Кир Луковкин - Пешка и королева

Марк выжал сцепление и прибавил скорость. Около часа ехали в полном молчании.

— Вика. Я давно хотел тебя спросить об одной вещи. — Марк вспотел от напряжения.

— Да?

— Когда ты поняла, что отличаешься от других?

— Я знала это с самого рождения, — убежденно произнесла Вика, поправляя шляпку на игрушке. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты знаешь, почему.

Вика молчала, разглядывая унылый пейзаж, проплывающие мимо заброшенные дома, обитатели которых давно переселились за периметр Ап-тауна.

— Когда-нибудь я состарюсь и умру, — ляпнул Марк. — Наверно, это ужасно — старость.

Вика все так же молчаливо смотрела в окно.

— Вика. У меня возникает странное чувство. Раньше я боялся тебе об этом говорить. — Марк старательно вертел руль, — Сейчас уже не боюсь. Пойми, я готов отдать за тебя жизнь. Если хоть кто-то пальцем тебя тронет, я его на лоскуты порву. Ярость придает мне силы, а злость уверенности. Но когда все хорошо, когда все нормально и опасности нет, я чувствую усталость. Как будто силы утекают из меня, как из дырявого ведра. Капля за каплей, очень медленно, но утекают. Мне не хочется абсолютно ничего, ничего, что хотелось бы нормальному человеку. То, что ты мне сказала в городе, очень насторожило меня и теперь я собираюсь задать тебе вопрос. Он связан с твоими родителями…

— Кукла Марта хочет в туалет, — заявила Вика. — Остановись.

Начинается, подумал Марк, сворачивая к обочине. Однако девочка не торопилась вылезать. Очень медленно повернула она лицо к своему опекуну.

— Знаешь, что мне в тебе нравится?

Марк помотал головой. Крупные капли пота блестели на его лбу, а руки повисли на баранке. Он глубоко дышал.

— Твои глаза. Не переживай. Ты превосходно все сделал. Ты удивлен, это хорошо. Значит, определенный шанс есть.

— Какой шанс?

— Стать настоящим человеком. Таким, как я.

— Я не… я не совсем понимаю…. — Марк смотрел на свои руки.

— Слушай внимательно. Все, о чем говорил тебе Оракул, что бы он ни говорил — правда. Потому что машина не умеет лгать. Все, кто живет в Ап-тауне и в других городах, уже не самостоятельные личности. Это ходячие клетки одного большого организма, который ознаменовал собой новый виток в эволюции. Так называемые Оракулы и Молох — это новая ступень разумной материи, которая пришла на смену человеку. Отдельная личность осталась в прошлом, люди объединяются в общности. Самая обычная замкнутость или неразговорчивость отныне считается болезнью, а тот, кто живет замкнуто, подлежит психологической обработке. Нуждается в медицинской помощи, потому что ему надлежит быть счастливым. — Вика фыркнула, — Ты видел смерть, видел, как людей убивают на улицах. Это не самое большое зло, Марк, поверь мне. Есть вещи и похуже, с некоторыми из них ты уже познакомился в Министерстве. Большей жестокости, чем принудительное счастье, я не встречала. «Адаптирование» в обмен на всяческие блага. Биопаспорт как возможность просто ходить по этой земле. Фальшь! Иллюзия! Самообман. Это настолько незаметно, что стало нормой. Ты выходишь на улицу и видишь вереницы прохожих, внешне похожих на людей. На самом деле, это безвольные, бездушные существа. Рабы города, жалкие подобия прежнего гордого человека, которые мечтают только о том, чтобы прожить новый день. Им уже ничего не нужно от жизни кроме самой жизни. Лишь бы сожрать капсулу Счастья и не думать ни о чем. Когда ты последний раз ходил в театр? В музей? Ты видел картину, написанную маслом, Марк? Хотя бы одну? Тебе кажется, что это неправильно, но такое происходит со всеми. Многое изменилось за последние годы. Наступила новая эра. И ты либо становишься частью общей системы, шестеренкой в этом механизме, либо подлежишь коррекции. Отныне независимый человек стал реликтом. Твари типа Молоха будут охотиться за уникумами вроде меня, и уничтожать их. Будни естественного отбора. Это так страшно… быть зрячим в мире слепых. Быть нормальным, когда тебя окружают одни психи, утонувшие в море виртуальных грез.

Марк посмотрел на Вику. Девочка сидела очень прямо и чуть наклонила голову. Ее щеки были влажными от слез.

— Да, именно так. Я не одна. Нас много, достаточно много, чтобы объединиться. Мы чувствуем друг друга, но постоянно кто-то погибает. Города сжирают нас, а новые индиго появляются все реже. И приходится действовать на опережение. Когда информационные системы захватили власть, и возникло прямая угроза нашему существованию, природа запустила кое-какие резервные процессы внутри нас. Чтобы мы смогли выжить как вид.

Она шмыгнула носом.

— Как ты умудрилась контролировать повстанцев?

— Так же, как и Оракул ненавязчиво контролировал всех вас. Через нейроволокно. Есть ряд хакерских приемов. Вместе с моими неординарными способностями они работали безотказно. Эти повстанцы глубоко верили в то, что делают.

— То же самое было со мной?

— Нет. Ты действовал самостоятельно. В этом и заключалось твое преимущество.

— Так значит, все это было…. - медленно проговаривал слова Марк, — не настоящее. Я сам себя обманул….

— Это еще мягко сказано. Прости. — Вика закусила губу.

У Марка возникло такое ощущение, будто по нему проехался грузовик. Отчаянно болела голова. Мир как-то сразу посерел. Тишина была просто оглушительной.

— Когда я был маленьким, мы жили рядом с мостом, по которому очень часто ходили товарные поезда. И я все время проводил на улице. Мать и отец работали, не разгибая спины. А я шлялся по закоулкам, вместе с другими ребятами. Мы жгли резиновые покрышки. Колотили пацанов из соседнего района. Воровали. Весело было, — усмехнулся он. — Помню наш квартал, в мельчайших подробностях. Семейство Тэкеров, их вечно пьяного папашу, который швырял в нас газетой каждый раз, как видел. Помню, мы решили положить что-нибудь на рельсы, когда через мост поедет очередной поезд. Хотели проверить, сойдет ли он с рельс. Я приготовил здоровенный булыжник…

— Ну и как? Сошел?

— Нет, — Марк улыбнулся прошлому, — Зато булыжник разлетелся на осколки, как шрапнель, и поранил меня в ногу. По странной случайности я запомнил номер того состава. И знаешь что? В новостях через день передавали, что такой-то поезд столкнулся с автобусом, и съехал с насыпи. Это был тот самый состав. Все сходилось, и маршрут, и номер. Я тогда подумал, что если бы не моя выходка, аварии бы не произошло…

Девочка взяла Марка за руку и легонько сжала.

— А потом нас, по распоряжению администрации города, переселили в колонию, — глухо добавил он. — Разместили на фермах. Как скотину.

Время шло, ветер лениво теребил дорожный мусор.

— Ты должен меня оставить, — вкрадчиво произнесла Вика. — Я позабочусь о себе. Все будет хорошо.

Марк вытащил пистолет. С мольбой посмотрел на Вику.