Кир Луковкин - Цена свободы

— Твой дом, — просто сказал старик.

Подпаленный охрой, Город распростерся посреди равнины. Громадный, монолитный, как скала, он словно стоял здесь миллионы лет. Позади стен, расширяющихся к основанию, тянулись постройки жилых небоскребов и заковыристые фасады промышленных комплексов. Стены сливались с поверхностью земли и были разве что светлее их, обращенные к заходящему солнцу. Поэтому казалось, что Город исторгла из себя сама планета, исторгла в какой-то момент из собственных недр, как вулкан изрыгивает лаву. Даже сюда доносился отдаленный шум несметного числа механизмов и людей, которыми был нашпигован Город. С первого взгляда можно было сделать ошибочный вывод, что Город мертв. Но, стоило присмотреться к деталям, сразу становилось ясно — все там движется. В просветах блоков то и дело мелькали скоростные поезда, по центральным трассами неслись рои гравилетов, по бокам высоток искрящимися жуками ползали платформы лифтов, из заводских труб поднимались клубы пара. И посреди всего этого одиноко мерцала башня Центра. У Закара возникло неприятное ощущение, будто кто-то смотрит на него оттуда.

Вдруг справа, из-за края карьера на равнину выскочил экспедиционный челнок и на большой скорости полетел к южным воротам. Закарий увеличил резкость на своих линзах и приблизил картинку. Вот челнок остановился, завис над землей и один из стражей неуклюже выдвинулся ему навстречу, поднимая клешню. Над приплюснутой головой стража и под ребрами выросли змеевидные псевдоподии, их жвала раскрылись, уставившись на визитера. Закарий увеличил изображение еще на пару сечений и теперь все пространство перед ним занимал страж — специальный боевой робот, управляемый изнутри человеком. Его бронированный панцирь отливал чернильно-черным, только массивные ноги и голову-отросток выкрасили в синее. Высота такого охранника составляла порядка десяти метров, а по уровню вооружений он мог соперничать с дюжиной дредноутов среднего класса. Закарий сместил взгляд вправо, к обшарпанному борту челнока — тот уже опустился на твердь. Наружу вышли двое людей, одетых не так, как в Городе. Тут Закарий сообразил, почему страж ощетинился. Своих он пропустил бы не глядя. Чего же они хотят, эти чужаки, думал он, глядя, как визитеры осторожно шагают к воротам, держа руки перед собой. Они могли бы уладить вопросы и по видеофону. Когда они остановились, один вытянул из-за спины антенну, второй что-то засунул в ухо и склонил голову набок, вслушиваясь. Его челюсти задвигались.

Старик давно пристроился рядом, усевшись по-турецки на большом плоском валуне. В руках он держал интерактивный планшет, на котором старательно выводил смету. Переговоры продолжались, те двое стояли перед стражем, а страж замер перед ними в боевой стойке. Тени от настенных швов постепенно удлинялись. И вот, наконец, говорящий кивнул спутнику, тот побежал обратно к кораблю, вскоре вернулся с цилиндром, который передал командиру. Командир спокойно прошел мимо стража, створы ворот разъехались в стороны, и человек скрылся за ними.

— Ты видел герб на борту их челнока? — Спросил старик, — Они называют себя червями; живут далеко на юге, где много песка. Видишь, одеты во все белое, чтобы солнечные лучи не так сильно грели тело.

Через некоторое время человек вернулся и Закарий смог видеть его смуглое лицо, украшенное густыми черными усами и бородой. И этот остался неизмененным после рождения. Лицо у переговорщика было вытянутое, и он явно спешил к своему кораблю. Едва человек скрылся внутри машины, челнок с поразительной для своей конструкции маневренностью взмыл в воздух и с полуоборота дал стартовый залп.

— А знаешь, почему гости смылись? — засмеялся старик.

Закарий грустно кивнул. Пора было возвращаться.

На следующий день Эль-Ган попросил его зайти к себе в кабинет после занятий. Ненадолго. Закарий сидел в мягком кресле напротив Учителя, подсунув под себя руки, пока тот в торжественном молчании расхаживал по помещению, заглядывая то в одно окно, то в другое, то включая консоль, то выключая. Молчание затягивалось, но Закарий слишком хорошо знал Учителя, чтобы прерывать сей спектакль одного актера. Когда парнишка начал неподдельно зевать, Учитель крякнул и, как бы нехотя, опустился в кресло напротив. Одарил ученика долгим, усталым и мнимо-печальным взглядом.

— Хочу тебе кое-что сказать.

— Я догадываюсь, мой Учитель.

— Превосходно. И что же я хочу тебе сказать?

— Что знаете, куда я отлучаюсь на выходные, а иногда по вечерам среди недели.

Эль-Ган поиграл желваками.

— Ну, это тоже. Но вообще-то я спешу сообщить тебе, дорогой друг, что ты у нас фактически последний «светлый» ученик. Ты подлежишь срочной модификации. Почему ты до сих пор не прошел ее, а, Закарий?

Закарий вздохнул. Родители давно подготовили необходимые документы, и он отнекивался лишь благодаря плохому самочувствию. Он не знал, как объяснить этому человеку то, в чем боялся сам себе признаться.

— Я не хочу, — произнес он одними губами.

— Что? — Эль-Ган сощурился и наклонился вперед.

— Я не хочу, — Закарий покраснел.

— Юноша, у меня со слухом плохо?! Мне, надеюсь, послышалось? — Учитель состряпал совсем уж отвратительную гримасу, нависая над ним.

— Вам не послышалось, — буркнул Закарий.

Эль-Ган дышал над его макушкой, уперев локти в стол.

— Стало быть, ты имеешь наглость утверждать, что не нуждаешься в модификации?!

Тишина звенела, у Закария перед глазами плясали разноцветные точки. Он шепнул, а может закричал, а может и вовсе не произносил… но подумал отчетливо — да.

Эль-Ган плюхнулся в кресло, мгновенно сдуваясь. Глаза его, затянутые пленкой, сейчас напоминали две плошки.

— Все ясно, — произнес он, растягивая слова, — Ступайте домой, молодой человек. Сегодня же я свяжусь с вашими родителями. А завтра утром вы будете подвергнуты модификации. Далее. Вы отстраняетесь от занятий, пока не явитесь в школу в надлежащем виде. Далее. Ваш пропуск за стены Города я аннулирую. Я думал, вы образумитесь, как и ваш друг. Я ошибался. Следовательно, с вами придется провести разъяснительную беседу. Сегодня вечером пойдем в Центр? кое с кем поболтаем. М-да, — произнес он через минуту, — такое в моей практике впервые.

— Но ведь можно же и без этого жить… — робко начал Закарий.

— Молчать! — рявкнул Эль-Ган, хватив кулаком об стол. — Хочешь усугубить вину? Стыдись. Если информация о твоей выходке просочится сквозь эти стены, Школу, меня и остальных Учителей ждет позор. Кстати, на тебе тоже пятно останется. Так что чем меньше людей в курсе твоих странностей, тем легче будет разрешить проблему. Понятно?

Бордовый до кончиков ушей, Закарий пристыжено кивнул.