, — мертвяк опустил ружье.

Вид у упыря был растерянный и расстроенный. Он сел на край платформы и, свесив ноги, уставился в пространство перед собой.

— Ой-ей-ей, — протянул он, словно говоря с какими-то своими мыслями.

Мессер осторожно шагнул вперед.

— Так, может, мы пойдем?

Упырь повернулся, посмотрел на мага невидящим взглядом и махнул рукой. Сейчас он выглядел абсолютно пьяным. До невменяемости. Мессер кивнул спутникам и молча пошел прочь.

— Напился и за ружье хвататься, — пробурчал Петро, когда они отдалились от платформы на приличное расстояние. — Ненавижу этих селян. В городе такого нет.

— В городе все значительно хуже, — отозвался Деррек. — Гадко, исподтишка. Здесь проще.

— Чего тут проще?

— Да все. И бутылка, и ружье. И чувства, и реакции. Все просто, понятно и честно.

Вампир остановился, резко обернулся и уставился на Петро.

— Так, где ты был месяц назад?

— Ты чего? — удивилась Нана.

— В Буно, — опешил упырь. — Нана… Ты мне что, не веришь?

— В самом деле, — неожиданно поддержала Нана. — Оставь ты его.

— Нет, — покачал головой Деррек. — Я с места не сдвинусь, пока он мне не расскажет, что все это значит. И желательно как можно убедительнее. Я не настолько пьян, чтобы верить в небылицы.

Петро завертелся, как на иголках, оглянулся назад. Платформа, хоть и далеко, а все-таки была еще в зоне видимости.

— Он ведь нас догонит.

— Пусть, — отмахнулся Деррек. — Я у него жену не уводил и кошелька не крал. Мне бояться нечего.

— Я у него тоже ничего не крал, — взмолился Петро. — Пошли уже. Тебе бояться нечего, а на меня он невесть что думает.

Упырь дернулся было вперед, но вампир преградил ему дорогу.

— Я о тебе тоже невесть что думаю, — честно признался он. — Так что убеди сперва меня. Мы все здесь на равных.

Деррек оглядел Винни, Мессера и Нану.

— Ведь так? Все про всех все знают. И только он, — вампир указал на Петро. — Ничего о себе не рассказывал. Никогда.

А ведь и вправду, подумал вдруг Винни, Петро всегда оставался темной лошадкой. Ни слова о себе. Никаких историй из прошлого. Единственное, что он о себе упоминал, так это то, что он «простой дохлый парень из захолустья». И Винни на все его откровенности он ничего о себе не рассказывал.

С другой стороны, он тоже хорош. Про него-то здесь никто, кроме Петро, ничего толком не знает.

— Я тоже о себе ничего не рассказывал, — честно признался он Дерреку, пытаясь восстановить справедливость. — Обо мне вы тоже ничего не знаете.

— Знаем, — покачал головой Мессер. — В отличие от себя, о других он языком чешет с большой охотой.

— Ладно, — выпалил Петро. — Я расскажу, если вам так охота слушать. Только пошли.

Деррек посмотрел на Мессера, словно ища у лорда одобрения.

— Идем, — кивнул тот. — Здесь и вправду стоять незачем.

— Когда-то я был живым, — начал Петро, собравшись с мыслями. — И у меня была жена.

— С тех пор ты сильно изменился, — без тени улыбки съязвил Деррек. — Умер и переключился на чужих жен.

Издевка вышла корявой. Винни от подобного обращения стало жалко упыря.

— Зря смеешься, — ответил тот. — У меня была жена, свой дом с садиком и свое дело. Я был счастлив. Но счастливо жить в этом мире долго не получается.

— И что же нарушило твое счастье? — поинтересовалась недоверчиво Нана.

— Жена, — пожал плечами Петро. — Она завела себе любовника. Не знаю, чего ей не хватало… Нет, я не верил. Мне говорили, что это так, а я не верил. Я слишком ее любил, чтобы поверить в ее предательство. А она вместе с любовником решила пойти дальше. И в один прекрасный день меня отравили.

— Кто? — не понял Деррек.

Петро тяжело вздохнул и зашагал дальше. В фигуре его словно что-то надломилось. Он шел понурым и мрачным.

Винни почувствовал жалость. Немудрено, что мертвяк столь циничен и насмешлив, если его убила собственная жена. От таких поворотов судьбы радости в жизни не добавляется.

Лес снова подступил к самым рельсам, загустел, скрывая поля и деревушки.

— Яд был сильный, я повадился на пол практически сразу и ничего толком сделать не мог. Но умер не сразу. А потом появился он. Я запомнил его лицо.

Петро поморщился.

— Он и моя жена вели себя так, как будто я уже умер. Они разговаривали обо мне, как о мертвом, прямо у меня над головой, хотя я еще был жив. И они решили избавиться от моего тела, чтобы никто не успел обнаружить следы отравления. Негодяи, не нашли ничего лучшего, как перенести меня в Пустошь. К тому времени я едва соображал и выглядел, должно быть, в самом деле — как мертвый. Они не догадывались, что я был еще жив, когда тащили меня по Пустоши. Я умер позже, уже за кордоном.

Мертвяк снова замолчал. Несчастный, преданный и убитый человеком, которого он безгранично любил.

Теперь Винни жалел, что они заставили несчастного упыря вспоминать и проживать все это заново.