Олег Дивов - Медвежья услуга

Нет-нет, я еще помню времена, когда Мангу звали Сашкой, и он, сволочь, мне хоккейной клюшкой между глаз заехал, едва нос не сломал. Если сильно напрячь память, я, пожалуй, вспомню его хитрую, смазливую и вполне русопятую детскую морду. Но последнюю четверть века это шикарная анимешная деваха, из тех, кого зовут «свой парень», а еще высококлассный переводчик и эксперт по деловым контактам с Дальним Востоком. Имеет невинный с точки зрения японцев сдвиг по фазе на почве хай-тека: дома в Киото у Манги целая свора киберсобак и два кибермужика. Не потому что такая вся из себя хиккимори, а просто ее стервозный характер даже собаки не выдерживают. Прекрасный человек и замечательный друг, уверяю вас, просто ярко выраженная сука — ну, бывает. Она и за Урсулу готова подписаться обеими руками не столько по доброте душевной, сколько от бессознательной тяги подминать под себя все хорошее, до чего может дотянуться, потом сколотить из этого хорошего стаю и начать стаей мудро руководить. Ну, ей кажется, что мудро. Спорим, моя дурацкая идея на полном серьезе взять в семью «мишку» сейчас прямо-таки бродит, пузырится и булькает в красивой Мангиной голове.

Дик жалеет Мангу, говорит, она какая-то неприкаянная выросла, и вся ее японщина — просто метод компенсации психики, бегство от незалеченных проблем. Некоторые наши слегка побаиваются с ней общаться. Любуются издали, а душевно поговорить — не получается. Все признают, что Манга «свой парень», но уж больно она прямолинейная, а временами и грубоватая, язык без костей. Ну да, мы друг другу принципиально не врем, только совсем хамить-то не надо.

А я привык. Я ее не боюсь ни капельки, мудро руководить собой не дам, она это понимает и, как ни странно, высоко ценит. Только обижается, что я, с моим-то профессиональным слухом, даже не пытаюсь выговорить ее японское имя и зову подругу детства, в лучшем случае, Мангой, а в минуты раздражения — госпожой Кусаки.

Приставать к ней с нескромными предложениями мне мешает только одна причина: я-то знаю, насколько Манга одновременно ранима и зверски серьезна. Поэтому мужики и собаки, с которыми она живет годами, — механические. С Мангой нереально разок заняться любовью, чисто от хорошего отношения, и назавтра разойтись друзьями, она не поймет. Она решит, что ее предали. Семья потеряет этого ценнейшего человека навсегда. И я потеряю.

Иногда я думаю в сердцах, что она просто тупая, а потом долго гоню от себя мысль, до чего же это похоже на правду…

Тут с дальнего конца стола подваливают мои, точнее, делегация от моих — папуля с Виктором. Женщины салютуют бокалами, мама подмигивает, мол, все прекрасно. Мама, пожалуй, самая яркая здесь, и это очень приятно. А живет яркая женщина тихо-тихо, незаметно, надо просто знать, какой она сильный терапевт. У мамы все хорошо сложилось, она никуда не рвется и ни о чем, кажется, не жалеет. Знаменитых тут и без нее хватает.

А эти двое нависают надо мной со значительными лицами и принимаются разглядывать, да так сурово, что вокруг голоса стихают, и все оборачиваются в нашу сторону.

— Какой он все-таки у нас замечательный, — говорит папуля Виктору.

— Прекрасный, — отзывается Виктор.

— Мы — молодцы.

— Безусловно.

Они чокаются, выпивают, круто поворачиваются и уходят. Вслед им несется дружный хохот и аплодисменты.

— А я все думал, в кого ты такой артистичный, — говорит Бенни. — В обоих, значит.

— Ну, все-таки в папу, но без Вити я бы не состоялся. Папуля задавал общее направление и поддерживал в трудные минуты, а Витя-то, извини, меня растил день за днем. Как говорится, отцы приходят и уходят, а отчимы остаются…

Кстати, Виктор и терпел меня день за днем тоже, редкой деликатности и доброты человек. Я папу обожаю, это личность, но сейчас понимаю, как правильно он сделал, что вовремя ушел. Он бы меня регулярно обламывал. А так у меня просто образовалось два комплекта родителей, и я заметно этим избалован. У Бенни по-другому. Со слов Алана выходит, что Тор очень вовремя подстраховал его, но самого Алана не было поблизости, когда Бенни рос. Это зря.

— А твои-то где? — спрашиваю.

— Да как обычно, — Бенни разводит два пальца, один вверх, другой вниз.

— С тетей Леной все понятно, а Торвальд мог бы и вынырнуть по такому случаю, — вворачивает Манга. — Заодно бы вправил кое-кому мозги.

— С пяти километров выныривать не так просто.

— Какие все занятые, — Манга фыркает. — Налей мне, Гриш. Почему у твоей дамы пусто? А еще Гамлета играл…

— Я?! Никогда я Гамлета не играл. Мне до Гамлета расти и расти. Ты вообще за мной следишь?

— А ты за мной — следишь?

Пообщались, называется. Покоммуницировали.

— Вот скажи мне, Бенни, как социолог, — требует вдруг Манга. — Чем все это кончится?

И обводит бокалом вокруг.

— Вы за мной тоже не следите, — говорит Бенни. — А я уже три года как все расписал. Мне тогда предложили работать с «мишками», надо было решать, и тут я понял, что готов закрыть тему, подвести итоги. Опубликовал большую работу. Получил в ответ ушат помоев на голову от благодарных читателей. Ну, какой текст, такая и ругань — масштабная.

— Извини, я только сценарии читаю. Совершенно дикий в этом смысле. А Манга…

— Давай, не тяни, — говорит Манга.

— В общем, наша семья — ненормальная.

— Удивил! — смеемся мы хором.

— Да не в том смысле. Атипичная она. Почему Урсула сейчас так к Дику прилипла — видите? — потому что это феномен. И вы феномены, и все остальные за этим столом. У нас базовая парадигма — нематериальная. В то время, как нормальная серийная семья, где контакты не теряются с разводом партнеров, а только надстраиваются — прообраз будущего владетельного рода. Их тысячи, и они все одинаковые. Одна наша такая долбанутая.

— Погоди, они надстраиваются, чтобы набрать побольше сил? И только-то?

— Именно. Говорю же, будущие владетельные кланы. Все очень продуманно, очень просчитанно…

— Новая аристократия? Боже, как скучно.

— …и невыносимо скучно. Ты совершенно права. И еще они постоянно лицемерят перед собой и родственниками. Живут в атмосфере привычной повседневной лжи. Такие серийные семьи абсолютно утилитарны, у них нет каких-то принципиально новых задач. Они не порождают новых смыслов, как наша семья. Ну и чем это отличается от династических браков, например? Это откат в Средневековье, а не движение вперед.

— Тогда понятно, за что тебя ругали, — кивает Манга. — Ты же их носом в зеркало ткнул. Молодчина. А я думала, ты дурак вроде Гришки!

— А сама ты что твердила? — тут же набрасываюсь я на Мангу. — Решать проблемы, решать проблемы, через два рукопожатия выходим к президенту… Не для этого семья! Родственников не выбирают, да? А мы — выбираем!