Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.

Осталось растолковать значение фразы «почти чисто». Может, у меня от внутреннего состояния, чутьё обострилось, но когда по Сети рассуждают о нашем проекте в категориях «Lucri bonus est odor ex re qualibet» (запах прибыли приятен, от чего бы он ни исходил) — корежит, не по-детски. Хочется заорать в голос — А сами понюхайте! Здание капитально чистили четыре раза подряд. Первый раз — дегазирующей жидкостью. Второй раз раствором сульфанола. Потом поняли — бесполезно и ободрали всю внутреннюю отделку. Потом, сделали ремонт — побелили, покрасили, выскоблили щели между каменными плитами пола и плахи дверных косяков… Увы, аромат эпохи продолжает бить в нос. Замку несколько столетий. Всё это время его обитатели буквально гадили под себя. Вонь человеческих испражнений буквально пропитывает воздух… Сейчас! До сих пор! Она пробивается через свежий запах известки, аромат олифы и скипидара. Кроме чердака — от неё нет спасения. Блин! Осенью — нюх отшибало слезогонкой… К зиме, когда по углам заблестел лед — стало почти нормально. Теперь — спасения нет. И чем теплее в комнатах, тем хуже мне становится. Хоть вставляй в орган обоняния затычки… Мужики-то приноровились почти моментально, я — не могу. В остальных местах — гораздо хуже. И главное, толком сердиться не получается! Я ведь прекрасно понимаю прежних обитателей, даже сочувствую!

Им, сердешным, деваться было некуда. Тема не аппетитная, в рыцарских романах она освещена плохо, надо познакомиться лично. Когда-нибудь бывали в типичном сортире аутентичного средневекового замка? Зимой? Каменный мешок, в толще наружной стены. Посредине — огромная дыра, через которую, далеко внизу, видно снег у фундамента и многослойные потеки на кладке, оставленные предшественниками. А больше — никаких удобств. Из узкого окошка под потолком (кстати, без стекла) пробивается скудный лучик света. Над дырой сквозняк кружит залетными снежинками. Выпасть, через гостеприимно распахнутое очко — как не фиг делать. Бывало и наоборот. Хроники повествуют, как иногда, через такие вот, оставленные без присмотра отхожие места, в неприступные крепости нагло проникали небрезгливые враги. Добавлю, что отходы жизнедеятельности под стеной никто и никогда не убирал. Они служат дополнительным препятствием осаждающим. Одним словом — бр-р-р и бе-бе… Как глянешь на эдакие «бытовые удобства», так и поймешь тех, кто веками справлял нужду в жилых помещениях замка, уголках коридоров, на лестницах и за гобеленами. Жизнь и здоровье дороже!

Логично поинтересоваться, а куда гадят новые владельцы столь капитально обосранной недвижимости? Ох… Да туда же, конечно… Опосредовано… Сначала — в горшок или в совмещенное с горшком сиденье. Что можно рассматривать, как несомненный прогресс. В реале Земли-1 стульчаки, для отправления естественных надобностей в теплом месте, изобрели уже после Французской революции. Иезуиты нововведение оценили. Не удивлюсь, если местный образчик туалетного «хай-тека» отправится в качестве подношения понтифику. Папа — пожилой человек, ему пригодится. Нормальных унитазов здесь не заведется долго — нет сил, под трубы стены долбить. И самих труб — нет… И унитазов — нет… Временные рукава от рукомойников тянутся всё к тем же настенным украшениям и стекают в cloaca maxima (великую клоаку). Так в древнем Риме звали канал для отвода городских нечистот. Здесь её заменяет яма-отстойник под донжоном. Поэтому в донжоне жить нельзя. Плохая примета, для особ королевской крови. Особенно, по имени Фридрих IV. Я — отказалась категорически.

Ex ipso fonte bibere (обращаясь к первоисточнику), уже бывали разные прецеденты… История сохранила случай, имевший место в 1183 году в Эрфуртском замке, где под императором Фридрихом I, его гостями и приглашенными на Рейхстаг союзниками, провалился пол главного зала точно такой же башни. Восемь князей, более сотни рыцарей и их многочисленные слуги утонули в нечистотах. Балки, поддерживающие настил, не выдержали тяжести собравшихся на ассамблею, поскольку давным-давно сгнили под действием испарений и влажности, от столетнего полужидкого дерьма, разлагающегося в огромной яме прямо под залом. Тем, кому удалось спастись от бедствия, утверждали, что как будто бы тайная сила внезапно обрушила пол, сбросив все сословия разом в главный коллектор замка, где они встретили ужасную смерть. Лично Фридриху Барбароссе удалось спастись, уцепившись за оконный проем, откуда его затем вытащили на веревке. Показательно, что никто из собравшихся на Рейхстаг аристократов или украшавших зал работников, даже не думал о выгребной яме внизу, хотя атмосфера в зале явно была насыщена её характерным запахом. Принюхались! Это ж ужас…

Картинки из быта Европы до появления там канализации.

Дополнительные впечатления? Посреди круговерти работ, которые захлестнули окрестности, лично я ощущаю себя ведущей детского утренника. Бум-м! Тра-та-та-та! Ударил барабан, прогудела труба, на арену выбегает очередная порция страшно довольной своей выдумкой малышни. И что-то там изображает. Иногда, пирамиду, из собственных тушек. Иногда, парад-алле. Иногда — ролевую постановку. Это затягивает, да… Но, сколько можно? С другой стороны — выхода и не просматривается. Abyssus abyssum invocat (бездна взывает к бездне) Даже степенные иезуиты прониклись этой атмосферой непрерывно продолжающегося спектакля. Для них, наверное, такое существование привычно. Каждое богослужение — спектакль. И каждая проповедь… Уй!

Вот сейчас попы совершенно откровенно изображают из себя античных философов, рассуждающих о судьбах мира и тайных движениях всего сущего. Жутко интересно, если вдумываться в слова. Но, и крыша едет конкретно… У мальчиков фантазия беднее. Имиджа круче «трудового десанта» (непременно с прыжками в десантном снаряжении) в голову не приходит. Какой смысл в подобном цирке при нормально работающем аэродроме? Всё равно снаряжение приходится таскать на холм снизу, даже если удалось картинно красиво высадиться с воздуха на бастионах крепости. Тем более, что некоторым «повезло» угодить рядом со стенами, в места, заваленные упомянутой выше субстанцией. «Немецкая рулетка», в натуре. Каждый думает, что ему повезет и лично он угодит в сухое твердое место, ага… Куч дерьма, сверху, под сугробами не видно. Вот и… Тут, на ровной дороге, наступив в самую обыкновенную с виду лужицу грязи, можно провалиться по колено.

Для первой партии лихих прыгунов эффект «мягкой посадки в навозную кучу» (и ведь не замерзают на морозе!) оказался удивительным сюрпризом. Встреча с забытой родиной, так сказать… Вторая партия уже несколько береглась, но многие всё равно пострадали. Ну, хотелось им красиво приземлиться рядом с самой крепостью. Зато теперь мы ногами почти не ходим. Везде «гравитационный транспорт». Канатные переправы связали между собой здания крепости и саму крепость с городом. Ролик на трос, тормоз отпустил — вж-и-ик! Быстро, чисто, безопасно. Единственный недостаток — мест, откуда можно так лихо прокатиться из города к крепостным воротам, в Кронахе совсем немного. Годятся только несколько самых высоких башен. Путь на верхотуру труден, но несоизмерим по затратам сил и моральному ущербу с наземной дорогой… Чистота требует жертв. Иезуиты, сначала, пытались передвигаться «по старинке». Теперь привыкли. Люди ко всему привыкают и склонны ex malis eligere minima (из зол избирать наименьшее). Бродить пешком по проходам в минных полях, раскинувшихся вокруг внешнего кольца стен (и внутри крепости) — занятие на любителя.