Сарко Ли - Лиан

— Ты никогда не устаёшь? — я хитро посмотрел на девушку.

— Никогда, — она так же хитро посмотрела на меня. — Я — Сириус!

Я многозначительно кивнул, догадавшись, что сказанное связано с каким-то её мультом. Я, например, Лучший Воин Северного Континента.

Недалеко от нас сидели два кауру, мужчина и женщина. Они были одеты в серые пальто (кауру нельзя носить яркие выделяющиеся вещи, одежду они покупают в специальных к-магазинах), вид имели уставший и недружелюбно косились на нас. Потому что мы были ярко одеты, улыбались и вообще были юнэми.

— Уступи дорогу слабому: ты пройдёшь всё равно, он — нет, — изрёк я и стал задумчиво глядеть в окно на проносящиеся мимо кабели.

— Конкретно никто ничего об этом не знает! — уверяла Исита, вдохновенно размахивая руками.

— Чего тут знать — будет, и всё, — уныло сообщил я.

— Ты тоже не знаешь, — возразила Исита.

— Мне ли не знать, — вздохнул я.

— Если бы ты хотя бы видел его! — воскликнула девушка.

— А может, и видел. Ты не шла за мной по пятам, — бросил я вызов.

— Ах, так! — Исита задохнулась возмущением. — Ну… тогда я шла за тобой по пятам!

— И какого он цвета? — я сделал хитрые глаза.

— Кстати, о чём мы вообще говорим?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Ты вдруг воскликнула: «Конкретно никто ничего об этом не знает!» Откуда я знаю, что ты имела в виду?

— А… — Исита отмахнулась. — Это я так. Я иногда говорю всякий бред.

— Да, у меня тоже бывает, — согласился я. — Слушай, Исита, у тебя в районе есть какой-нибудь магазин швейных принадлежностей? — смущённо задал я вопрос.

— Имеется за углом, — подтвердила девушка. — Ты собираешься шить?

— Вовсе нет! — я замахал руками, имея в виду «упаси боги». — Просто у меня игла сломалась, я хочу новую купить.

— Она у тебя что, одна?

— Ну… не знаю… — я растерялся. — А что, две должно быть?

— Нет! — Исита рассмеялась. — Их должен быть целый набор запасных. Закончился?

— Наверное. Хотя не знаю, не искал. А где может быть этот набор?

— Там, где швейная машинка, — пояснила Исита и повернулась ко мне. — Дальше можешь не провожать, вон мой дом.

Дальше провожать и правда не было смысла. Дом находился недалеко от метро, теперь мне, чтобы добраться опять до станции, требовалось минут пять. Я распрощался с Иситой (хорошо хоть она не полезла целоваться в щёки, как делают многие девчонки, а нынче — о ужас! — и парни) и, развернувшись, направился к метро. Но через пару шагов оглянулся и посмотрел на то, как девушка скрывается за дверью. Она ни разу не оглянулась, наверное, уже забыла обо мне. Эх, мне бы её беззаботность…

Вообще-то я не боялся случайных неблагоприятных прохожих, я просто хотел убедиться, что люди Иерарха не сделают ей ничего плохого. Хотя вроде бы я беседовал с ней как с одногруппницей, на нейтральном уровне, но мало ли что могут подумать туранэ… Впрочем, и я хорош: не буду же я постоянно её охранять? И провожать не стоило, чтобы не привлекать к ней лишнего внимания. Иерарх очень, очень хочет мне отомстить, даже несмотря на то, что на весах справедливости его вина перевешивает на многие тонны. Иерарх боится меня, пока я один. Но стоит у меня появиться друзьям, и одновременно с этим у Иерарха появится козырь. Я остерегаюсь людей для их же пользы.

Не успел я дойти до поворота, чтобы вырулить на широкую дорогу, как передо мной вырос Милицер.

— Ну, здравствуй, Лиан, верх благочестия! — злорадно ухмыльнулся он. Вы можете удивиться, подумав, что Милицер сумасшедший, но это не так. Просто он знает (один из очень немногих), что я больше не причиняю людям вред, и безнаказанно этим пользуется.

— Привет, досточтимый исит, — я совершил лёгкий поклон. — Опять изнываете от зависти? Может быть, по причине вашей полнейшей беспомощности?

— Ты много говоришь, — прошипел Милицер. — А между тем я знаю, кого можно вас лишить, чтобы вы так не пели!

Да, самой большой угрозой Милицера всегда было убийство. Он знал, что я потерял всех близких людей, и сейчас только и ждал, чтобы они снова у меня появились. Чтобы убить и их.

А ненавидел он меня по вполне простой причине: я — ЛИАН, а он — милицеришко.

— А вот с этим позволь не согласиться! — я гордо вскинул голову. — Я — абсолютно свободен, и ты не сможешь меня задеть. Конечно, я расстроюсь, если ты убьёшь всех людей в Адиве, но ненадолго.

— Когда подрастёшь — поймёшь, как девушки могут тянуть тебя на дно, — усмехнулся Милицер.

«Ух ты! А я и не знал, что можно привязаться к девушке. Может быть, Милицер, ты думаешь, что в двадцать пять лет ты намного больше знаешь, чем в двадцать один?»

— Вот тогда и приходи.

— Ты не хочешь со мной драться! — Милицер полностью расслабился и даже сунул в карманы руки, которые до этого держал скрещёнными на груди, словно создавая ментальную защиту.

— Если ты очень хочешь кого-нибудь убить, выбери человека, покажи мне, и я сделаю вид, что с ним подружился, тогда будешь спокоен, — я продолжал играть с ним.

— Думаешь, ты очень умный? — нахмурился парень.

«Нет, ты умнее. Поверг в прах великого Лиана».

— Уйдёшь с дороги?

— Ненавижу тебя! — Милицер сжал кулаки и бросился на меня. Этого я и ожидал, потому что такие стычки происходили у нас чуть ли не каждую неделю. Проходили и заканчивались они всегда одинаково: сперва Милицер лупил по мне изо всех сил, бил мной асфальт, пинал ногами, а потом уходил, и я оставался валяться на земле в непотребной позе ещё некоторое время, чтобы совсем не расстраивать мелкую Милицерову душонку после предшествующей драке беседы.

Этот раз ничем не отличался от других. Я не сопротивлялся, лишь время от времени выкрикивал что-то вроде «Эй, Милицер, ты правой рукой бьёшь или задней кривой лапой?» или «А ведь я тебе говорил, бросок у тебя ерундовый!» Милицер ещё больше злился, и его удары становились лишёнными всякой изощрённости. Под конец он просто пинал меня ногами и выкрикивал что-то нечленораздельное и некультурное. Потом плюнул и ушёл. Конечно, если бы он плюнул на меня, я бы ему этого не простил, поэтому он поразил асфальт. Всё-таки опасается. И жутко злится.

Я раскинул руки, ожидая, когда Милицер скроется, и воззрился в небо. Оно было чёрным и совсем не имело звёзд, как очень часто бывает зимой. Эх, хорошо, что подо мною белый снег, моя Весёлая Вишня нисколечко не запачкается…

— Лиан!!! — этот вопль напоминал крик человека, при котором враг разгрызает зубами его лучшего друга. Я скосил глаза и наткнулся на лицо склонившейся надо мной Иситы.

— Что? — спокойно спросил я.

— Как ты?! — девушка упёрлась руками в снег и принялась осматривать моё лицо на предмет синяков и ушибов. Я моргнул.