Йен Макдональд - Дом дервиша

Представители семейства Гюльташлы и Джейлан смотрят на нее. Совет состоит из тетушки Кевсер, дяди Дженгиза, двоюродного брата Дениза, тети Бетюл, Яшара и бабушки Сезен, участвующей со своего балкона. На заднем плане радио заливается, как певчая птичка.

— Я профессионал и ожидаю хоть каплю профессионального уважения.

За столом воцаряется молчание. Под столом все так же на стопке журналов про мотоспорт стоит мотор «Хонда».

— Я и пальцем не пошевелю, пока кто-нибудь не объяснит мне, что происходит.

Молчание нарушает тетя Бетюл. Она — семейный специалист по генеалогии.

— Мехмет Али происходит из ветви Языджоглу нашего семейства, его прадед Мехмет Паша приходится дедом и вам с Яшаром, так что вы троюродные родственники. Мехмет Паша приходится отцом бабушке Сезен, а его старший сын Хюсейин был главой той ветви семьи, пока не умер преждевременно двенадцать лет назад, о чем мы все сожалеем, его третий сын Мустафа Али — твой дедушка, был водителем автобуса в 1940-х годах и женился на девушке из Демре, а младшая дочка Фазилет вышла в 1973 году за Орхана Джейлана и положила начало ветви семьи в Зейтинбурну. Так что вы все родственники.

Семья в первую очередь, семья всегда. С тех пор как автобус привез ее из Демре, Лейла боится, что с ее побегом в Стамбул смирились лишь потому, что считали его временным. Однажды мать упадет и что-нибудь сломает, или у отца случится удар. В Стамбуле зазвонит цептеп с родственным призывом, и тогда Лейла проведет остаток жизни, кормя отца с ложечки, помогая матери подняться и спуститься на улицу. Братья пристроят к дому еще один этаж, и Лейла будет довольствоваться собственной кухней, ванной и балконом, откуда сможет смотреть на ряды пластиковых крыш, похожих на волны недоступного моря. Но у нее не будет свободы. У женщин в Демре нет свободы, только обязанности. Карьера? А зачем женщине карьера? Женщины не работают, это против природы. Всегда предполагалось, что работой Лейлы будет уход за престарелыми родителями, а мужьями и детьми обзаведутся старшие сестры.

На двенадцатый день рождения сестренки Рабии Лейла купила распрекрасный подарок, вещь, которую она увидела онлайн и которая наполнила ее сердце восторгом, — «Волшебные небесные фонарики»! Когда стемнело, все поднялись на плоскую новую крышу — Азиз только что закончил новый этаж — и отец поджег маленький небольшой комок ваты, пропитанной бензином. Они окружили светящийся шар из папиросной бумаги, аккуратно держа его, как написано в инструкции, и сомневаясь, что такая хрупкая и огнеопасная вещица способна на что-то еще, кроме как воспламениться и полететь по ветру. А затем, когда отец разжал руку, фонарь чудесным образом резко скакнул вниз, а потом начал подниматься выше и выше, яркий шар света в багряном небе с полосками пронзительно-синих облаков. Волшебный фонарь поднимался выше и выше, пока ветер с гор не подхватил и не понес его над крышей самого высокого из русских отелей и дальше, над темным морем.

Рабия кричала: еще, еще! Они запустили оставшиеся три шара один за другим, но магия сработала только в первый раз, и Лейла, глядя на крошечные светящиеся точки на фоне облаков, думала, что и с ней случится то же самое. Она поднимется так высоко и блеснет так ярко, что ее просто невозможно будет выдернуть обратно на плантации помидоров в Демре.

Но семья тянет, семья ограничивает свободу, семья связывает, и Лейла собрала этот семейный совет в гостиной Гюльташлы отчасти потому, что ей не рассказали всей правды о Мехмете Али и контракте, скрепленном половинкой Корана, а отчасти для того, чтобы заявить родственникам, что не стоит позволять с ней любые вольности, какие только придут им в голову. Она здесь сегодня как Лейла Гюльташлы, профессиональный консультант по маркетингу, а не Помидорка, зарывшаяся носом в книги. Принимайте меня всерьез.

Дядя Дженгиз — старший из мужчин и правит внешним миром бизнеса и сделок, а женщины управляют внутренним миром дома и семьи.

— Этот парень всегда был проблемным, прямо с рождения. Отец его водил грузовики, и его никогда не было дома, чтобы приструнить парня, а когда Мехмету было тринадцать, мать взяла вдруг и ушла с младшей сестренкой. В этом вся проблема нашей страны, ничто никого не держит, как только возникает какая-то проблема или требуется некоторое усилие, турки тут же встают и уходят. Когда дело плохо, легче просто сбежать. Короче говоря, отец не смог заниматься им при такой работе, а я в то время работал с его дядей Азизом Языджоглу в магазине автозапчастей. У него не было места для парня, поэтому он обратился ко мне, а у меня как раз освободилась комната, когда Семих женился, и я взял Мехмета к себе. Самая большая ошибка в моей жизни. Я заботился о нем, пока его не забрали в армию, я-то надеялся, что в армии ему хоть что-то вобьют в голову, но набилось кое-что другое, поскольку сразу после возвращения Мехмет переехал в собственную квартиру. Потом полгода от него не было ни слуху ни духу, а через полгода Мехмет явился, одетый в модный костюм, в спортивном автомобиле и с какой-то русской девицей под боком. Сначала клянчил у всех по мелочи, а потом резко за полгода разбогател? Так не бывает, если ты работаешь честно.

— Как давно это было? — спрашивает Лейла.

— Три года назад.

— Кто-нибудь поинтересовался, откуда на него внезапно свалились эти деньги?

— Сказал, что приторговывал на бирже, занимался застройками и трудовыми мигрантами. Каждый недоносок пытался на этом подзаработать после вступления в ЕЭС, — ворчит дядя Дженгиз.

Тетя Кевсер откашливается. Бабушка Сезен не одобряет непристойные выражения. Из-за Лейлы Дженгиз Гюльташлы выглядит полным идиотом в собственной гостиной. Лейла понимает, что дальше надо спросить, неужели они в это поверили, но придется-таки задать следующий вопрос, пусть даже и выставив дядю дураком:

— Чья идея была пойти к такому человеку за ссудой?

— С нами не хотел иметь дело ни один коммерческий банк, — вставил Яшар.

— А Асо? У него нет контактов или родственников, которые могли бы помочь?

— Существуют курдские фонды регионального развития для новых проектов в сфере высоких технологий, проблема в том, что все они базируются в Диярбакыре. [72] Административный центр ила Диярбакыр и неофициальная столица турецкого Курдистана.

— То есть ты не захотел обращаться в региональный фонд, поскольку не захотел ехать в Курдистан.

— Я работаю с курдом. Курд — мой деловой партнер, более того, мы с ним друзья. Я не обращался в эти фонды лишь потому, что у них нет инфраструктур. Стамбул — город нанотехнологий, и Анкара тоже город нанотехнологий, а Диярбакыр… просто город.

— Я принял решение, — говорит дядя Дженгиз. — Никто не стал бы связываться с юнцами, все хотели немыслимых гарантий, или слишком большой кусок компании, или проценты были просто бешеные. А у родственника нормальный процент и возможность выкупить обратно половину бизнеса, когда они заработают приличные деньги. Сначала ведь обращаешься к семье.