Евгений Лукин - Требуется пришелец

— Комбец подкрался!

С этими словами он и сгинул. Что ж, коротко и ясно. Мы с Лёхой переглянулись. Начинается. Медузы продолжали кружить, распавшись на стайки, но как-то более деловито, без прежней паники, словно выбирая особо пожароопасные объекты. На секунду полупрозрачный рой сгустился вокруг нас с Лёхой, но быстро рассеялся.

Было ли нам страшно? Да, пожалуй…

— Давай хоть провожу, что ли… — поколебавшись, предложил я.

— А стоит ли? — озираясь, спросил Алексей. — Кажется, в самом деле что-то серьёзное, раз за товар беспокоится…

Да, товар… Товар — это мы. Сам помирай, а товар выручай… Первое правило бизнеса…

И всё-таки я увязался за Лёхой до самого футляра. Чёрт его знает, вдруг действительно распихают по разным мутям — больше и не увидимся…

Идти было всего ничего, но мы и тут успели потрепать языками. Как всегда.

— Вот тебе версия напоследок, — сказал он. — Насчёт нашей здешней работы…

— Ну?

— Все эти ужимки и прыжки — комплекс упражнений для пробуждения совести. Как тебе такое?

— Знаешь, — искренне ответил я ему. — Я смотрю, у тебя каждый раз новая версия…

— Ну а как же! — невозмутимо откликнулся он. — Мысль-то на месте не стоит.

— Зачем им понадобилось пробуждать в нас совесть?

— Возможно, для них это высшая форма пыток…

— А для нас?

— Для нас — не уверен…

— Позволь, это что же получается? — Я хмыкнул. — Принял ты, скажем, коленно-локтевую позицию — и почувствовал угрызения совести?

— Ну не так сразу. Я сказал: комплекс упражнений. Почувствуешь, только чуть позже, когда всё это выполнишь… Но ведь было же! — нарочито-проникновенно произнёс Лёха. — Признайся, было?

— Н-ну, было… — вынужден был признаться я.

— Вот. Значит, и ты тоже. А я сперва думал, у меня у одного так…

Мы подошли к футляру. Лёха велел крышке открыться, потом обернулся, пожал мне руку. Мы бы, пожалуй, и обнялись на прощанье, но, сами понимаете, не в голом же виде!

— Чеши к себе, — сказал он, укладываясь в выемку. — Удачи!

Крышка за ним закрылась.

Вы не поверите, но вместо того чтобы припуститься бегом к своей упаковке, я ещё с минуту, не меньше, стоял возле чужого футляра, придурок, и недоверчиво озирал взбаламученную нашу муть. Забрось меня судьба в горячую точку, роль первой жертвы была бы мне обеспечена. Наградит же бог одного человека всеми достоинствами сразу! С одной стороны, не в меру пуглив, с другой — полное отсутствие инстинкта самосохранения.

Стоял и тупо размышлял над последними словами Обмылка. «Комбец подкрался». Какого рода комбец, хотелось бы знать, а главное — кому? Ну хорошо, выпадают на нас, допустим, Лёхины терминаторы. Лохматые тут же брызнут кто куда, фальшивые андроиды либо эвакуированы, либо уложены в непробиваемую и непрожигаемую фабричную упаковку. И что остаётся десанту? Только уничтожить опустевшую муть, лишить среды обитания — примерно так солдаты Ермолова вырубали чеченские леса, чтобы абрекам негде было укрыться. Да, вполне возможно…

Э! А чего я тут стою-то? Ну-ка быстро в укрытие!

Здравая мысль. Жаль, запоздалая. В следующий миг я был ослеплён вспышкой справа. Оттенки исчезли. Остались сгусток злобно-золотого пламени и стремительно сгустившаяся мгла. А ещё оглушительный треск. Это, как выяснилось, горела страшилка. Полыхнула разом, пожар вскинулся до небес. До низких пухлых небес.

Вы не представляете, что это такое: прожить целый месяц (или сколько я тут прожил?) в полумраке — и вдруг увидеть свет. Яркий свет. Крайне болезненное ощущение.

К счастью, местность я к тому времени выучил наизусть. Побежал вслепую, но, оказывается, прямой путь был уже перекрыт. Навстречу мне, опадая с каждым мгновением, неслись вприпрыжку огромные полыхающие шары. Этакое огненное цунами… Ёжики! Я охнул. И хотя знал, что на самом деле каждый из бедолаг не больше футбольного мяча, нервы мои не выдержали — свернул, решил уклониться. Голую спину лизнуло теплом. Споткнулся, упал. Обо что же это я? Ровный пятачок, ни бугорка, ни вдавлины… Вскочил и обмер. Оказывается, споткнулся я о нашего наладчика. С виду совершенно невредимый, Обмылок лежал ничком и признаков жизни не подавал. Розово-золотистые отсветы ощупывали его облегающий скафандр. Словно обыскивали.

Я попятился, но ужаснуться по-настоящему так и не успел, потому что секунду спустя раздался оглушительный взрыв, перешедший в не менее оглушительное шипенье. Меня обдало паром и пеплом. Последний день Помпеи. Не иначе, одна из огромных медуз обрушилась прямиком в полыхающее пламя.

И тут наконец я увидел одного из них. Боже, как мы были наивны, пытаясь копировать лицензионных андроидов! Какие, к чёрту, шатунные тычки локтями и коленями? Ни единого лишнего движения: он застывал на миг — и вдруг оказывался в нескольких шагах поодаль. Хищник, убийца, спецназовец. У меня даже мысли не возникло, что это кто-то из наших (вылезший из футляра Лёха или каким-то чудом вернувшийся Вадим) — совершенно иная пластика.

На моих глазах он вскинул ту металлическую штуковину, что являлась мне в Мымриных кошмарах, и точно поймал миг, когда лохматый (кажется, это был прежний владелец Леры) возникнет из ниоткуда. Негуманоид вспыхнул, как хворост. И закричал. Страшно. Воюще. Только потом, день или даже несколько дней спустя, я сообразил, что принял за крик рёв пламени. Не могут они кричать. Нечем.

Упал и пополз. Не важно куда, лишь бы подальше. Потом заставил себя подняться — и побежал. Добраться до футляра. Лишь бы добраться живым до футляра, а там гори оно всё огнём!

Промахнулся на каких-нибудь тридцать метров — выскочил на свой рабочий пятачок. И в этот момент появилась Мымра.

— Ты что, дура?! — завопил я. — Тебе что, жить надоело?!

Она исчезла. Тут же возникла вновь. Исчезла. Возникла. Опять исчезла.

И я понял, что не зря она мечется — ей просто некуда бежать. Это облава. Везде одно и то же. В каждой мути. Надо полагать, братья-гуманоиды решили выжечь нечисть повсюду.

Опасность я почувствовал спиной. Хребтом. Обернулся — и очутились мы на одной линии: Мымра, я и он. Лицензионный.

Оказывается, у меня хорошая реакция: он ещё только поднимал руку с этой металлической хренью, а я уже зажмурился. Прощай, Володенька Турухин… Секунду ждал вспышки, жара, боли. Не дождался — и осторожно разъял голые веки.

Лицензионный андроид по-прежнему стоял неподвижно. Во вскинутой руке — смертоносная железяка, в глазах — пустота.

И я шагнул вперёд.

Храбрый поступок, говорите? Да, наверное… Собственно, что есть храбрость? Это страх, сошедший с ума.

— Пошёл вон! — срывающимся на визг голосом выкрикнул я. — Это моя Мымра!..

Сжал кулаки и осмелился ещё на один шаг. Думал, попятится. Ничего подобного. Я не знал, что мне делать дальше. Ну не было в моей жизни подобных случаев! В памяти скользнул тот давний январский вечер, когда мне разбили морду во имя справедливости, — и дальнейшее стало неизбежным. Я тебе покажу справедливость! Ты у меня узнаешь справедливость!..