Павел Виноградов - Жестокий маскарад (сборник)

— Работёнка, ити её мать, — по-русски произнёс он, тяжело вздохнул и утёр пот, пачкая лоб кровью. — Как у тебя, Федя?

— Чисто, — бесстрастно ответил чёрный тэнгу. — Что внизу?

— Порядок, — бросил Палыч. — А теперь делаем ноги, сейчас тут будет вся полиция столичного округа, Клаб и якудза.

Фудо без слов сбросил наряд синоби, Палыч сделал это с той же скоростью. Упаковав окровавленную одежду и оружие в спортивную сумку, оба вышли через чёрный ход уже в виде респектабельных, но чуть подгулявших бизнесменов.

Лицо у Палыча, который вёл машину, было не из самых радостных. Фудо молчал на заднем сидении. Наконец, артельный не выдержал:

— Не корчь ты холоднокровного синоби, — бросил он через плечо. — Думаешь, не понимаю, что тебе это было так же противно, как мне?..

— Колесо Закона вращается неспроста… — продекламировал юноша.

— …Слышишь, скрежещет зубами Великая Пустота [75] Даёто Когуси, дзёнин из Ига (XIV век) , — закончил Палыч, передёрнув плечами. — Бесовство это, Федя…

— Вы же мне в нём помогли, — заметил парень.

— Угу, — кивнул Палыч, — потому что это враги и их следовало убить. Но не жди, что я стану радоваться массовой резне, которую мы учинили.

— Так и я не радуюсь, — ответил юный ниндзя. — Случилось то, что случилось. Фудо-мёо нам помог.

— Нет Фудо-мёо, — ответил Палыч.

— Знаю. Я верю в христианского Бога, — тихо согласился Фёдор. — Но Фудо для меня — сила ниндзя, которая помогает… убивать.

— Пусть пока будет так, — проворчал Палыч.

— И как там наши молодожёны? Если соображения секретности позволяют вам ответить…

— Обустраиваются. Девушка почти здорова. Довольно сложно было вывезти их из Японии, чтобы ни Кай, ни полиция не мешали. Они до сих пор кипят после безобразий, которые мы там учинили. Федина мама сейчас в Южной Америке, но мы пока не хотим с ней контактировать, пусть успокоится.

— Похоже, Павлик, всё закончилось пристойно.

— Если не считать нескольких десятков трупов — в Японии… и здесь.

— Игра — это война… И когда все умрут, тогда только….

— Знаю, Мария Николаевна. Только поэтому ещё не свихнулся окончательно…

— Павлик, я всё хотела спросить… Но понимаю, что это секретная информация…

— Как я стал ниндзя? Да Бог с ними, с этими секретами! Иногда от нашей таинственности начинаешь беситься. Всё просто: я не знал своих родителей, до пятнадцати лет меня воспитывали в подпольном клане ниндзя на Хоккайдо. Артель имела дела с этой семейкой ещё в начале прошлого века, так что устроить меня туда было просто.

— Да, я вижу, что мальчику могли помочь только вы.

— Федя слишком ценен для нас. Да и не в этом дело… Я бы всё равно помог.

— А нельзя ли было просто уговорить его оставить счёты с мафией и вернуться?

— Он синоби. Это было невозможно.

— Да-да… Жалко мальчишку — он ведь не сам выбрал такую судьбу.

— А кто из нас выбирает?..

— Да… Что же, поглядим, как цветок Накагава-рю приживётся на нашей почве.

— Цветок зла…

— Бог и зло способен обратить в добро.

— Аминь.

Я счастлив. Огромные ели держат тяжёлые пласты снега покорно и самозабвенно, как Атлант небо. Бесшумно мелькает между тёмных стволов лиса — огненный зигзаг на белом ковре. Жемчужное небо беременно обильным ласковым снегопадом. Мне тепло и уютно под этим грандиозным пологом снега и хвои. Тёплые меховые унты оставляют за мной белоснежную вспаханную борозду, но уже кружатся в воздухе первые снежинки, и скоро мой пройденный путь станет таким же гладким и чистым, как и моя прошлая жизнь.

А я продолжу углубляться в лес, пока моя медвежья доха и норковый треух не станут похожи на обсыпанный сахарной пудрой праздничный торт — таким меня угостила недавно милая на мой пятидесятилетний юбилей. Честно говоря, это было открытием — что мне уже пятьдесят, но она так сказала и даже принесла из каких-то своих анналов мой биопаспорт. Когда я приложил к нему палец, высветилась дата рождения — 6 февраля 2039 года. Тут уж не поспоришь. А торт был восхитителен. Я съел два куска, хотя мне это вредно, и запил рюмочкой прекрасного армянского коньяка — редкость в наше время.

Снег пошёл чаще и огромными хлопьями. Дорожка моих следов исчезала на глазах. Но я не боялся никаких инцидентов — скоро я дойду до ограды из колючей проволоки под током, которой огорожен мой обширный лесной участок. А неожиданно прорвавшийся из-за сплошного покрова туч солнечный лучик отразился от объектива видеокамеры, искусно спрятанной в лапах ели.

Снег бесшумно валился огромными хлопьями, словно облака рассыпались на небе в прах. Сразу потеплело, я снял замшевые варежки и сунул их в карман дохи. Видимо, я шёл быстрее, чем думал — я часто замечал, что, пока пытаюсь что-то осмыслить, вспомнить, найти разгадку смутных образов, возникающих у меня на границе сознания, в реальности проходит гораздо больше времени, чем я предполагал. Наш друг Анвар — доктор Гасанов — говорит, что это должно со временем выправиться. Но, честно говоря, до сих пор это меня не очень беспокоило.

До сих пор. Потому что на сей раз мои раздумчивые размышлизмы завели меня вплотную к белой от пушистого инея перегородке, отделявшей мои владения от остальной тайги. Машинально я вытянул руку перед препятствием, на мгновение ощутив режущий холод металла, и в глазах моих полыхнуло.

— Миномёт! — прокричал кто-то, кто живёт в моём мозгу и иногда неожиданно выскакивает наружу.

Да, это был управляемый снаряд из ручного миномёта Colibri — любимого оружия Death Rangers. Смертельная штучка, между прочим — и в городе, и в пустыне. И здесь, в зимнем лесу, где не видно ни своих, ни противника, лишь белёсые тени изредка мелькнут среди облепленных тяжёлым февральским снегом елей, да слышится потрескивание выстрелов. Тихая, неброская, можно сказать, гуманитарная бойня Третьей мировой в заваленной снегом сибирской тайге…

А вот наш заслуженный, прошедший не одну кампанию РПГ-52 давно замолк…

Мина свалила роскошную ель, и под ней извивалось что-то грязно-белое. Я подползаю ближе. ЯЯ. Яша Явглевский, маленький, щуплый, быстрый и смертельно опасный в ножевом бою. Был быстрым и смертельно опасным… Из-под зелёных хвойных лап — только бледное лицо, на котором серым выделяется огромный нос. По снегу медленно расползается красное. Прощай Яков, приложившийся к народу своему…

Рейнджеры круты, но и наше спецподразделение «Барсы» делалось отнюдь не пальцем, а натаскивалось инструкторами личной Гвардии Императора. Занимаю позицию в лапах рухнувшей ели, недалеко от мёртвого Яши. Кажется, я знаю, где миномётчик. Даю несколько очередей в сторону от того места — чтобы сбить с толку. Под зимним маскировочным костюмом нащупываю в разгрузке снайперский модуль и затверженным движениям укрепляю его на автомате.