Михаил Юрьев - Третья Империя

Институт в системе ИОФИ не является отдельным учреждением — он лишь здание с некоторым набором общей инфраструктуры. У него нет научных планов, отчетности и даже собственного имени — он обозначается как «институт такого-то профиля, находящийся там-то», если надо — с номером или именем (например, «институт генетического профиля ИОФИ ?2 в Пущино»). Структурной же единицей ИОФИ является ученый-исследователь, принимаемый на работу непосредственно в этот или иной институт; сам институт не является нанимателем (работодателем). В нем обычно работает 200–500 исследователей, причем исследователь сам определяет, в каком институте он будет работать, и может в любой момент без объяснения причин сменить его на другой — единственным мотивом отказа может быть физическое отсутствие там места.

Наем ученого-исследователя является пожизненным — он может быть уволен лишь в случае нарушения им контракта (в основном это касается маловероятной ситуации, когда удастся доказать, что он в течение трех лет вообще не работал). В других случаях, как если он, например, поступит на работу куда-то еще или откроет свой бизнес (совмещение статуса исследователя с получением иного дохода не допускается), его контракт будет лишь приостановлен до исчезновения мешающих обстоятельств, как и в случае лишения свободы или добровольного заявления.

Исследователь занимается чем хочет — нет ни отчетов (кроме добровольных), ни аттестаций, ни обязательств; считается, что ученый работает лишь за любопытство и славу, и не надо в это вмешиваться. ИОФИ закупает научное оборудование и распределяет его по институтам сходного профиля, и им может пользоваться любой исследователь (для дорогого оборудования даже из другого института). В случае большой загруженности оборудования в порядке самоорганизации появляется очередь; следит за порядком в этом и решает конфликтные ситуации управляющее предприятие (см. далее), при этом фактор относительной научной значимости работы того или иного исследователя не учитывается.

Исследователь получает 30 тысяч рублей в год, то есть около 120 тысяч долларов, но из них он оплачивает свои командировки, необходимое ему лично оборудование, всякого рода расходные материалы для экспериментов, научные и информационные услуги и наем технических помощников (сверх имеющегося в институтах для общего пользования). Считается, что 1400 рублей в месяц из них — собственно зарплата, но можно оставлять себе хоть все — неизрасходованный остаток считается собственностью исследователя. На практике последний оставляет себе, как правило, не более чем 1000–1300 рублей в месяц, а иногда и меньше. Исследователи могут кооперироваться деньгами, например нанять лаборанта или техника на несколько человек — это широко распространено; но происходит это исключительно в порядке самоорганизации. Так же происходит публикация результатов — публикуйся в Сети (в России, как и у нас, научных изданий в бумажном виде не осталось) где хочешь, хоть на индивидуальном сайте, хоть в сетевом издании, хоть организуй вместе с группой единомышленников новое сетевое издание — но опять же в инициативном порядке.

Управляются несколько институтов одним управляющим предприятием — таким образом, у института нет даже директора. Эти предприятия в основном частные, хотя есть и несколько государственных — ИОФИ платит им одинаково, пропорционально численности исследователей. Нет в институтах и ученых советов, хотя опять же, если все или часть исследователей какого-то института или группы институтов решат его создать в инициативном порядке, это их дело. Но никакой власти над остальными иметь он не будет.

Диссертаций исследователи не защищают — ученая степень в России всего одна, так и называющаяся «ученый» (через дефис указывается наука, например ученый-физик — эта степень тождественна нашей степени доктора философии), и исследователем можно стать, только уже имея ее. Степень получается либо в аспирантуре, и в этом случае она публично защищается; либо же соискателем является научный сотрудник (чаще всего из имперского научного центра, прикладного института или вуза) или вообще любитель, уже опубликовавший ряд статей, — в этом случае автореферат раздается членам специализированного ученого совета, и они принимают решение заочно, без процедуры защиты. Высшей аттестационной комиссии, как раньше, или другого государственного органа, утверждающего присвоение степени, нет — решение специализированного ученого совета является окончательным, а статус такого совета дается Имперским агентством науки. Впрочем, отказ в присуждении степени можно обжаловать в агентстве или в суде — но только в том случае, если вы готовы доказать явную к вам персональную предвзятость. То есть собственно научную ценность агентство и суд не рассматривают. Кстати, при отказе никто не мешает вам идти с той же диссертацией в другой совет.

Званий доцента и профессора в России больше нет (не путать с должностью профессора в вузах!), а членкоры и академики есть, но их статус вовсе не тот, что раньше. Так происходит потому, что есть разные академии, и для Империи они абсолютно одинаковы — самодеятельные общественные организации, и особых среди них нет. Наиболее крупные естественно-научные академии, жестко конкурирующие между собой, — Российская академия наук, Имперская академия наук и Российская академия естественных наук, но существует еще масса более мелких и специализированных. Так что стать членом академии не так уж сложно, но это ничего не дает со стороны государства ни в моральном, ни в материальном плане.

Исследователь может устроиться преподавать в вузе, обычно в университете, — это единственная работа, которую разрешается совмещать с его статусом. Но тогда он получает полставки исследователя, то есть на 8400 рублей в год меньше, — это примерно равно тому, что платит полставочникам университет, так что особенным карьерным взлетом это тоже не считается.

Таким образом, важно не то, много или мало получает исследователь, а то, что с момента прихода в ИОФИ и до конца трудовой деятельности ни его формальный статус, ни зарплата не меняются; в частности, с начала и до конца он не руководит никем из других ученых, но никто не руководит и им. Единственным стимулом, как и вообще единственным мотивом идти в исследователи, является научное честолюбие, то есть желание прославиться научными открытиями. Можно назвать это любопытством и тягой к познанию — но это будет то же самое, потому что сами по себе познания можно получить и из чужих работ, а если вам хочется вместо этого непременно узнать нечто самому и непременно первым, то это и есть честолюбие. Имперское руководство считает такую мотивацию единственно нормальной и правильной и в соответствии с общей своей философией и создало ИОФИ для того, чтобы эта мотивация могла реализовываться, не будучи замутненной ничем другим (так же, как мотивация в виде службы и чести у сословия опричников).