Андрей Ваон - Чемпионат

— Не, ну почему же — довольно оригинально. Не бояться разъярённых тореадоров, которые в тебе видят лишь быка. Всего и делов-то. Может, и славно, что я пропускаю, — Юре план понравился, и он слегка посветлел лицом. — Кстати, Анатолич, меня на лавку-то пустят?

— Да вряд ли, Юр. Но там, если ты помнишь (я-то не был, но план стадиона посмотрел), прямо за скамейками гостевыми такой небольшой секторок, отделённый от трибун. Типа, для «своих». Там и сядешь. Теперь, Лёш, ты. Завтра начнёшь тренировки с основой. Сначала наладим твои с Васильевым взаимодействия. Тут, думаю, всё быстро будет…

— Да, в общем, с Ромкой мы много поиграли, хоть он и старше почти на два года.

— Вот и славно. Потом уже сложнее будет — попробуешь руководить нашими киборгами. Здесь тебе Юра будет помогать.

— Понял.

— Ну, всё, тогда свободен.

— Что-то есть в нём необычное всё же, — сказал Бобров после того, как дверь за Лёшей закрылась. — Есть то, что мне, например, недоступно.

— Вопрос в том, поможет ли нам в игре ЭТО. Да и вообще, пойдёт ли на пользу «Московии», — добавил Проскурин.

Следующий день был привычно сер и угрюм. Побеливший было поверхности свежий снег скукожился и хлипкими кучами оседал под туманом и моросью. Лера появилась накануне вечером, красивая и соскучившаяся. Они долго болтали, Юра рассказывал про план, она сокрушалась, что дисквалификация всё же случилась. О своих делах «научных» она опять упомянула лишь вскользь.

— Юрч, ты же не думаешь меня ревновать?

— Да, вообще, думаю, что ты непотребными вещами занимаешься, лишь бы от меня смыться.

— Дурачок, — она обняла его. Он знал, что она его вся и без остатка. Поэтому был спокоен, как танк. — Но мог бы поревновать, а то я подумаю вдруг, что ты меня разлюбил, — её глаза привычно озорно хихикали.

Бобров приехал на базу чуть раньше остальных и заметил на поле щуплую фигуру. То разминался Ребров.

— Лёша! — Бобров окликнул его. — Ты чего ни свет, ни заря?

— Повышаю мастерство, Юрий Владимирович, — от парня разило энтузиазмом.

— Тренируется тот, кто не умеет играть. Учись, студент, — Бобров пошёл в раздевалку, и уже вскоре они вдвоём стали разминаться, а потом и играть в одно касание. Обычная разогревающая забава вдруг превратилась в азартное соревнование. Юра вдруг осознал, что каждый раз на пути мяча вырастает нога Реброва, как бы изощрённо он не бил. И, если бы не огрехи техники Алексея, Бобров проигрывал бы с разгромным счётом. Однако вскоре Юра нашёл противоядие и, по существу, разгадал секрет молодого таланта. Он направлял свои мысли совсем в другую от действий реальных сторону, и всё, Ребров сразу мыкался, будто слепой котёнок, раз за разом пропуская и прямые сильные удары, и «черпаки» за шиворот. «Значит, чтец ты мыслей. Ну что же — неплохой талант. Им бы ещё распорядиться».

— Да, мастерство не пропьёшь, — Ребров признал свой проигрыш и перестал петушиться. Сдался.

Тут и остальные игроки стали подтягиваться на поле. Появился Проскурин. И тренировочный процесс закрутился, завертелся. Открытие своё Юра решил пока приберечь. «К тому же проницательный Анатолич и сам, думаю, догадается…»

Несколько часов отрабатывали взаимодействие Васильев — Ребров. Проскурин на пару с Бобровым оказались изобретательными на выдумки, и молодые парни были так увлечены тренировочным процессом, что сделались немного огорчёнными, когда занятие окончилось.

— Ну, как и предполагалось, этот компонент отработали безболезненно, — поделился Валентин со своим подопечным-коллегой.

— Да, они как будто рождены, чтобы работать в связке. Чего мы раньше его из «молодёжки» не вытянули?

— А вот почему не делали это раньше, и что не всё так гладко, ты увидишь, думаю, завтра, когда вожаком его поставим, — предостерёг Проскурин от преждевременных восторгов.

И он оказался абсолютно прав. Проскурин был не только талантливым технарём и программистом, но и неплохим психологом. Кроме того, любовь к футболу и неплохая теоретическая подготовка в физической культуре делали его неплохим «чисто» футбольным тренером. На следующий день восемь люденов поделили поровну и соорудили две укороченные команды, чтобы играть на полполя. По шесть человек плюс вратари. В одной верховодил Бобров, в другой Ребров. Ему, конечно, в напарники дали Васильева. Команду Боброва «закодировали» на постоянную атаку. А вот Реброву повезло меньше — не раскрывая ему всех планов, запрограммировали его «подопечных» на полное ему послушание. И по свистку поехали.

Начало игры подтверждали радостные ожидания относительно связки Ребров — Васильев. Также подтверждались мысли Боброва о том, что «Лёшка всё читает». Ребров легко раскусывал нехитрые комбинации (Юра умышленно действовал примитивно, заманивая соперника), а в атаке кружил головы малоповоротливым защитникам, к тому же не заточенным на оборону. Минут за десять они накидали четыре мяча, взамен не пропустив ничего. Вот тут-то Юра и врубил заковыристое исполнение. Он прикрывал свои мысли банальщиной, кинжальными выпадами начиная неожиданные для Реброва комбинации. Тот, подрастерявшись, мигом выпусти вожжи управления, и команда его посыпалась. К перерыву, который венчал тридцать минут игры, Бобров с компанией вели уже с разницей в три мяча. Ребров же с товарищами уныло отбивались, судорожно пытаясь проткнуться через волны атак соперника. Алексей сбился на индивидуальный героизм и, если отдельных люденов он ещё переигрывал, то против командной игры, ведомой Бобровым, он был бессилен.

— Лёш, ты прости, что пришлось так жестоко тыкнуть тебя, но это метода такая. Анатолич придумал, — слегка оправдываясь, говорил в перерыве запыхавшийся Бобров. Его юный коллега сидел хмурый и злой. — Так, Алексей, ты не пыхти. Постарайся сейчас внимательно послушать. Во втором тайме сосредоточься не на своей игре против конкретных футболистов, а управляй игроками. Думай за них, кричи на них, подсказывай. Веди их вперёд, не кидайся кругом на амбразуры, пытаясь заткнуть многочисленные течи. Слышишь меня?

— Слышу, — буркнул Ребров. И непонятно было, внял он советам старшего товарища или раздумывает над собственным планом разгромить соперника.

И второй тайм стал неспешным уже продолжением первого. Ребровская команда тыкалась и мыкалась, регулярно пропуская наскоки Боброва. Тот уже лично не стеснялся забивать красивые голы, однажды даже положив мяч боковыми «ножницами». Правда, рухнул после этого и со скрежетом поднимался уже с помощью партнёров.

— Ну куда ты, старый? — крикнул с бровки Проскурин, переживая за то, что ветеран сломается на ровном месте.

Позволив молодёжи всё же соорудить два голика, Бобров так же легко довёл до разгромной победы и весь тренировочный матч. Сам он бы несколько уставшим и держался за ушибленный бок — приземление ему не очень удалось.