Михаил Юрьев - Третья Империя

Российская Империя поздравила Китай и все остальные страны — участницы соглашения и выразила полное удовлетворение тем, что все произошло именно так, а не иначе; российская делегация во главе с Гавриилом присутствовала в Пекине на церемонии. Но до этого, после захвата Австралии и направления ноты Японии, все ждали жесткой реакции со стороны Москвы; рассуждали так: ну до Австралии, понятно, России особого дела нет — где Россия и где Австралия, — хотя усиление Китая России в любом случае ни к чему. Но объединение с дальневосточными странами, особенно с экономическим гигантом Японией, создание огромной империи на своих восточных границах — этого Россия явно не позволит; и в мае, наверное, китайцы затем и ездили в Москву, чтобы объяснить свои планы и заверить Россию в своей лояльности, — но вряд ли у них это получится. Однако на самом деле все было ровно наоборот: Россия не только не была против, но выступала главным локомотивом и даже инициатором этого процесса. Мне рассказывали многие участники тех событий, что в Москве, куда китайцы прибыли по русскому приглашению, а вовсе не по своей инициативе, Гавриил с соратниками долго убеждали их создать эту империю, в противном случае они даже грозили присоединить Японию к Российской Империи. А все думали обратное, потому что никто не понимал логики российского руководства — никто, кроме моего двоюродного дедушки, в то время президента Бразилии Алвареду Бранку, который первым понял, что происходит, и увидел в этом окно возможности для нас. Он понял, еще не зная деталей и причин, что Россия почему-то хочет, чтобы мир состоял из небольшого количества огромных стран, и готова на многое ради этого. И он потратил весь август, сентябрь, октябрь и ноябрь, чтобы убедить руководителей и элиты всех латиноамериканских стран (в том числе в своей собственной Бразилии) объединиться таким же образом. Какими способами, какими аргументами ему удалось сделать это, трудно даже и представить, зная тогдашнюю взаимную неприязнь наших народов и полное отсутствие чувства общеамериканской солидарности. Единственное, что ему помогало, — это близкая дружба с президентом Мексики, в будущем третьим президентом нашей Федерации Хорхе Портильо (они были женаты на двоюродных сестрах). Тем не менее 6 декабря 2020 года двенадцатью южноамериканскими, семью центрально– и североамериканскими и четырьмя (не считая совсем мелких) карибскими странами был подписан пакт о создании Американской Федерации и ликвидации их всех как отдельных суверенных государств. Мой дедушка, который видел дальше, чем остальные, настоял на таком названии, хотя оно вызывало недоумение — большинство предлагало назвать Федерацию Латиноамериканской или Южноамериканской. Невзирая на факт подписания, вся конструкция была весьма рыхлой, не удалось договориться ни по столице, ни по разбиению на штаты; но Алвареду Бранку это не смущало, для него это был лишь первый шаг трехходовки, необходимый для совершения второго шага. В декабре он, как председатель организационного комитета Федерации, поехал в Москву, но не только и не столько для получения поздравлений (он их, впрочем, получил), а для того, чтобы предъявить России несуразное и ничем не подкрепленное, казалось бы, требование — отдать Федерации Канаду, которая была аннексирована Россией как член НАТО в ноябре 2019 года. Однако, как выяснилось, это требование было основано на точном и нетривиальном понимании ситуации. В результате Канада была передана Федерации, причем не как страна — она уже год как ею не являлась, — а просто как кусок территории России. Нет нужды говорить о том фуроре, который это произвело по возвращении Бранку домой; все вдруг поняли, что это не шутки, а Большая Игра. Но главное, то, ради чего он все это и затевал, — с ним срочно попросил встречи президент США (как оказалось, последний) Тедди Паркер. Итогом этой встречи и еще нескольких последовавших за ними, в которых участвовали все явные и теневые вершители судеб США, стала вторая поездка Бранку в Россию в феврале 2021 года.

На второй встрече с императором Гавриилом, уже в качестве старого знакомого и единомышленника, он сказал: «В вашем мирном договоре с США написано, что они не могут вступать ни в какие союзы и объединения иначе чем с вашего согласия. И досрочное, до истечения пятидесяти лет, расторжение военного договора об обороне и соответственно вывод русских войск из США также может быть лишь с вашего согласия — так отпустите их в Американскую Федерацию и расторгните досрочно военный договор, потому что Федерация сможет сама себя защитить». — «А как мы можем быть уверены в том, что они не начнут копить научно-промышленные и военные силы для реванша?» — спросил Гавриил. «Кто это «они»? — ответил Бранку. — Конституция Федерации не предусматривает наличие в ней отдельных государств». — «Ну хорошо, будет то, что сейчас называется США, называться внутри вашей Федерации штатом или провинцией, — сказал Гавриил, — а управляться будет самостоятельно — по крайней мере в достаточной степени для того, чтобы опять стать проблемой для нас; вы же еще не определились с делением на штаты даже без учета США». — «Нет, — ответил Бранку, — вот меморандум, подписанный руководителями всех стран Нового Света перед моим отъездом: здесь согласованная Конституция, включая деление на штаты, а также столица».

Надо сказать, что этот диалог Алвареду Бранку с Гавриилом Великим, продолжавшийся несколько дней, проходил в основной части вполне публично, и все жители обеих Америк с замиранием сердца смотрели его каждый день. Латиносы и брази, которые отродясь не симпатизировали янки, изо всех сил желали им успеха переговоров и окончания иностранной оккупации. Именно в эти дни, я уверен, и родилось то чувство общности, то ощущение того, что мы все американцы, основатели и строители Нового Света, которое и сделало возможным в дальнейшем существование нашего государства. «Пусть так, — сказал Гавриил, — но что помешает американцам — я имею в виду янки — прийти к власти во всей Федерации?» — «Федерация создается как демократическое государство, с всеобщим равным избирательным правом, а янки будут составлять в нем вместе с канадцами 340 миллионов из 920, — ответил Бранку. — Значит, президент из янки сможет быть избран только голосами в том числе и испано– и португалоязычных избирателей, а для этого ему понадобится убедить их в правильности своих замыслов. А как убедить в необходимости реванша нас, которые ничего не потеряли, никогда не враждовали с Россией и ничего против нее не имеют?» — «Не знаю, — сказал Гавриил. — Мы совершили сверхусилие, чтобы добиться почти невозможного и сокрушить западную цивилизацию — и теперь своими руками возродить ее?» — «А что, разве вы возьметесь назвать испано– и португалоязычные культуры Латинской Америки частью западной цивилизации? — ответил Бранку. — А тем более при слиянии их даже не со всей западной цивилизацией, а лишь с самой здоровой ее частью, без прогнившей Европы? Уверяю вас, получится нечто совсем иное — ведь синтез всегда рождает новое». — «Но духовным-то наследником США ваша Федерация будет, — спросил Гавриил Великий, — это же видно из текста вашей конституции?» — «Ну а вот вы ведь являетесь духовным наследником Византии, — отвечал Бранку, — у вас это даже входит в ритуальную «шапку» текста любого императорского указа — значит ли это, что вы на нее хоть чем-то похожи в плане практической политики?» Видя сомнение Гавриила, Бранку выкатил свой последний козырь. «Мы находимся в двух шагах от упорядоченного мира, — сказал он, — и от вас зависит первый из этих шагов. Потому что если образуется Американская Федерация в составе всего Нового Света, то только исламский мир и Африка останутся в виде десятков отдельных разнородных государств, но судя по тому, что там происходит, и у них все образуется. А если вы откажетесь, то, может, у вас и будет сильнее ощущение безопасности — но это безопасность временная, тактическая, потому что тогда реально нашей Федерации не будет, и мы опять станем источником хаоса, поскольку ничем другим мир, состоящий из множества отдельных, небольших и разнородных государств, быть не может». — «Упорядоченный мир? — сказал Гавриил. — Да, вы правы, именно упорядоченный мир — я не смог бы сказать лучше». (Именно тогда, дорогие соотечественники, было впервые произнесено это словосочетание — а теперь, как вы знаете, всю эпоху, в которой мы живем, называют эпохой упорядоченного мира, и в этом едины все пять государств.)