Лестер Рей - День Гигантов

— Не меньше полусотни моих бойцов уложили навсегда только два из твоих адских снарядов для метания. Мое чародейство не в силах вернуть к жизни эйнхериев, тела которых разорваны на мелкие части. Не значит ли все это, что когда мы соберемся на Вигридре, ратном поле Рагнарёка, твое оружие уничтожит наших героев и оставит нас всех беззащитными перед сыновьями Волка? Можем ли мы позволить тебе и дальше заниматься изготовлением этих убийственных для наших героев снарядов? Но этого мало! Судя по всему, список твоих преступлений не окончен… Но говори же, говори! Мы терпеливы, и да свершится правосудие.

Сомнений не было: гранаты взорвались, ибо того пожелали Вэли и Видарр. Они хотели опорочить Лейфа. Но Один никогда не поверит, что его кровь и его плоть — его сыновья! способны на измену рядом с троном. Лейф оглянулся на Локи, но бог не ответил на его взгляд. Он равнодушно смотрел назад, на тропинку, ведущую к мастерским.

Нифлхейм приближался к Лейфу! Лейф снова ощутил неприятное чувство тошноты, подобное тому, что возникло у него, когда он впервые заглянул в магическое зеркальце. Он обернулся к Ли. Брат, как будто нехотя, небрежно взвешивал на ладони гранату. Опытный воин прикидывал их шансы! Это не пройдет, подумал Лейф. Тор присоединился к ним, но и он не позволит метать гранаты в самом центре Йюггдразила. Лейф даже удивился, что Тор еще не переметнулся обратно, на сторону Одина. Он еще раз взглянул на гранату. Это был неплохой выход. Если он завладеет гранатой и успеет отступить назад, граната разорвет его, но не затронет маленькую группку друзей. Тогда никто на свете не сможет отправить его в Нифлхейм. Честно говоря, смерть представлялась Лейфу приятным исходом по сравнению с местечком в преисподней.

Он подошел к Ли и снова повернулся к Одину.

— Зачем я буду оправдываться, если ты все равно не поверишь моим словам? Что это даст? Ладно, гранаты уничтожили один из твоих отрядов, но ведь их метнули твои сыновья. Почему бы не заподозрить их самих в обмане? Что касается Священного Дерева, я впутался в историю с ним…

Неожиданно вскочила Фулла, она выпрямилась и что-то крикнула ему. Но боги зашумели и заглушили ее слова. Тем временем Лейф уже вплотную придвинулся к брату и перехватил «лимонку» в свою руку. Теперь надо побыстрее отскочить в «мертвую зону».

— Еще гранату, мастер Лейф? — участливо раздался за спиной грубый голосок Садри.

Он увидел, что за ним выстроился маленький отряд гномов. У каждого гнома в ручонке была сжата граната. Локи тоже схватился за оружие. Но еще прежде, чем Лейф осознал, как изменилась расстановка сил, голос Локи поднялся над шумом толпы.

— Теперь мы можем поставить вопрос так, отец Один, — обратился он к Эльфадуру, — не опасно ли отправлять Лейфа Свенсена в Нифлхейм? — Он отдышался и продолжил: — Не все согласны с твоим приговором. Многие считают, что правосудие еще не свершилось. Даже Top не согласен с тобой. Ты видел собственными глазами, что наделали два снаряда. У каждого из нас за поясом гранаты, и мы умеем ими пользоваться в отличие от Вэли и Нидарра. Разве я не прав, Тор?

Все это не очень нравилось Тору, но решение он уже принял. Он согласно кивнул:

— Это оружие действовало безотказно, когда я его испытывал. Сам Мъёллнир остался бы доволен такой мощью! До тех пор, пока мы не разберемся во всем и не примем справедливого решения, я беру под свою защиту этого человека, отец Один. Я тоже требую справедливости!

Удивительно, но к ним приближался Хеймдаллр, выхватывая на ходу из ножен огромный меч. Сейчас в нем не было ничего щегольского, самодовольство исчезло с лица. Острый меч казался живым в его руке. Он встал весьма далеко от места, где замер с гранатой Локи, но было ясно, что он заодно с ним.

И Фулла сделала несколько шагов в сторону отважных воинов, но так и не присоединилась к ним. Она тихо села на свое привычное место у ног Фригг.

— Но Священное Дерево, — воззвал Один к богам. Он не привык видеть свой двор разобщенным и понимал, насколько серьезен этот выпад против его авторитета. Такого не случалось в Асгарде никогда. Поневоле задумаешься о прочности традиций. Один почувствовал, как гнев переходит в обиду. Боги вокруг тоже имели несчастный вид. Они неуверенно переминались, не зная, как вести себя в непривычной ситуации.

— Послушай, Тор, — попытался спасти положение Один, — он же сам признался, что осквернил Яблоню…

— Я предлагаю для начала определить нанесенный дереву ущерб! — взревел Тор. Пошлем гонцов к дереву, а потом вернемся к разбирательству.

Хеймдаллр со свистом рассек воздух своим мечом, привлекая внимание.

— В гонцах нет нужды. Я хорошо разглядел дерево при помощи чудодейственного инструмента, подаренного мне земным мастером. Он правильно понял, что только я смогу оценить по достоинству эту вещь.

Он раскрыл подзорную трубу, приложил окуляр к глазу и принял горделивую позу. Айзир устремил на него свои взоры. Лейф, честно говоря, не понимал, что может увидеть Хеймдаллр сквозь стену густого леса и чем могут помочь ему увеличительные свойства трубы. Наверное, Хеймдаллр прибегал к магии, а подзорная труба попросту приносила ему радость как игрушка. Но выглядел Хеймдаллр в данную минуту весьма самодовольно.

— На дереве появились новые побеги. Яблоки наконец-то созрели, — возгласил он. — Кажется, Лейф, сын Свена, умеет обращаться со священными деревьями. Один хрипло отдал приказ — и вороны неожиданно слетели с его плеч. Они взмахнули крыльями по направлению к роще. Лицо Фуллы прояснилось, она определенно возвращалась к жизни из своего полуобморочного состояния. Фулла рванулась к Лейфу.

Он усмехнулся про себя, удивляясь женскому коварству и непостоянству. Теперь, когда грозовые облака над его головой рассеялись, рядом с ним можно было обогреться на солнышке. Он сделал вид, что не заметил ее порыва, и повернулся к могучей фигуре Тора.

Его не очень поразило возвращение воронов. Каждый из них нес в клюве за черенок крупное желтое яблоко. Они не походили на недозревшие дички сегодняшней ночи и казались совершенно созревшими плодами зимних сортов — крупные, плотные, сладкие, хотя бы на вид. Лейф уже убедился, что время в Асгарде способно на странные вещи. Оно могло ускорять процессы, длящиеся месяцами, до нескольких часов. Но и, наоборот, могло замедлять естественный ход вещей. Право, здесь было все для того, чтобы созревали прекрасные яблоки! Он дал Яблоне шанс окрепнуть — и вот плоды уже радуют глаз!

Один взял одно из яблок, принюхался, откусил, куснул еще разок — и просиял. Казалось, он сбросил со своих плеч не один десяток лет. Под его руку к трону направились рядом стоящие боги, но он жестом остановил их.