Юрий Соколов - Степень превосходства

После того, как Малыш улетел за «Рейнджером», я постарался привести в порядок свой временный лагерь. Трудно приготовить к возможной обороне пустое место посреди поляны, не имея под рукой ничего, кроме двух саркофагов и скутера.

Сдвинув реанимационные блоки вместе, я забрался в кресло пилота и, подняв скутер в воздух, подключил к бортовому инфору Суслика. Теперь скутер медленно кружил над поляной на высоте пяти метров, а в центре вращения были оставшиеся внизу саркофаги. К спинке сиденья стрелка я привязал обруч своего коммуникатора. Суслик вывел изображение с его камеры на экран шлема, и теперь я видел, что происходит сзади.

— Я хочу знать, насколько прав Малыш, — сказал я. — Звери, что напали на нас, действительно похожи на местного божка — Айтумайрана?

— Полной информации у меня нет, — замялся Суслик. — Малыш работал по отчетам на «Артемиде», а у меня только дайжест и несколько картинок. Показать?

— Сделай одолжение.

Суслик выполнил. И в самом деле, похож. Разница только в цвете шерсти. Может, они становятся красными, когда линяют? Вот, должно быть, зрелище! Господи, ну почему я сам так и не удосужился посмотреть отчеты…

Шли минуты. На небе не виднелось ни единой звездочки, его продолжали закрывать толстой шубой тучи, но дождь прекратился. Два часа тянулись долго. Я внимательно следил за джунглями, ежесекундно ожидая появления оттуда очередного издания Айтумайрана-рэдвольфа, надеясь, что замечу его раньше, чем он окажется в непосредственной близости от саркофагов, когда будет уже нельзя стрелять из гранатомета. Я также рассчитывал на то, что зверь не в состоянии прыгать на высоту пяти метров над землей, не достанет меня, не собьет скутер вниз, но все же велел Суслику держать машину подальше от реанимационных блоков.

Прошло полтора часа — погода не ухудшалась, рэдвольф не появлялся. Кто он такой? Все прежние предположения относительно крайней редкости этого зверя не оправдались. За короткий срок на небольшом участке их убито четыре; я не сомневался, что черные пыльные пятна на поляне возле тел парней Шарпа остались после окончательного распада трупов чудовищ. Никогда не слышал о существах с подобными свойствами… Четверо мертвы, и бог знает сколько бродит вокруг. Почему же о них не знают ученые, и все сведения о них — только в сказаниях туземцев да охотничьих байках? Ответ пришел сам собой — потому, что почти все, кто с ними встречался, умирали. Неудивительно — крайне живучие, почти неуязвимые, они до последней секунды жизни пытаются нападать и убивать. Но всего это не объясняло. Если они встречаются столь часто, то и случаев столкновений с ними должно быть гораздо больше. Возникало желание связать учащение встреч с монстрами с повисшим над районом полем помех. Твари чувствуют возрастание активности экзотических излучений поля и пробуждаются, выползают на поверхность из своих подземных нор…

— Пит! Пит!.. Командир!..

Я вернулся к действительности. Неужели я почти заснул? Нет оправданий! Заснув сейчас, проснешься на том свете.

— Спасибо, Суслик.

Время от времени я справлялся у кибов Кэт и Крейга о состоянии их хозяев. Прошло два часа. Я начал пускать сигнальные ракеты, аккуратно повторяя процедуру раз в минуту. Где ты, Малыш?

Через двадцать минут ракеты закончились. «Рейнджер» не прилетел. Вздохнув, я посадил скутер, велел Кальяну откачать стабилизирующую жидкость из саркофага Крейга, открыл замок и начал шарить рукой в густой белой жиже. Найдя, что искал, я отцепил с пояса Крейга ракетницу и тщательно обтер ее травой. Теперь у меня было еще десять сигнальных ракет, и я делал запуск каждые пять минут; использовал восемь, оставив две в качестве резерва. Но катер так и не приземлился на поляне. Или Рик сильно сбился с курса, возвращаясь назад, или с ним что-то случилось в лагере. В то, что Малыш мог уйти так далеко в сторону, что не заметил ракет, я не верил. Оставалось предположить, что он погиб. Наши старые знакомые — гориллы Фостера, или наш новый приятель Айтумайран — кто-то до него добрался. Мог ли монстр, при своей живучести, проскочить линию «сторожей», несмотря на стрельбу из пулеметов? Пожалуй, мог, если только его не разорвет на части. Гориллам с их гипнозом «сторожа» и вовсе не преграда, они делали свое дело оставаясь в безопасности.

Но я не трогался с места еще около часа. Ракетницу Кэт я использовать не стал — ее сердце еще не заработало, и открывать реанимационный блок было рискованно. Положение казалось безнадежным, единственным выходом виделась возможность оставить саркофаги на поляне, а самому лететь на скутере в направлении наблюдательного пункта СОЗ, рассчитывая, что там, в ангаре, окажется катер. Но мне ужасно не хотелось оставлять здесь тела Кэт и Крейга. Если я не вернусь или опоздаю, некому будет даже поменять в реаниматорах батареи. Крейг проживет еще немного, поддерживаемый Кальяном. Кэт умрет сразу.

— Вот положение, а, Суслик?

— Да, командир, в такую передрягу мы еще не попадали. Со мной, по крайней мере, ты не попадал.

— Я и без тебя не попадал.

Не люблю головоломок, в которых вместо разрозненных сегментов приходится манипулировать чужими жизнями. Наверное, потому и ушел из армии. Но эту решать придется.

Я думал, пока не стала трещать голова. Потом еще и еще думал…

Полет в наш лагерь после неудачной попытки Рика и вовсе бесперспективен.

Думай!

— Попробуй решить задачку, Суслик. Как утащить в одиночку на одном скутере два саркофага, если мы втроем на двух машинах с трудом везли один? Не знаешь? А я знаю! Нам нужен верблюд. Люди в древности использовали это животное для перемещения грузов. Они тогда еще не имели летательных аппаратов и передвигались исключительно по поверхности планеты. — Несмотря на отчаянную ситуацию, я воспрянул духом и пришел в хорошее настроение. — Ты слышал старую историю о том, как Бог сотворил мир из первозданного хаоса? Я не Бог, но сейчас сотворю верблюда из скутера.

Я посадил машину на землю, слез и раздвинул в стороны саркофаги.

— Что бы ты ни задумал, Пит, ничего не выйдет, — сказал киб-мастер. — Скутер не поднимет два блока, да еще с телами. Нагрузка слишком велика.

— Тот, кто тебя программировал, Суслик, законченный пессимист. Мы сейчас демонтируем все лишнее и уменьшим собственный вес машины.

— Все равно — ты не сможешь на него сесть, чтобы пилотировать. В тебе девяносто два килограмма, Пит. Столько деталей со скутера не снять.

— Хочешь сказать, я жирный? Где ты видишь на мне хоть грамм жира?

— Ты не жирный, но дела это не меняет. Девяносто два килограмма остаются таковыми, из чего бы ни состояли.

— Уверен? Я мог бы легко доказать обратное — будь ты человеком, стукнул тебя сначала подушкой, а потом железякой того же веса… Но я не стану ничего тебе доказывать, и машину поведу не я. Ты.