Михаил Юрьев - Третья Империя

Перед VIII Вселенским собором, и особенно после него, в Церкви началась дискуссия о том, чтобы разрешить рукополагать женщин и в священники, хотя бы монахинь. Патриархия относилась и относится к этим дискуссиям весьма терпимо, потому что инициируют их не так называемые обновленцы, признанные на VIII Соборе ересью и анафематствованные (см. главу «Религия»), а вполне церковные, консервативные люди. Источником сомнений такого рода служит теперь вовсе не общелиберальное кредо, а принципиальное богословское разногласие: дело в том, что любой священник в известной степени прообразует самого Спасителя, поскольку совершает таинства Его именем и соединяет и разрешает данной Им властью. Именно это всегда было главным аргументом за то, что священник не может быть женщиной — Спаситель вочеловечился мужчиной; могло ли быть иначе, мы не знаем, но факт таков. Однако игумен Роман, профессор семинарии в Александро-Невской лавре, еще в 2019 году написал труд, в котором поставил этот аргумент под сомнение. Его основным тезисом было следующее: в Сыне Божьем, как известно, по-халкидонски слиты две природы — Божественная и человеческая. Мужской пол имеет человеческая природа — Бог не имеет пола, потому что Он есть дух. Но человеческое тело Спасителя (непрославленное, то есть до Воскресения) не обладало никакими особыми свойствами — в отличие от языческих богов оно не отличалось ни могучей силой, ни неописуемой красотой, ни особой неуязвимостью. Да иначе и быть не могло: Спаситель сошел с небес и вочеловечился не для того, чтобы увеличить Свою силу, а для того, чтобы ее разбавить человеческой слабостью, — иначе нельзя было бы принести Себя в жертву, нашего ради спасения. Священник же, совершающий таинства, делает вещь сверхъестественную и, следовательно прообразует Божественную, а не человеческую природу Сына. Вот для ариан, которые отрицают Божественную Его природу и признают только тварную земную, писал игумен Роман, запрет хиротонисать женщин был бы вполне естественным. А мы, если соблазнимся и пойдем этим путем, должны тогда рукополагать исключительно евреев или по крайней мере обрезанных — ведь по человеческому естеству Спаситель был обрезанным иудеем.

Поскольку все последователи игумена Романа совершенно лояльны Церкви и ни в чем не поддержали обновленцев на VIII Соборе — напротив, сам Роман был руководителем богословской рабочей группы, готовившей заключение против них и их учения, — то Патриархат, как я уже сказал, считает эту дискуссию не покушением на устои, а нормальным богословским диспутом. Нынешний Патриарх Русский и Вселенский Николай высказался около восьми лет назад на эту тему так: «Помните ли, братья и сестры, как обличал Христос фарисеев: зачем преступаете заповедь Божию ради предания вашего? И Исаию поминал, также отрицавшего заповеди и обычаи человеческие в Божьих делах. Вот поэтому говорить, как иные из нас, что, мол, есть традиции, у отцов и дедов было заведено так, — негоже. Должны мы разобраться в этом, со смирением моля Бога о том, чтобы ниспослал нам познать истину, и истина сделает нас свободными». Тем не менее, хотя вопросу этому уже около тридцати лет, пока все остается по-прежнему — Церковь все-таки весьма консервативный организм и иным быть не должна. А с другой стороны, что такое для Церкви тридцать лет? При этом интересно, что сами верующие женщины — и диаконисы, и монахини, и мирянки — не проявляют никакой активности в этом вопросе и вовсе не являются его движущей силой. Наверное, будь это не так, отношение к этой дискуссии не было бы столь благожелательным — Церковь не терпит отстаивания групповых интересов. Я думаю, однако, что в нашем веке этот вопрос найдет свое положительное решение.

Материально священнослужители живут довольно скромно. По статистике за 2052 год, средний доход священника составлял 1154 рубля в месяц, в том числе у настоятелей — 1816 рублей (все это вместе с доходами от совершения треб), а у диаконов (включая диаконис) — 813 рублей. И хотя при этом налоги они не платят, но существенную часть из этого дохода они тратят не на себя, а на церковные же нужды, особенно настоятели. Позиция епархий в отношении настоятелей приходов, кроме как в особых случаях, такова: почти все, что вы заработали, остается вам — но и траты все осуществляйте из своих. Поэтому указываемый в статотчетности доход настоятелей в большой степени является малоинформативным — его располагаемая часть завышена. Но это и не очень существенно, потому что иереи в любом случае приносят обет нестяжательства, который теперь весьма строг и, в частности включает в себя отказ от любых роскошеств в любой части быта, независимо от того, за чей это счет. То есть живут священнослужители не по-монашески, но достаточно скромно — и по материальным возможностям, и по обету.

Но сословие в целом считает, что так и должно жить — при любом другом варианте туда потянулась бы вереница людей, жаждущих в первую очередь комфорта и достатка. То есть духовное сословие, как и служилое, видит в исходно закрепленной бедности единственную гарантию чистоты рядов и залог силы.

также претерпело определенные изменения в результате церковной реформы: был провозглашен принцип, что главным в монашестве для стяжания Святого Духа является не только отказ от плотского, но и уход от мира. Это не означает смягчения условий жизни для братии — никто не отменял и не смягчал ни монашеских обетов, ни монастырских уставов, — но контакты с внешним миром сильно ограничились. Теперь не встретишь, в отличие от дореформенных времен, иеромонаха, служащего священником в городском приходе и живущего в городской квартире — это считается монашеством не истинным, а притворным, даже если он живет на хлебе и воде. Уединенность от мира с его соблазнами, суетой и приземленностью, даже в относительно верующей России, только и может придать особую силу монашеской молитве, считает Православная церковь — а это один из столпов, на котором стоит вера в стране и сама страна. Поэтому даже те монахи, которые по роду деятельности активны в миру, в том числе и вышеупомянутые иеромонахи (священники и настоятели мирских приходов), чаще всего живут все равно в монастыре; это относится и к епископам (см. далее). Исключением является уход в странствие на несколько лет — это практиковалось по благословению и раньше, но теперь стало обязательным послушанием для иноков, не имеющих к этому противопоказаний. Теперь считается, что миру будет полезно, если в нем будут ходить монахи, напоминая людям своим примером о спасении и подвигах ради Славы Божией. По этой причине в странствие отправляют монахов не только что постриженных, но уже укрепившихся в вере.