Павел Виноградов - Странные существа (сборник)

Он ещё повертел головой, углядел в густой траве приличное углубление, с огромными трудами дотащил туда ящик, набросал сверху сухих веток и тщательно уничтожил следы.

– Дрек мит фефер! [9] – выругался он.

Такое славное начало и такое гнилое продолжение! Дельце казалось вернейшим: в багажном вагоне следующего в губернский центр поезда имел место ящик, в который на всех пройденных станциях спускали суточную выручку за грузовые операции и продажу билетов. Охраняли ящик всего только двое низших жандармских чинов. Группа узнала о ценном грузе от своего человечка в железнодорожном управлении. Он уверял, что меньше пятидесяти тысяч к концу пути не собирается. Для людей же из группы провернуть такой экс было в одно удовольствие – все они занимались этим в России и таки имели солидный опыт.

Глухой ночью, на уединённом перегоне среди густого леса, тем, где паровоз замедлял ход, поскольку полотно шло на подъем, они устроили славный кипиш [10], открыв настоящую канонаду из револьверов и японских винтовок. Позже свидетели уверяли, что в налёте участвовало, по крайней мере, десять человек. Шмоки! [11]Их было всего пятеро ссыльнопоселенцев, живущих в Сибири за казённый счёт. Изя – эсер, трое эсдеков, а пятый – известный питерский «медвежатник» Ляксей Хруст.

Пока четверо экспроприаторов дырявили деревянные стенки вагонов, заставляя поездную прислугу в панике соскакивать и разбегаться, кто куда, Яша Подрабинек (партийная кличка Неволин), бывший инженер, запрыгнул на еле тащившийся поезд и, немного пошуровав, отцепил паровоз вместе с идущим сразу после него почтовым вагоном. После чего Яша направил на машиниста с помощником пару хорошеньких маузеров и заорал, как пьяный матрос:

– С паровоза поцы, бекицер! [12]

Они сгинули так быстро, словно их сдула нечистая сила. Проехав ещё немного, паровоз совсем остановился. Запыхавшиеся налётчики догнали его и стали ломиться в двери вагона.

– Эй, мосерим, [13]открывайте, а то запалим! – заорал Изя и пару раз стрельнул в двери.

– Погодь, откроем, – раздался из вагона грубый голос, и изнутри завозились с запорами.

Налётчики ждали с оружием в руках. Но всё равно не успели – как только двери отъехали, из вагона раздались револьверные выстрелы. Сруль Пайкес (партийная кличка Доктор), бывший аптекарь из Винницы, заимел а лох ин коп, [14]и мозги его резво брызнули сквозь затылок. Остальные, как бешеные, принялись палить во тьму вагона. Яша бросил туда бомбу, и все попадали на насыпь. Бухнул взрыв, стрельба прекратилась. С насыпи поднялись трое: Доктор лежал спокойно, а Хруст корчился от боли – одна пуля перебила ему руку, вторая застряла в лёгком.

Экспроприаторы выкинули изуродованные трупы жандармов и с трудом вытащили ничуть не пострадавший от взрыва железный ящик. Задумчиво потеребив чеховскую бородку, Изя прострелил голову стонущему Хрусту. Тот должен был тащить, а потом вскрыть ящик, но теперь нужно было тащить его самого, а кому, скажите, пожалуйста, нужен такой цурес на свой тухес [15]?

Но план надо было менять на ходу. Изя свистнул Подрабинеку, быстро объяснил ему задумку, тот закивал курчавой головой и вскочил на паровоз. Вскоре тот, испуская клубы дыма, тронулся, набрал скорость и быстро исчез за поворотом. Изя с Лёвкой ухватили ящик и, кряхтя, доволокли его до просёлочной дороги, где ждала запряжённая парой вместительная бричка. Через пару минут появился Яша – запаренный, но лыбящийся до ушей.

– Сделал, товарищ Стас, – отрапортовал он. – Это же сейчас будет просто цимес [16]какой – то!

Изя кивнул. Они заранее выяснили у своего человечка расписание движения по участку и знали, что навстречу поезду с деньгами шёл тяжёлый товарняк. Если бы не налёт, они бы разминулись. Но теперь не разминутся. И это-таки задержит погоню.

Издалека донёсся грохот крушения.

– Ходу! – крикнул Изя.

Лёва Сироп вскочил на место кучера, и бричка понеслась к заброшенному хутору, где, согласно первоначальному плану, Хруст должен был своими волшебными руками вскрыть ящик с сокровищем. Теперь придётся обходиться своими силами. Динамит у них был.

Но и там работа по новой не задалась: как только подъехали к хутору, оттуда стали стрелять. Жандармов подвели нервы – если бы они подпустили группу поближе, сразу положили бы всех. А так из брички выпал лишь простреленный навылет Подрабинек, так и не понявший, что случилось.

– Заворачивай в зад! – заорал Изя, дико матерясь по-еврейски и по-русски и паля по скрывавшимся за оградой жандармам.

Через пятнадцать минут бешеной скачки правая кобыла стала хрипеть и валиться на бок. Лёва с ругательством указал Изе на пулевую рану в её шее. Вторая лошадь вся была в мыле и тоже долго бы не протянула. Приближался топот жандармских коней. Двое налётчиков ухватили ящик и кинулись в тайгу. Никто из них не знал этих мест, потому и вынесло их в самое болото, в котором Лейба Кац приложился к народу своему.

Изя выкурил папироску, свистнул и фланирующей походкой направился к сосновой роще.

Сначала Леонид был уверен, что его аналитическая служба ошиблась и лесок имеет статус заповедника, да такой, что пальцем к нему не позволит притронуться. Это, конечно, не значило, что Леонид не притронется: слишком давно сидел он на строительной теме и прекрасно знал, как взяться за дело. Его просто удивляло, что до него ни одна акула застройки не сделала того же самого. Но факт подтвердился, оставив его в полном недоумении: лесок не состоял ни под федеральной, ни под местной охраной и вообще как бы никому не принадлежал. Хотя формально проходил как секретный объект, но и ФСБ, и МВД, и армия от него решительно открещивались.

Леонид Владленович не стал задумываться над этими странностями – надо было делать бизнес. Поскольку хозяина у объекта не было, дальше все становилось делом техники, а техникой этой Лёня владел отлично. Правда, оформляя бумаги на застройку, должным образом «подмазанные» чиновники посматривали как-то странно. Но никто из них ничего не сказал, что вскоре заставило Леонида выражаться в их адрес громко и нелицеприятно. Так или иначе, старый забор сломали и в рекордные сроки поставили новый – синий. Бизнес пошёл. И сразу закончился. Сначала исследовательская бригада подтвердила, что почву пятна составляет плотный суглинок, что несравненно лучше для строительства, чем лежащие вокруг болотистые почвы, на которых почему-то тут строили в тридцатых годах. Но тут же начались неприятности. Каждый раз, когда рабочие двигались к центру рощи, они вскоре выходили в город с другой её стороны, непонятным образом миновав внутреннюю часть. Более того, к вечеру один из исследовательской бригады бесследно исчез.