Павел Кучер - 1647 год. Королева Наташка.

У меня образовалось положение — «хуже губернаторского». Всем чужая. Абсолютно… Фриц, хитрая рожа, организовал «вживание в коллектив». Навалил на слабые женские плечи (мои) бремя общения с аборигенным населением. Пожаловался — «они меня бояться»… А то! Я бы — тоже боялась… Свалились с неба, вместе со своим Орднунгом, как снег на голову. Чего ждать — неведомо (точнее, можно догадаться по оставляемым там и сям трупам сатрапов «старого режима»). Кто такие — неизвестно. Форма камуфляжная, грязно-зеленая, пятнами… Всякие штучки… Черти, как есть черти. Тогда непонятно, кто при них эта девица? Меня, очевидно, тоже полагается бояться? Вопрос дня!

Не выдержала, заскочила на узел связи (перекрытая щель рядом с той, где ночевала), выстучала по дальнему радиоканалу маму. Мама процитировала, из Галича — «А она королева и ей плевать, боятся её или нет!» Ободрила, ха… Сермяжная правда в словах есть. Стала замечать, что в присутствии посторонних автоматически делаю «морду кирпичом». А ребята, в моем присутствии, слегка деревенеют. Глядя на них — деревенеют мужики. Форменная цепная реакция. Ухохотаться! Им хочется поклониться старшему по званию, а нельзя. Фриц, персонально, народ предупредил — не кланяться. Все равны! Посреди анархии Острова — нормально. Но в привычной с детства среде, для многих, это весьма серьезный психологический напряг. С малолетства ребятишек крепко приучили кланяться. Общественная традиция, чо… Повзрослевшие мальчики «вернулись домой» и привычная среда давит. Нужен постоянный пример для подражания.

Одна я, как выяснилось, реально выше любых традиций. После фото показали, с какой физиономией я глянула на местного селянина, когда он попробовал мне поклониться. Не, ну честно, непривычная… Естественная реакция — за оружие схватиться. Чего он в мою сторону резко подался? Неизвестно ещё, кто из нас сильнее перепугался. Вот и ходят теперь свежеиспеченные камрады, будто палку проглотили. Что одни, что другие. «Королева не любит!» И ведь сработало! К высокородной барыне, тот несчастный мужичонка, со своей бедой, сроду бы не подошел. А ко мне рискнул… Выговор у него, гм, особый… Экал, мекал, заикался… Но, ведь не побоялся же! Значит, я справляюсь!

Когда разобрала смысл, стыдно сказать — обрадовалась. Есть повод заняться чем-то поинтереснее учета скота. С чего начать? Сразу вспомнила фильмы про милицию. Машинально брякнула — «Присядьте, пожалуйста». Естественно, по-немецки… Нормально, не? У человека семью в заложниках держат, а он будет, передо мною, навытяжку стоять? М-да… У всех кто это тогда слышал — челюсти отвисли. Включая курсантов… Оказывается, «так не бывает». А у меня — горло свело… Есть тут, среди вас, пискнула в пространство, кто преступниками занимается? А что ещё полагалось сказать?

Мальчики поняли буквально. Кронах — город маленький. Палача привели… минут через двадцать. Власти, когда в крепость убегали, его с собой не взяли. Поганая профессия, по понятиям. Даже рядом стать — опомоишься. Вот он и остался. Причем, с виду, совершенно невзрачный тип, одет скромненько. Разве руки — очень сильные и волосатые, ниже колен. Тоже хотел на колени бухнуться — удержали. Я и ему присесть предложила. Что такого? Как после Фриц объяснял, скорее всего, первый случай за всю его жизнь. Стоячая специальность. Профос плюхнулся, где стоял, прямо на траву. Рядом с офигевшим от участия мужиком. Позднее сошлись, что это был с моей стороны, очень тонкий ход. «А она королева — и ей плевать…» И? Удалось таки разбудить народную инициативу. Люди, ну честно, я ничего никому не приказывала! Только спросила — нельзя ли что-нибудь сделать? Громко…

Где-то читала, что в сомнительных ситуациях, командиру рекомендуется не приказы раздавать, а вежливо интересоваться. А разве мост ещё не построен? А разве город ещё не взят? А почему? А кто в этом виноват? Откуда мне знать, что Фриц, сразу по прибытии, собрал импровизированный митинг и объяснил политику — «налогов не будет, но и свои проблемы, по возможности, решайте сами». У него, де, возможностей мало и все до одной — очень больные. А тут я, со своими вопросиками… попала в струю. Короче, бауэры меня поняли…

Палач залез с пострадавшим в одну телегу поехал «на задержание». В чем был. Только попросил длинный ремень или веревку. За ними ещё увязались… Человек десять… А у меня только попросили кого-то из наших ребят, поприсутствовать. Для официальности и во избежание излишнего зверства. Говорят, что профессиональные бандиты больше всего на свете боятся крестьян. Теперь я их понимаю. Мясо, что привезли на телеге, через пару часов, даже для судмедэкспертизы не годилось. Палач очень стеснялся, прижимал руки к сердцу — «Экселенца — это сделал не я!» Действительно… Он только первым вошел в дом и чуть-чуть напугал головорезов. С вожжами, против сабли, один на двоих пошел… И ни одной царапины! Профессионализм, за пределами вероятного. Основательно гражданин руку набил… Представляю, как здесь сопротивляются жертвы, когда их в застенках мучают. А прочее остальное, творилось на улице. Курсант расстрелял в воздух весь барабан револьвера. Бесполезно! Дорвались… А ещё говорили — мы черти. Клевета! С данным электоратом никаких чертей не надо. Сами справятся. Не, хорошо, что я блондинка… От эдаких приключений, с непривычки, и поседеть не грех… Мать, мать, мать!

Совместная работа сближает. Кстати, поразительно, как с детства раздражающая чужая манера мыслить готовыми лозунгами мне сегодня пригодилась. Местные, от коротких зубодробительных формулировок, типа «Кто не работает — тот не ест!», пребывают в полном восторге… Клеймение последних лошадей, после отъезда «группы захвата», прошло — как по маслу. С утра дольше возились. Скорее всего — селяне банально осмелели. Наметилось робкое взаимопонимание. Ведь «понять» (сама начинаю лозунгами выражаться) — «привыкнуть и уметь пользоваться». Обыватели, как могут и умеют, стараются приспособиться к новой реальности.

Получив документы, на заново заклейменых лошадок, бауэры вовсе не спешили разъезжаться восвояси. Первый испуг прошел. Теперь их интересуют свежие новости. Любые. Жадное и беспардонное деревенское любопытство, ничего не поделаешь. Физически чувствую, как по телу, чуть не оглаживая ткань комбинезона, ползают чужие взгляды. «А она королева и ей плевать…» Лозунг себе такой выбрать, что ли? Точно в масть! Я тут навсегда обречена на одиночество, в самой гуще толпы. Парни хоть и немного, но свои. Фольксдойчи… Их расспрашивают, их приглашают попробовать деревенских харчей и напитков, хлопают по плечу… Наши! Курносая славянка, в мужских штангах и дырявых ботинках (хорошо, что дождя нет) — однозначно чужая.