Виталий Амутных - ...ское царство

Нет, нельзя сказать, что она вовсе никаких полезных действий не производила, тем более в последнее время, когда рассчитывать на меня приходилось ей все реже. Как правило, деятельность эта сводилась к совершенствованию мелкого комфорта в жилище. Однажды она вдруг даже покрасила окно белой краской, чем изрядно меня напугала. Впрочем впредь подобные подвиги не повторялись. А еще она очень любила комнатные растения, все больше всякие такие вьющиеся. В гостиной распускал плети огромный филодендрон из Колумбии с темно-зелеными, металлически блестящими листьями по метру каждый. В кухне все окно было завито аравийским жасмином, время от времени покрывавшимся белыми звездочками цветов, распространявших на всю квартиру приторный запах. По стенам спальни, детской, там, здесь, всюду текли, струились тонкие гибкие побеги плющей, традесканций, пассифлор, кампанул, медеол, аспарагусов… В тон заявленному стилю я еще завел внушительных размеров аквариум, так что ритмы нашего гнездышка с некоторых пор обусловливали филодендроны да аквариумные узницы.

— Насте нужно купить дубленку. И не говори, что можно кроличьей шубкой обойтись, — теперь другая жизнь, — вдруг возговорила моя благоверная, и это в нашей немой обители прозвучало почти выстрелом. — Да, звонил твой режиссер, Степан. И за квартиру второй месяц не плачено.

— Хорошо, завтра я заплачу, — поспешно согласился я, зная, что теперь услышу ее в следующий раз, может быть, через неделю.

В прожорливой тишине таял слабый звон спиц. За окном зачалась и тут же погасла пьяная песня. Я направился было в ванную, но она заговорила опять. Это уже было много для одного собеседования.

— Я не собираюсь и дальше надрываться по хозяйству, — голос ее, как всегда, был не слишком добросердечен. — Найми мне прислугу. Или, как заведено на Западе, плати за каждое дело.

Не то, чтобы таковское заявление, слышанное из ее уст, сильно меня подивило. Подобные эксцентрические кунштюки она имела склонность отмачивать и прежде. Но, казалось бы, все уже было отговорено, решено, и слово давным-давно потеряло всякий смысл и толк.

— Прислугу? — должно быть, я все-таки был удивлен. — Но, драгоценная, а что же ты тогда вообще будешь делать?

— Что?! — Она отложила вязание и поднялась из кресла. — Что?

И ушла в спальную.

Наконец оставшись в блаженном почти одиночестве, я облегченно вздохнул. Тишина пожирала меня неотвратимо. По стенам ползла-змеилась в слабом освещении темная поросль. Казалось, эти зеленые плети простегивают все пространство, прорастают сквозь мое тело, сквозь мой мозг, подчиняя его своим ботаническим помышлениям, невозвратно, невозвратно…

Небольшой бар из недорогих с обстановкой вполне безликой: никель, пластик, неоновый свет. Здесь же гремит дискотека. За столиком с пивными стаканами и простенькими закусками — Наташа Амирова и подруга ее Нинель. Мелькают вспышки стробоскопа, осеняя их накаленные драматизмом беседы лица. Пьяно колышутся сизые облака табачного дыма.

— …Нелка, ты просто не можешь меня понять! Понимаешь, ты просто не в состоянии понять мое положение! — темпераментно жестикулируя, что называется, с пеной у рта, доказывает что-то своей подруге Наташа. — Это катастрофа. Это полный звездец. Все сгорело, все. Цеха, офис, вся документация, все.

— Вот я и хотела тебе … — пытается вставить подруга Нинель, но буйный поток встречных слов не позволяет ей осуществить намерение.

— И ни копейки на руках. Понимаешь, ни копейки! Все было вложено в дело. Так мало того, у Гарифа еще долгов… Я даже не знаю, сколько. Он говорит, двадцать тысяч баксов. Но это он мне говорит, — значит на самом деле вдвое, а то и втрое больше. Отдавать нечем. Если даже, не дай Бог, все продать… Но кому продашь, и как потом жить? Ты понимаешь? — в пылу словоизлияния Наташа не замечает, что по ее щекам уже хлещут слезы. — Я теперь буду в трамваях ездить? И ходить в рубище, что ли? Я ему сказала, мне что теперь, на панель идти?..

— Так вот, я… — вновь приступается подруга, и вновь тщетно.

— Я ему сказала, я свои брюлики не отдам. У меня ребенок на руках. Еще не известно, что там меня ждет. Ой, Нелка, лучше бы я за Даньку Пописа вышла. Потом уже, с возрастом понимаешь, что с лица ж воду не пить. Сейчас бы я вот это так страдала? Ты знаешь, ведь это же не случайный пожар. Говорили, что там и сейф открытым нашли, и… Это его, конечно, проблемы. Я ему всегда говорила: это твои проблемы, как ты там будешь деньги доставать. Но я-то почему должна страдать?! Ну, скажи, почему?!

Изнемогшая Наташа падает на стол, и уже только рыдает. Возникшей паузой торопится воспользоваться Нинель:

— Ты меня послушай. Что ты ревешь? В конце концов ты женщина, и не должна отвечать за своего болвана. Если на него там за что-то наехали, — пусть сам и выпутывается, как знает. А то, как минет, — так им сейчас сделай, а, как шубу купить, — так на следующий сезон.

— Угу… Угу… — мычит сквозь слезы Наташа.

— Ты извини, что я немножко опередила события. И сама распорядилась… Наточка, но это чисто в твоих интересах. Я еще… раньше хотела тебе сказать, но с этим твоим внезапным горем… Тебе сейчас конечно не до того… А с другой стороны… Короче, с тобой хочет типа познакомиться один человек.

— Какой человек? — поднимает на подругу мокрые глаза Наташа.

— Хороший человек. Между прочим, иностранец. И не какой-то там араб, что променяет тебя на верблюда, — и пиши письма. Австралиец.

— Австриец?

— Нет, к сожалению, не австриец. Но Австралия — это тоже ничего. И вот просит, чтобы я его с тобой типа познакомила.

— Но у тебя вроде не было таких… — не перестает удивляться Наташа. — Откуда ты его взяла?

Нинель видит, что глаза подруженьки помалу просыхают, и теперь позволяет себе некую таинственную игривость:

— А вот и не скажу. Да какая тебе разница. Ты случай лови, дуреха. Это тебе даже не Данька Попис.

— Нет, откуда ты его знаешь?

— Ну, откуда-откуда… Подошел, представился, разговорились. У Берты в салоне дело было. Ты ее не знаешь. А он ее типа давний знакомый. Ну я губы раскатала. А он мне и говорит: у вас есть подруга, Наташа, я с вами не раз видел и уже давно хочу с ней познакомиться, но она, мол, дама замужняя, и все равно из этого, наверное, ничего не выйдет. Я ему и говорю, что замужняя-то замужняя, да чего в жизни не случается. Только не подумай, что он мне, там, типа деньги за посредничество давал или что-нибудь такое… Ничего подобного.

— Но-о… Нелка… Как же это я…