Александр Розов - Волонтеры атомной фиесты

А майор Тимоти Стид, за то, что оказался умнее начальства, вылетел с хорошего места ассистента командующего Южно-Тихоокеанским отделом MI-6, и попал на дерьмовую должность заместителя командира разведки Сводной Ударной флотилии «Арктур». Нет худшего назначения для сухопутного офицера спецслужбы, чем боевой корабль. Если корабль в сложном походе к «горячей точке», то дело вообще дрянь. Но данный случай оказался кошмаром, невероятным для формально-мирного времени. Поход флотилии «Арктур» был провальным, уже когда планировался в Генштабе, и Стид это понял, как только приступил к своим новым обязанностям. 8 декабря флотилия «Арктур» из порта Леруик (Шетландские острова) пошла курсом норд-норд-ост, чтобы по Северному пути (протяженностью 8000 км от Леруика до пролива Беринга) пересечь Арктику, и выйти в Тихий океан к Новому году. Далее предстояло пройти 5000 км на зюйд-зюйд-вест до Иводзимы, там соединиться с японской морской ударной группой, и двигаться через Каролинские острова к Папуа и Соломонову морю — зоне маневров «Sabre Diamond».

Стратегические умы в Генштабе Флота особо отметили: этот поход следует провести скрытно, и появление в Тихом океане британской экспедиционной флотилии, самой большой со времен Фолклендской войны с Аргентиной (1982 года), должно оказаться неожиданным для «вероятного противника» (т. е. для Народного флота Меганезии). У командира флотилии «Арктур» контр-адмирала Фишнидла, кажется, мозг пребывал в таком же сумеречном состоянии, как и у «стратегических гениев» в Генштабе. Что же касается командира разведки флотилии, капитана первого ранга Десбуна, то его очень серьезно контузило в начале прошлого года в Аденском заливе, он страдал амнезией, военная медицина рекомендовала списание на берег, но кто-то решил дать каперангу флотской разведки «шанс доказать свою готовность вернуться в строй».

По мнению майора Стида, все они вместе — и стратеги, и главные офицеры флотилии, доказали только то, о чем еще в 2011 году предупреждали военспецы. Британский флот потерял полярную квалификацию, приобретенную в годы Второй Мировой и Первой Холодной войны, и его командование уже не представляет, что такое Арктика.

«Холод становился невыносимым, лед образовывался в каютах и кубриках, намертво сковывал трубы водопровода. Корежился металл, перекашивались крышки люков, дверные петли, замерзнув, перестали вращаться; смазка в приборах застывала»…

«Погода ухудшилась настолько, что послать человека на раскачивающуюся во все стороны, предательски скользкую палубу, означало бы отправить его на тот свет».

«Чтобы сделать вдох, следовало повернуться спиной к ветру и закрыть рот и нос шерстяным шарфом, обмотавшись им несколько раз…».

Это Алистер Маклин «Крейсер Ее величества «Улисс», полярный конвой» — новелла об апогее Второй Мировой войны в регионе Атлантика — Арктика.

«Место, где человек без специальных защитных средств погибает за несколько минут. Это не поверхность Луны или далекого Марса. Это всеми любимая Арктика… Это место опаснее, чем Сахара и калифорнийская Долина Смерти, вместе взятые — один неосторожный шаг в морозную мглу, и холод завернет смельчака в бараний рог. Наутро товарищи найдут лишь окоченевшую мумию с навеки согнутыми конечностями».

«ОБЛЕДЕНЕНИЕ. Страшная вещь, во время непогоды и шторма оно способно в два счета вывести корабль из строя, сковав неразрушимыми цепями все пусковые установки, орудия и радары».

Это Олег Капцов. «Под знаком Полярной звезды. Боевые корабли в Арктике». 2013 год.

Теперь вернемся к флотилии «Арктур», которая в полночь 23 декабря вошла в пролив Вилькицкого между полуостровом Таймыр и островом Большевик, на кошмарной 78-й широте, менее, чем в тысяче миль от Северного полюса. Примерно половина Северного Морского пути — за кормой. Всего лишь половина. До пролива Беринга еще столько же. Корабли были порядком потрепаны арктическим холодом, льдом и непогодой, но в их возможности выполнить оставшуюся часть похода сомнений не было. Но 7000 моряков (личный состав флотилии) находились уже на пределе — не столько физически, сколько психологически. Декада, проведенная в заполярных широтах, превратила этих здоровых британских парней в дерганых невротиков. Более ста моряков лежали в медсанчасти с симптомами арктического бронхита, или с обморожением пальцев. Еще сто получили освобождение от работ на открытом воздухе — из-за обморожений ушей, носа и щек. А одного моряка флотилия уже потеряла. 20-летний парень из Уэльса пропал без вести…

…Эта нелепая и непонятная смерть хорошего матроса на переходе через Карское море поразила весь рядовой состав. Судя по всему, он оказался за бортом, когда работал по очистке наружных элементов машин и палубы от льда. Просто, порыв ветра, сколькая поверхность под ногами, и пролет мимо леера. Этого парня даже не стали искать, и не потому, что контр-адмирал Фишнидл — сволочь (хотя большинство матросов считали именно так), а потому, что если в сезон полярной ночи упущены первые полчаса после падения моряка за борт на ходу, то найти его потом практически нереально. И все же, рядовой состав винил контр-адмирала. Сразу начались разговоры: «вот так, ребята: на словах мы гордость нации, а на деле — просто мясо для белых медведей, бедняга Дэнни, наверное, уже у них в желудке, о боже, что мы скажем родителям Дэнни?».

Последний вопрос здорово беспокоил офицеров, особенно — начальника медицинской службы, который, в результате, подал контр-адмиралу рапорт: «о необходимых мерах безопасного несения службы, без соблюдения которых неизбежны потери в экипаже». Рапорт был пострашнее торпеды: предлагаемые меры, по сути, делали невозможной отправку матросов на работы в зоне открытой палубы. Но, чтобы игнорировать рапорт, требовалось больше смелости, чем у контр-адмирал Фишнидла. И командир флотилии, испугавшись ответственности, перевалил проблему на младших офицеров. Теперь все наружные работы должны были выполнять добровольцы из офицеров плавсостава. На майора Стида (не входившего в плавсостав) это не распространялось, однако он подал рапорт — просьбу включить его в команду добровольцев. У него был четкий аргумент: практика восхождений в Бутане в массиве Кула-Кангри выше 7000 метров, где климат аналогичен арктическому. Его включили в команду, в паре с капитаном третьего ранга Натаном Инскоу, командиром противолодочного комплекса, соседом по каюте.

Поступок майора Стида мог показаться патриотичным, но в действительности, это был расчетливый акт, призанный наладить отношения с офицерами плавсостава. Если тебя воспринимают, как «береговую штабную крысу», и «шпионскую заразу», то в условиях тяжелого арктического похода это не только очень неприятно, но и объективно опасно. Теперь же Тимоти Стид стал «настоящим своим парнем», а то, что он «береговой» и из «шпионского ведомства» — ну, так мало ли, куда хорошего парня забрасывает судьба.