Олег Корабельников - Башня птиц. Авторский сборник

— Кто вы? — спросил Игорь. — Откуда вы? Почему вы молчите, а говорит кто–то другой?

— Это не другой, а я говорю, просто рот не раскрываю, но если вы хотите, то могу.

— Телепатия?

— Что за детство? — Незнакомец даже поморщился. — Неужели вам не приходило в голову другое объяснение?

— Только галлюцинация, — честно признался Игорь.

— Ну вот, все вы так, — неизвестно кого пожурил незнакомец. — Раньше все на черта валили, теперь на помрачение ума.

— Как вы сюда попали?

— Очень просто. Пришел.

— И… ваш друг тоже ушел таким же образом?

— Вот видите! Оказывается, с вами можно поговорить не без пользы. А то, бывало, пока втолкуешь…

Игорь приободрился, польщенный.

— Вы пришли высказать благодарность? И это все?

— Этого мало? Может, вам нужна почетная грамота?

— Я не об этом. Просто я полагаю, что для обычной благодарности можно было позвонить по телефону или письмо написать, а если уж приходить, то как–нибудь обычно. К чему этот спектакль?

— Действительно, — согласился незнакомец. — Люблю эффектное появление. А может быть, не хватает блеска и грома? Я могу.

— Хватает, хватает, — испугался Игорь. — Но вы не ответили на мой вопрос.

— Я уже сказал, что пришел высказать некоторые претензии. Правда, это не ваша личная вина, но все–таки ваши методы лечения кажутся мне, мягко говоря, глупыми.

— Я ничего не придумывал. Лечил согласно науке. Так все делают.

— Я понимаю. Но поймите и меня. Вот, скажем, если сломалась сложная электронная машина, проводок, например, сгорел где–нибудь в глубине, и вы, вместо того чтобы разобрать машину и спокойно добраться до поломки, вдруг берете в руки автоген, молоток, зубило и начинаете курочить машину, чтобы заменить этот проводок. Починить–то вы ее почините, а какой вред нанесете? Понимаете, что я хочу сказать?

— Не совсем.

— Таким же путем вы оперируете своих больных. Чтобы вырезать пустяковый аппендикс, вы рассекаете здоровые и ни в чем не повинные ткани. Словом, своей операцией вы тоже причиняете вред.

— Это я и так знаю. Но у нас нет другого выхода. Мы выбираем меньшее из зол.

— Можно обойтись вообще без зла.

— Лечить аппендицит пилюлями? К сожалению, мы еще не дошли до этого. А если опухоль? Или ранение?

— Ваши методы, быть может, и верны, но очень грубы. Разве нельзя хотя бы раздвинуть ткань по межклеточным пространствам? Это же так просто! А у вас не наука, а кружок кройки и шитья. Сперва режете — ножом, ножницами, потом шьете — иголкой, ниткой. Как примитивно! Дикарские методы.

— А вы, простите, откуда, если можете судить о нас с таким пренебрежением?

— Да так, оттуда, — неопределенно махнул рукой незнакомец. — Так, знаете, оттуда.

— Вы прилетели с другой планеты?

— Что за глупости! Вы, я вижу, начитались чего не следует. А ведь есть люди, которые если и не знают нас, то могут предполагать, откуда мы являемся.

— Вы имеете в виду попов?

Незнакомец скривился, как от боли.

— Что за анахронизм! И чему вас только в школе учили?

— Я — простой врач. Откуда мне знать о таких вещах?

— Ну, замнем для ясности, — сказал незнакомец совсем уж по–русски, даже пошловато, и Игорь чуть не рассмеялся от неожиданности.

— Вы никогда не задумывались, — продолжал незнакомец, — что можно было бы удалить пораженный орган, не разрезая кожу и всего прочего?

— То есть забраться в комнату, не входя в двери и окна? Как вы ко мне?

— Именно так.

— Научите. Если не меня, то хоть кого–нибудь. Вас объявят величайшим гением.

— Э, нужно мне это! Я обыкновенный врач и знаю только то, чему меня учили. Совсем как вы, коллега. Если бы вы попали в каменный век, то много ли налечили бы людей? И тем более чему бы вы тамошних знахарей научили? Что бы вы там делали без своих шприцев, скальпелей, пилюль? Вот и у меня не просите. Я могу вам кое–что рассказать, но не больше.

— Разве это тайна?

— Какая там тайна! Такая же, как формула о превращении массы в энергию. Знать–то вы ее знаете, а применить не умеете.

— Хоть объясните в общих словах. Растолкуйте на пальцах. Я понятливый.

— Надеюсь. Вы слышали что–нибудь о четвертом измерении?

— Кое–что. Что–то вроде перпендикуляра ко всем прочим трем. Забавная теория.

— Я, по–вашему, забавный? Гм, странно. Ну ладно, все равно вы ничего не поймете без аналогии. Дайте–ка анатомический атлас.

Игорь нашел три тома и подал ему. Незнакомец открыл нужную страницу: продольный разрез человеческого тела.

— Ну вот, смотрите. Предположим, что этот человек живет в двумерном мире, а тело его ограничено только линией кожи по контуру. Для него это естественно, ведь там только два измерения, длина и ширина. А мы с вами смотрим из третьего измерения, перпендикулярного его двум, и он нас, конечно, видеть не может. Так вот, предположим, что этот человек заболел аппендицитом. Что будет делать хирург? Он разрежет линию кожи, линию мышц и так далее, доберется до больного органа и, удалив его, зашьет разрезы. А мы можем прикоснуться до этого места из своего измерения и спокойно удалить его, не нарушая целостности наружных покровов, для них, конечно, наружных. Понимаете?

Игорь повертел в руках рисунок. Там все органы были на виду и до любого из них можно было дотронуться рукой. Потом он развернул рисунок так, что тот расположился на уровне глаз. Отсюда ничего не было видно, но можно было предположить, что и в таком плоском мире жилось бы относительно сносно.

— Значит, по аналогии вы можете из своего измерения пройти внутрь моего тела, не разрезая кожи? И вы видите мое тело таким же, в разрезе, оттуда? Так, что ли?

— Что–то вроде этого. И не только ваше тело, но всю вашу так называемую Вселенную, очень неуютную, кстати. И как вы это терпите?

— Привыкли как–то. Но вот что непонятно. Если вы пришли из четвертого измерения, то что же означает ваше трехмерное тело? Абсолютно нормальное, к тому же.

— Пустяки, — отмахнулся, как от комплимента, незнакомец. — Дайте–ка яблоко. Смотрите. Предположим, что я провожу его сквозь эту двумерную страницу. Что будут видеть двумерцы? Сначала точку. Это я прикоснулся яблоком к листу. Потом, по мере того как яблоко проходит через лист, они будут видеть все более увеличивающуюся окружность, а потом она снова будет уменьшаться, пока не превратится в точку и не исчезнет.

— Но это шар. Здесь проще. Шар в разрезе всегда дает круг. Но какое же тело дает в разрезе человек?

— Человек и дает в разрезе человека.

— Значит, вы — это не вы? Значит, то, что я вижу сейчас, — лишь часть вашего истинного тела, а на самом деле вы намного больше? Так, что ли?

— Так, коллега, так, но замнем для ясности. Теперь–то вы понимаете, что можно делать операции, не нарушая целостности наружных тканей?