Серафима Жук - НЗ - набор землянина

Она смолкла, отпустила облако волос и полетела вниз медленно и чинно, как занавес в дорогом театре. Мы дружно спружинили об упругую поверхность и отодвинулись в сторонку, чтобы не мешать толпе громить и курочить люк, отделяющий поклонников от Пуппы. Гюль уже забыла о нем. Кусала губы, читала меня и копила слезинки на изгибах ресниц. Что вернуло меня к прерванной мысли.

- Твой божественный еще и сутенерил? Вот говнюк злокачественный!

- Сима, ты не понимаешь. Это честь. Это...

- Сколько он отстегивал тебе с дохода? И вот: вы же не общаяетесь с животнорожденными, так?

- У тебя примитивное, дикое мышление существа из агрессивного неразвитого мира. Прайд был для всех нас добровольным и счастливым... А что не общаемся, это я - сгоряча... Я тогда воообще невесть что говрила, хотела тебя обидеть. И еще боялась, что ты меня - во фрахт... Извини. Мы стараемся не общаться. Когда нас игнорируют.

- Допустим, я не обиделась, но вот сейчас скажу: мы на мели. Гляди, какой состоятельный стрекозел, пусть он пользует тебя. И только попробуй не телепать ему радость. Это честь или работорговля?

- Сима, нельзя все на свете так ужасно упрощать, есть культурные особенности, - слезы проложили постоянные дорожки по щекам Гюль. - Мы живем прайдом, тонко чувствуя музыку, мы близки к искусству. Мы вдохновляем мастеров и сами питаемся их радостью творения. А ты... ты... всю мою память искажаешь! Я уже не могу отличить то, что было от того, что ты грубо и пошло домыслила.

Я зажмурилась и домыслила еще грязнее, подробнее. Гюль всхлипнула. Значит, и это не перебор.

- Если мы встретим твоих, будут жертвы, - тихо предупредила я. - Так что давай постараемся их не встречать. Аффект - штука паршивая.

Она промолчала и побрела по широкой аллее, трогая здешние деревья, кричаще-яркие, ненастоящие. Я шагала следом и старательно думала ей передачку, которую видела еще на Земле, незадолго до отбытия. Про веселые улицы в Таиланде. Там можно кого угодно зафрахтовать, все только 'за'. И празднику нет конца, пока вас с ним не разлучит ранняя смерть... Моя широта взглядов успешно вмещает сам вид на такой праздник. Но при одном исключении. 'Фрахтуемых' там отбирают еще детьми, чтобы сдавать педофилам, обкалывать и резать до товарного вида. Малышня не решает, что хорошо или плохо, есть ведь мнение взрослых. И есть бизнес. Как говорится, ничего личного. А я всегда верила, что свобода, какую бы она уродливую форму ни избрала, возможна лишь по личному выбору.

- Ну, вообще-то, я клон, - тихо сказала Гюль. - Тут есть особенности закона. Называются они 'воля оригинала, сформированная в трезвом уме при свидетелях'. Это до пятнадцати циклов приоритетно. Если клон. Потом проводят оценку личного интеллекта и проверяют одушевленность. И мы уже сами... Я была там счастлива, понимаешь? Не надо на меня давить. Это моя память, не лезь.

- Я не телепат.

- Ты орешь мысли! - она обернулась, цепляясь за ствол, и принялась визжать тонко, незнакомо. - Оглушительно орешь! Кто ты такая, чтобы мне долбить изнутри череп? Только посмей меня еще раз пожалеть! Ты... ты дрянь! Ты вообще никогда не была счастлива, даже с одним плохо обученным и лживым партнером. А я - музыкальный инструмент. Я... гейша.

Она выудила нужное слово из хлама в моей голове, сразу сдулась и села на корточки, вытирая слезы и горбясь. Если бы я умела мысленно помолчать, я бы именно это и сделала. Но я и язык-то прикусываю редко, а уж мысли мои всегда несутся без руля и тормозов.

- Любимых не фрахтуют. Пошли, надо слегка напиться.

- Много ты понимаешь, - более мирно упрекнула Гюль, встала и жестом указала направление. - Там рестораны нашего метаболизма. Километра три по прямой, если я верно помню. Дура ты. Любовь - это примитивная химия. Не более.

- Меня интересует уважение, - отшила я её. - А химию я даже в школе никогда не сдавала выше трояка, разве из жалости тянули на четверку. Если мама за меня просила. Гюль, у тебя могут быть дети?

- Сейчас - нет, - почти без слов признала она. - Мы двухконтурные, это примерное понятие, ты все равно не захочешь разбираться. Все куда сложнее, чем твои мысли про гормоны, уколы и операции. Это фундаментальное вмешательство, исполненное по воле оригинала моей клон-последовательности. Я думала найти тут хорошего специалиста, второй контур не так и просто убрать.

- Ты реально двухконтурная, полноприводная дура, уж прости, - отмахнулась я. - У нас есть знакомый: Кит. Как можно выбирать из толпы модных уродователей, имея шанс попросить у настоящего кэфа? Древнего.

- Он же сгинул.

- Он не золотая рыбка, чтобы исполнять желания. Пошли жрать. Потом по плану. У нас ведь есть план.

- Хватит донимать меня тем, чего я боюсь до судорог. От мысли, что ты все еще не зарыла 'топор войны', я делаюсь полудохлой. Все это принадлежит ему, - Гюль обвела рукой пространство, намекая на звездное скопление близ габа 'Зу'. Домыслив фразу, Гюль скисла скорее, чем самое негодное просроченное молоко. - Надо же было тебе назначить такого врага.

- Он сам вызвался, - отмахнулась я.

- Разумные в белковом универсуме знают, что допустимо и что нет, - жалобно вздохнула Гюль. - Только ты... не местная. Тебе забыли сказать. Сима, с ним никто не связывается. Он не при власти, он - возле. В тени, это еще хуже. Сима, мне жаль Дэя и все такое... но тут ничего не поделаешь. Игиолф Седьмой непобедим, единственно верный способ уцелеть - сойти с его пути. Иначе раздавит и не заметит.

- Ой-ой, я вся плачу, аж растекаюся. Одна беда: мне пофиг. Средств нет, репутации нет, имущества ноль, семья отсутствует. Зато, если я себя не уважаю, это финиш, это мне кранты. Так что я неуязвима и я баран... потому что не овца, вот! Хочешь дрожать - вали на все четыре стороны и рыдай в безопасности.

- Пропадешь без меня, - шепнула Гюль по своей привычке телепата, так тихо, что лишь в черепе и слышно, изнутри. - И мне без тебя... скучно.

Если честно, сочувствую ей. Всю жизнь она провела за спиной урода, о котором я не слышала толком ничего и в лицо при встрече не узнаю. Зато я просмотрела сведения по Грибовидной туманности. То еще местечко, Голландия нервно курит и вымирает от зависти.

Всесортные психи, думающие чем угодно, только не головой, постепенно заселили несчастные звезды, которым иной раз противно освещать разнообразную жизнедеятельность, нацеленную на удовольствие. Отринув устаревшую модель семьи, в сладкой дымке туманности народ чего только не вытворяет. Туда летают отдыхать, как в зверинец. Чтобы поглазеть, поржать и сфоткаться на фоне местных. Там живут прайдами. Век за веком совершенствуют многоцелевых роботов одного и того ж назначения. Создают генераторы эйфории и кайфомашины, пробуют нюхать и пыхать - ну, типа в школе не наигрались.