Андрей Столяров - Изгнание беса (сборник)

Подготовился, значит.

Далее неторопливо подтягивались Валечка с Жозефиной.

Команда в полном составе.

- Нормально, - констатировал Леха, дождавшийся нас.

- Пока обошлось без потерь. - И прикрикнул, наверное, сжигаемый нетерпением. - Давай-давай, мужики, шевелите конечностями!..

Светило майское солнце.

- А что это за энтузиаст? - кивая на Зоммера, спросил я. - Что за тип? Он, вроде, раньше в наших мероприятиях не участвовал.

Леха осклабился.

- Кто, этот? Да, толковый мужик, у него с собой четыре фунфурика.

Ну? Пускай посидит, что нам, жалко?..

Он с большим удовольствием потянулся.

Я смотрел на вязкие толпы людей, продавливающиеся в створе улицы.

Колонна была бесконечной: она шла и шла под вопли диктора из репродукторов.

В настоящий момент приветствовали славных советских ученых. - Рра!.. Рра!.. Рра!.. - доносилось с площади. Точно ревело слоновье стадо. Плескались флажки и гирлянды. Качались над головами воздушные шарики. Я почему-то вспомнил доклад Дюваля. Одомашнивание человека, создание новых инстинктов. Трансформация психики в систему примитивных рефлексов. Индивидуум исчезает, отсчетом становится популяция. Генетическое единство постепенно устраняет конфликты. Человечество замыкается в благостном оцепенении.

Как-то так. Во всяком случае, близко к тексту.

- Ну ты что, совсем отключился? - Леха двинул меня кулаком.

Жил он, к счастью, недалеко, и когда мы всей гурьбой ввалились в квартиру, то, конечно, первым делом разместили совершенно обеспамятевшего Жаконю.

Положили его на диван, а заботливая Жозефина подоткнула подушку под голову.

Набросили на него покрывало.

Жаконя только мычал, бессмысленные бельмы закатывались, и даже телевизор, врубившийся вдруг на полную мощь, как ни рявкал, не мог его потревожить.

Он лишь вялым движением навалил на ухо подушку.

- Убавьте звук, - посоветовала Жозефина.

Я уже схватился за ручку, чтобы ее повернуть, и в это время женщина, появившаяся на экране, сказала:

- Передаем подробности катастрофы в Санкт-Петербурге.

По предварительным данным, погибло около тридцати человек. Продолжается сильный пожар на заводе "Пластмассы и полимеры", от огня взорвалась батарея, обеспечивавшая производственный цикл, около трех тонн горючих веществ попало на землю. Жители ближайших домов отселяются. Район катастрофы блокирован. Вместе с городскими пожарными действуют воинские соединения...

После этого звук пропал. Появился из кухни Леха, сжимающий в руках два фужера, и, уставясь в дрожащее прыгающее изображение, как ребенок, обалдело спросил:

- А разве телевизор работает? А он уже неделю, как хрюкнулся...

Экран тут же погас, и на нем проступила стеклянная гладкая серость.

Я заметил, что и вилка в розетку, оказывается, не была воткнута. То есть, электричество не поступало. Тогда я тихо скользнул в соседнюю комнату и, дождавшись, пока Зоммер так же тихо просочится за мной, посмотрел на него - еле сдерживаясь, стараясь не выплеснуть раздражения:

- Это ваша работа?

- Они пытались меня захватить, - сказал Зоммер. - Они нас опять каким-то образом вычислили. Полагаю, что без поддержки церкви не обошлось. Подтянули военных, наверное, особые подразделения.

Между прочим, я там заметил какой-то чудовищный огнемет. Вероятно, они собирались залить квартиру напалмом. Извините, но как мне было еще отвязаться от них? Я ведь даже не защищался, я просто отодвинул их в сторону...

- Отодвинул? - с отчетливым клокотанием в горле переспросил я.

А задумчивый Зоммер похлопал мягкими веками.

- Вероятно, не стоит так волноваться по незначительным поводам. Если вас укусил, например, какой-нибудь муравей, то вы сами смахнете их всех, оказавшихся в это время на коже. Вы не будете разбираться, какой там именно укусил. Разумеется, всех, - и половину при этом перекалечите. Понимаете, это чисто инстинктивное действие. - Он смотрел сквозь меня, как будто в какие-то дали. Было тихо, лишь раздавался за дверью негромкий звяк. Вероятно, накрывали на стол в смежной комнате. Что-то пискнула Валечка, что-то ответила Жозефина.

Мерной поступью протопал Бампер на кухню. Зоммер сжал смешные маленькие кулачки. - Честно говоря, меня волнуют сейчас совсем другие вопросы. Если вы не вернулись, значит, на квартире - "замок".

Вероятно, вас именно потому и отбросило в прошлое. В то же место, но в совершенно другую точку отсчета. И вот это мне, извините, очень не нравится. Я уже когда-то сталкивался с аналогичной проблемой...

Он, по-моему, целиком погрузился в воспоминания. У него даже дернулась, как будто от тика, щека, а зрачки блеклых глаз необыкновенно расширились.

Я безнадежно сказал:

- А, быть может, вам лучше вообще оставить меня в покое? Десять лет в своем прошлом я уж как-нибудь проживу. Осторожненько так проживу, высовываться не стану. Но зато и гарантия, что здесь-то меня не найдут.

А там, в будущем, вы ко мне просто не явитесь. Вы же видите, как-то не складывается у нас. Все, что я предлагаю, вам не подходит: голод, войны, а также ненависть и любовь. Почему-то вы это все безоговорочно отвергаете. Я уже и не знаю, что можно еще предложить. Семинар в этом смысле ничуть не облегчил ситуацию. Там - теория, а тут - реальная жизнь. Вам, наверное, следовало бы выбрать кого-то другого.

Вы подумайте, время, по-моему, еще есть. И, наверное, вы согласитесь, что так будет значительно проще...

Зоммер, однако, меня не слушал, осторожно втянул в себя воздух, повел, как локатором, головой и расставил ладони, точно принимая сигналы.

- Нет, - сказал он после длительного молчания. - Нет, по-моему, здесь все в порядке. Извините, меня насторожил эпизод с телевизором. - И, наверное, успокоившись, весьма снисходительно объяснил. - К сожалению, тут все не так просто, как кажется.

Вы однажды уже просили хлеба, и тогда начался поворот к земледелию и ремеслу. Вы просили любви и мира, и вам - со всей атрибутикой - дана была Нагорная проповедь. Вы просили затем личной свободы - началась Реформация, приведшая к множественности конфессий.

К сожалению, все это уже было опробовано. А каковы результаты? Хлеба, чтоб накормить голодных, по-прежнему нет, войны стали ожесточеннее, особенно за последний век, а дарованная свобода приводит к затуханию личности. Человек растворился в среде вещественных благ: погружается в быт, превращается в окультуренное животное. Искра божьего духа в нем медленно угасает. Вы, по-моему, слышали об этом на семинаре. Нет, здесь требуется что-то иное. - Зоммер неожиданно замолчал и вдруг, сморщившись, сунул руку куда-то за ворот рубашки - с наслаждением почесался и выпрямился, несколько обескураженный. Мордочка его слабо порозовела. Пррроклятье!.. - смущенно сказал он. - Досаждают слабости человеческого организма.