Юрий Соколов - Ретроскоп

Стейбус поспел в новое тело как раз вовремя, чтобы успеть разглядеть то, что случилось за поворотом дороги: женщина средних лет стояла на пути толпы, не думая отходить. Впередиидущим пришлось расступиться; послышались возмущённые возгласы и нелестные, хотя и сдержанные высказывания в адрес женщины, чьё поведение было, по-видимому, вызывающим и предосудительным. Однако она не только не уступила дороги, но и двинулась вперёд, смело протискиваясь меж мужчинами, пока не оказалась перед юношей с красивым нежным лицом и едва наметившейся бородкой.

— Будь милостив, мой господин! — сказала она, почтительно склонившись и коснувшись рукой земли у ног юноши. — Мой брат жестоко беснуется, и мне сказали, что ты в силах исцелить его.

В этот момент вперёд протиснулся какой-то бородач средних лет с резкими чертами лица, и заслонил от Стейбуса всю картину.

— Ты пойдёшь, Кифа [21] Апостол Пётр ? — спросил его юноша.

— Нет, иди сам, — отозвался бородач. — Но возвращайся поскорее. Пусть Сампсон сопровождает тебя.

Толпа расступилась, и юноша вместе с одним из присутствующих направился вслед за женщиной. Очевидно, речь шла о вполне обычном деле, так как от свидетелей разговора никаких вопросов не последовало, как не последовало и обсуждения случившегося. Толпа двинулась дальше. От неё отделились лишь несколько любопытных, в том числе и новый агент Стейбуса, что было тому на руку; они пошли за женщиной, юношей и его спутником, к которым тут же присоединился рослый худощавый мужчина. Скорее всего, это был слуга просительницы или её сопровождающий. Покс только сейчас обратил на него внимание, поскольку раньше худой стоял в отдалении, ожидая, чем закончатся переговоры.

Идти пришлось долго, поскольку дом женщины находился в Нижнем городе, далеко от Храмовой горы. Едва они приблизились к дверям, как до них донёсся леденящий душу вопль. Агент Стейбуса невольно вздрогнул.

— Он чувствует наше приближение, Иоанн, — обратился к юноше его спутник.

— Он чувствует своё избавление, — мягко поправил тот. — Да пребудет с нами сила Божия.

Вид бесноватого, когда Стейбус его увидел, был ужасен: взлохмаченная борода с застрявшим в ней мусором, залитая слюной; такая же лохматая голова, из которой с левой стороны вырван огромный клок волос; разорванная одежда, покрытое ранами и синяками тело — то ли сумасшедшего избили, то ли он нанёс увечья сам себе. Прикованный цепями к стене в одной из комнат дома, бесноватый яростно рванулся, когда заметил вошедших, и Стейбус с удивлением увидел, как разошлось несколько звеньев на его оковах. В следующую секунду одна из цепей лопнула. Человек крутанул рукой, наматывая её на ладонь, и нанёс хлёсткий удар, целясь вперёд. Слуга, вошедший первым, с воем отскочил назад, хватаясь за разбитую ступню, и закрутился, прыгая на одной ноге. Двое из присутствовавших в комнате мужчин подхватили его и отвели назад. Остальные — те, кто уже находился в комнате, и вновь прибывшие — благоразумно держались у стен.

— Ты видишь! — сказала женщина юноше, бессильно махнув рукой в сторону сумасшедшего, который по её собственным словам приходился ей братом. — Мы освободили эту комнату специально для него. Убрали отсюда всё, потому что он крушил и столы, и скамьи, и любую утварь. Пришлось вбить в стену костыли и приковать его, но несколько дней назад он разорвал цепи и убежал. С большим трудом удалось разыскать его в пустыне и вернуть обратно. Он глух к увещеваниям и непременно снова убежит, если ты не исцелишь его.

— Веришь ли, что Бог силён вернуть ему человеческий облик? — спросил юноша.

— Верю, а также верю и в то, что про вас говорят, — ответила женщина. — Я никогда не видела вашего Учителя, только слышала о нём, и теперь жалею, что не пошла к нему. Но тогда мой брат был ещё в добром здравии.

«Так вот он каков, апостол Иоанн», — подумал Стейбус, вслушиваясь в разговор, поскольку глаза его агента были неотступно направлены на бесноватого. Израильтянина пробирала дрожь, и Покс его понимал. Такое не каждый день увидишь. Не понимал он лишь мотивы ретропсихологов, по доброй воле работавших в телах подобных индивидуумов. Ведь если верить данным Лии, именно в сознании этого человекоподобного монстра, опутанного цепями, находился Жине Грайнут, когда всё произошло. Точнее сказать — он и сейчас там. Ведь само событие, обозначенное Лией, как ЧП и так её обеспокоившее, ещё не случилось.

— Освободите его! — приказал Иоанн.

Присутствовавшие неуверенно переглянулись, не решаясь следовать указанию.

Апостол слегка наклонил голову, словно прислушиваясь к чему-то такому, что окружающие не улавливали.

— Я сказал — освободите его, — повторил он.

Шестеро мужчин нерешительно двинулись вперёд. Бесноватый со звериным урчанием отступил назад, подтягивая свисающую с правой руки оборванную цепь. Его запястья и лодыжки охватывали наглухо заклёпанные обручи, ободравшие кожу почти до кости. Три оставшихся целыми цепи тянулись к костылям с отверстиями на концах, где они крепились коваными закладными штырями. Раньше сумасшедшему пришлось бы вырвать два костыля с одной стороны, чтобы дотянутся до любого из этих нехитрых замков. Но теперь одна рука уже свободна…

Первым делом добровольные помощники Иоанна попытались обезопасить себя и остальных от возможных выпадов со стороны бесноватого: за свободную руку ухватились сразу трое, причём двое теперь были обращены лицом в ту же сторону, что и больной, а один стоял напротив. Когда трое других приготовились таким же образом удерживать правую руку, спутник Иоанна подошёл к стене и вынул закладные штыри.

Стейбус медлил, выжидая удобный момент. Все психические больные делились примерно поровну — одни из них, с глубокими нарушениями психоматрицы, почти не поддавались лечению, а сама психоматрица напоминала аналогичную структуру у животных, да ещё ущербную. Сделать такого человека агентом было невозможно. Люди из второй группы по своему поведению ничем не отличались от первых, но под покровом безумия, в недрах подсознания у них пряталась вполне нормальная личность — что-то вроде резервной копии настоящей. На этом познания Стейбуса в области психиатрии и неврологии заканчивались, но их хватило, чтобы определить: бесноватый в цепях к первой группе не относится. Впрочем, в противном случае его не смог бы использовать в качестве агента и объекта изучения Жине Грайнут.

Между тем ещё двое из присутствующих подхватили с полу цепи, идущие к оковам на ногах больного, а Сампсон, легонько оттолкнув его от стены, встал сзади.

— Подведите его ко мне, — сказал Иоанн.

Бесноватый словно дожидался этой команды. Никто ничего ещё не успел предпринять, как он с рёвом рванулся назад, притиснув к стене Сампсона, а затем начал яростно дёргаться из стороны в сторону. Стейбус слышал о невероятной силе таких людей, но видел впервые. Трое взрослых мужчин едва могли удержать одну его руку. Вот он резко двинул ногой, и израильтянин, державший цепь, прикованную к обручу на лодыжке, свалился и проехал на животе по земляному полу. Сампсон изо всех сил толкал сумасшедшего в спину, остальные силились вытянуть его на средину комнаты, поближе к Иоанну, но стоило бесноватому дёрнуться, как они валились с ног. Больной тут же вскакивал, легко поднимая на себе всю эту ораву, а один раз ему почти удалось освободить правую руку. Пять или шесть человек, в том числе и агент Стейбуса, прижались к стенам. Покс ещё минуту наблюдал, как одержимый, довольно хлипкий с виду, таскает по всей комнате девять рослых мужчин. На лбу бесноватого вздулись жилы толщиной в палец; он то закрывал глаза, то выпучивал их так, что они вылезали из орбит. Не желая больше медлить, Стейбус скользнул в сознание больного.