Нил Шустерман - Обделённые душой

Ярость, которую Роланд испытывал к своим родителям, была намного острее, чем у Коннора, и понятно, почему. В семье Роланда сложился отвратительный треугольник страдания. Отчим избивал его мать, поэтому Роланд отколотил его до бесчувствия — и после этого мать встала на сторону мужа, измывающегося над ней, а сына, который пытался её защитить, отдала на расплетение.

«Сделай так, чтобы всё это было не напрасно...»

Злость Коннора на родителей горит ровно и постоянно, словно неугасающий огонь в очаге большого зала, но, в отличие от ярости Роланда, всплески её случайны, словно вырывающиеся из костра языки пламени. Гнев Коннора подпитывается не обидой на родителей, отдавших его на расплетение, а тем, что он сам не может найти ответы на мучительные вопросы.

Почему они так поступили?

Что подтолкнуло их такому решению?

И самый главный вопрос:

Узнай они, что Коннор жив — что бы они ему сказали? И что бы он им ответил?

Коннор спешит в Огайо, чтобы найти там Соню, но в глубине души сознаёт, что таким образом он мучительно близко подходит к родному дому. И не здесь ли кроется истинная причина того, что он так стремится туда?

Вот почему он яростно ворочается на своей роскошной постели в этой спартанской комнате, морально расплетая самого себя собственной противоречивостью.

Лев понимает, что, узнав о его желании остаться в резервации, Коннор взбесится. Но разве Лев не заслужил право хотя бы раз в жизни поступить эгоистично?

— Ты можешь жить у нас столько, сколько тебе захочется, — говорит ему Элина.

Пивани же высказывается более практично:

— Ты можешь жить у нас столько, сколько тебе потребуется .

Вопрос: сколько в желании Лева остаться потребности , а сколько хотения .

Бок у него всё ещё сильно болит; без быстродействующих медицинских наноагентов, которых арапачи не применяют, повреждённым рёбрам и внутренним органам нужно довольно длительное время для исцеления. Можно, конечно, попробовать убедить Коннора, что ему, Леву, необходимо остаться здесь до окончательного излечения, но тот, само собой, и слушать не захочет — и будет прав. На них лежит ответственная задача, и нельзя уклониться от её выполнения только ради собственного комфорта. Значит, Лев найдёт себе миссию, равнозначную по важности.

Подходит к концу вторая неделя их пребывания у арапачей, и тут ситуация резко меняется, оставив всех в состоянии средней степени контуженности.

Вечер. Сегодня за столом собирается совсем небольшая компания — трое гостей да хозяева: Элина, Кили и Чал, муж Элины, наконец вернувшийся с судебного разбирательства. С Левом он общается, как истинный законник — корректно и сдержанно, словно боится выказать юноше какие-либо эмоции.

— Элина мне всё рассказала. Я рад видеть тебя здесь, — произносит Чал, здороваясь с Левом. По тону его голоса невозможно определить, искренне он рад или просто произносит вежливую формулу. На присутствие Коннора и Грейс хозяин дома реагирует столь же сдержанно.

Пивани приходит на ужин с опозданием. На лице охотника написана озабоченность, отчего первоначальное раздражение Элины сменяется беспокойством.

— Взгляните-ка, — говорит Пивани, сначала обращаясь к Элине и Чалу, а затем поворачиваясь к Леву с Коннором. — Вам тоже не мешало бы это увидеть.

Все встают из-за стола, Пивани включает телевизор в большом зале и, пробежавшись по каналам, находит нужный.

Если до сих пор кто-то ещё надеялся провести вечер в мире и покое, теперь надежды улетучиваются.

За спиной ведущего — экран во всю стену, и оттуда на них смотрит лицо Коннора.

— ...Инспекция по делам молодёжи, желая положить конец слухам и домыслам, подтвердила, что Коннор Ласситер, в течение целого года считавшийся погибшим, жив. Ласситер, также известный как Беглец из Акрона, был одним из главных действующих лиц мятежа в заготовительном лагере «Весёлый Дровосек», в результате которого девятнадцать человек погибло, а несколько сотен расплётов вырвались на свободу.

Коннор и Лев в ошеломлении не могут оторвать глаз от телевизора. Диктор продолжает:

— Высказываются предположения, что Ласситер находится в бегах совместно с Левом Калдером и Рисой Уорд, которые тоже в своё время сыграли значительную роль в мятеже.

На стене за спиной диктора появляются фотографии Рисы и Лева. Лев на фото такой, каким он был прежде — аккуратно подстриженный наивный несмышлёныш.

— Это плохо? — осведомляется Грейс, и сама же отвечает на свой вопрос: — Да, это плохо.

Далее следует интервью с напыщенным представителем Инспекции, держащим в руке снимок Коннора с каким-то расхристанным парнем — наверное, думает Лев, это брат Грейс. Юнокопская шишка, похоже, в раздражении оттого, что приходится делиться этими сведениями, но, видно, деваться некуда, потому что Инспекции требуется помощь общественности.

— Наши эксперты выяснили, что этот снимок подлинный и сделан чуть больше двух недель назад. Молодой человек на фотографии, Арджент Скиннер, и его сестра Грейс пропали без вести, и мы полагаем, что Ласситер либо взял их в заложники, либо убил.

— Что?! — хрипло каркает Коннор.

— Все, у кого имеется любая информация о преступнике, должны незамедлительно обратиться к властям. Не пытайтесь захватить Ласситера самостоятельно — он вооружён и очень опасен!

Лев переводит взгляд на друга. Коннор клокочет от ярости. Любой, кто не знаком с ним близко, счёл бы его в этот момент крайне опасным.

— Возьми себя в руки, Коннор, — говорит Лев. — Они же на это и рассчитывают! Чем больше ты разозлишься, тем больше ошибок наделаешь и тем легче будет тебя поймать! Ведь ясно же — раз они вынуждены выйти с этой информацией на публику, значит, понятия не имеют, где тебя искать; так что пока ты в безопасности.

Однако в данный момент Коннор не слышит ничего, кроме бури в собственной голове.

— Вот чёртовы сволочи! Они бы ещё всю Глубинную войну на меня повесили! Правда, я тогда ещё даже не родился, но эти гады уж найдут повод! — Коннор с силой всаживает в стенку Роландов кулак и морщится от боли.

— Ложь, — спокойно произносит Элина, — это могучее оружие, и юновласти владеют им в совершенстве.

Грейс обводит испуганными глазами всех поочерёдно:

— Почему они говорят, что Арджент пропал?

За спинами собравшихся раздаётся голос:

— Кто это — Арджент? Он что, правда, мёртв? Коннор, ты его убил?

Они оборачиваются и видят всеми позабытого Кили.

Разумные доводы Лева и Элины не смогли охладить Коннора, зато написанный на лице Кили страх производит нужное действие.

— Нет, он не мёртв и я его не убивал, — отвечает мальчику Коннор немного более спокойным тоном. — Не знаю, куда его понесло, но уверен, что он жив и здоров.