Игорь Градов - Грустная история Васи Собакина

Я бежал, не разбирая дороги. Мчался, что есть сил, до тех пор, пока шум боя не утих. И только тогда перешел на шаг.

На краю рощи я остановился. Кажется, вопреки всем прогнозам, мне удалось спастись, теперь предстояло решить, что делать дальше. Цель моя была одна — добраться домой, но вернуться туда можно было двумя путями. Одна дорога шла в обход княжеских владений, другая, покороче, пролегала прямо через них.

Я немного подумал и решил — пойду кратчайшим путем. В этой неразберихе, что возникнет после гибели князя, всем будет не до меня. Я решил отказаться от лошадей — повозки могут проверить, но вряд ли кто обратит внимания на одинокого, бедно одетого путника, уныло бредущего по пыльной дороге. Конечно, лук и меч придется спрятать — они сразу выдадут эльфа, но вот кинжал я оставлю.

Я закопал оружие у корней приметного, старого дерева на краю рощи, спрятал кинжал поглубже под одежду и бодро зашагал по дороге. Путь мой лежал домой, в родной лес».

Все люди, как я заметил, делятся на две категории — «собаки» и «кошки». И это не связано с тем, кого любит человек — псину или мурлыку (есть, правда, небольшая группа ценителей аквариумных рыбок, хомячков, пауков, ящериц и прочей экзотики, но они не в счет). Граница проходит по более глубокому признаку, можно сказать, по самой сущности человека, по его натуре.

Известно, что кошки — очень гордые и независимые существа и лишь разрешают себя любить, да и то не всем и не всегда. Иногда, впрочем, их можно погладить, но на этом все. Верности и преданности от них не жди — мурлыки привыкают к дому, а не человеку. Собаки же — отличные друзья и преданные товарищи, они никогда не бросят в беде и не уйдут к другому.

«Кошки», как правило, женщины, «собаки» же — мужчины, хотя бывает и наоборот. Мой друг Славка, например, типичный кошак, а Верочка — верная собака. Я тоже пес, а вот моя Ленуля — несомненно, кошка. И неправду говорят, что собака с кошкой никогда не уживутся. Наоборот — я прекрасно лажу с «усатыми-полосатыми» Ленулей и Славкой, а вот между собой они не в слишком хороших отношениях. Моя жена, что называется, его на дух не переносит. Как модно сейчас говорить, «терпеть ненавидит».

К чему это все я? Да к тому, что, задумываясь о годах, прожитых с благоверной, я вдруг понял, что все время верно и преданно служил ей: обхаживал, любил, угождал, разве что тапочки в зубах не приносил. Но любила ли она меня или держала в квартире только потому, что так удобнее, что так положено. К тому же статус семейной дамы ей очень важен для работы… Вопросы, что называется, на засыпку.

Вот такие мысли внезапно пришли мне в голову, когда я проснулся и с трудом продрал глаза. Вчерашний звонок Славки весьма сильно взволновал меня, и я долго ворочался с боку на бок, пытаясь снова заснуть. Никак не мог представить своего друга как семейного человека. А еще лезли в голову разнее другие размышления — о любви, дружбе и верности… Задремать мне удалось только под самое утро, когда за окном уже занялся серенький зимний рассвет. Потому и проснулся я сегодня намного позже обычного.

Надо было срочно идти гулять с собаками (а то еще дома наделают), поэтому быстренько умылся, оделся, взял на поводок сладкую парочку (хватит, побегали на свободе) и поспешил в парк. И пока Бобик и Габи делали свои дела, я курил рядом и прыгал с ноги на ногу — холодно, черт побери…

В это время ожил мой мобильник — я всегда беру его с собой на прогулку. Мало ли что… Оказалось, это моя благоверная. Легка, что называется, на помине.

— Привет, Собакин, — начала она. — Ну, как у вас дела?

— Да ничего, — неопределенно ответил я, — все нормально, слава Богу, все живы и здоровы…

Почему-то мне не захотелось посвящать Ленулю в события последних дней. Приедет — сама все узнает…

— Ты что-то грустный, Собакин, — почувствовав непривычные интонации в моем голосе, произнесла жена, — сильно соскучился по мне или произошло что?

— Вообще-то меня Василием зовут, — напомнил я, — но у нас ничего не произошло и ничего не случилось.

А в голове между тем навязчиво крутилось: «Все хорошо, прекрасная маркиза…» В трубке повисло напряженное молчание — очевидно, жена не ожидала от меня столь сухого ответа. Я тоже не торопился продолжить разговор.

— Тогда, может быть, я задержусь в Египте еще на недельку? — неуверенно произнесла жена. — Море здесь отличное, очень теплое, песочек белый, как я люблю, и компания подобралась хорошая, веселая…

— Конечно, задержись, — поддакнул я, — полноценный отдых — залог успешной работы.

— Что-то не нравишься ты мне сегодня, Собакин… — неуверенно протянула жена.

— Василий, — поправил я.

— Да, не нравишься ты мне, Василий. А ну-ка колись — что произошло? Дети заболели? Бобик сдох?

— Да ничего, в самом деле, — совершенно честно признался я, — дети нормально, учатся, Бобик в полном порядке, даже лучше, чем всегда, я работаю… «Все хорошо, прекрасная маркиза, все хорошо, и жизнь легка…» — не выдержав, запел я в трубку.

— Я те дам — «все хорошо»! — взвилась жена. — Вот приеду, разберусь, что у тебя там за маркиза завелась! И таких пипюлей наваляю, что будешь помнить до самого Нового года!

— Приезжай, конечно, — согласился я, — а впрочем, как хочешь — можешь и не приезжать, отдохни еще парочку недель, а то и месячишко-другой. Нам здесь, знаешь ли, и без тебя хорошо…

И я отключился. Пусть поволнуется, поломает голову над тем, что означают мои последние слова. А то подумаешь — эта вечная уверенность, будто без нее в нашей семье никто и шагу ступить не сможет! Прожили мы без нее неделю, дай Бог, и еще проживем.

С этими мыслями я подозвал Бобика и Габи и поспешил домой — завтракать. В квартире меня ожидал сюрприз — сидела Элла. При виде меня она смущенно улыбнулась:

— Извините, Василий, что я к вам без предварительного звонка… Но вы сегодня утром не вышли с Габи на прогулку, вот я и разволновалась — вдруг что-то случилось. И решила сама вас навестить.

— Ходил, вот только что вернулся, — сказал я. — Просто вы нас не встретили… Парк-то большой! Но как вы меня нашли?

— Очень просто: дом вы мне показали, а номер квартиры я узнала у местных бабушек — из тех, что у подъездов все время сидят. Спросила: «Где живет такой симпатичный мужчина с черной собакой?» — и сразу мне показали. А ваш сын (весьма приятный молодой человек!) открыл и проводил в гостиную.

От слов «симпатичный мужчина» мне стало даже неловко — никто прежде так меня не называл. К счастью, Элла заметила свою болонку и радостно засюсюкала:

— Габи, девочка моя! Вот ты где! А я так по тебе соскучилась… Ты хорошо себя чувствуешь, лапочка, ничего не болит?