Михаил Юрьев - Третья Империя

В чем же заключается русская природа Российской Империи? Ведь, как мы увидим далее, национальное там никак не подавляется русским, тем более не унижается; наоборот, когда говорят, что, например, буряты или французы — российские народы, в этом слышится определенная гордость. Русские никак не привилегированны, за исключением правила входа в служилое сословие; а с позиции Церкви понятия «русский» вообще нет — кто принадлежит к Вселенской Русской православной церкви, тот и русский, а кто нет, тот, строго говоря, не инородец, а иноверец, даже если он Вася Иванов. Поэтому, кстати, Церковь не признает породнения — не осуждает, а просто не замечает: для нее любое чадо ВРПЦ и так русский. Если посмотреть на статистику, в частности на доходы и имущество русских в сравнении с остальными, то они не выше, а даже несколько ниже средних по Империи. Не хочу сказать, что все русские делятся с остальными народами Империи последней рубашкой, но они точно на них не жируют. Так же, кстати, было и в конце Первой Империи, когда она уже стала многонациональной, и во Второй Империи. Представить себе, что все народы Империи служат источником обогащения титульной нации — а именно так было, дорогие соотечественники, у наших предков, в Испанской, Португальской и Британской империях, — в России абсолютно невозможно: сама идея покажется мерзкой всем, и русским более всех.

Нельзя, однако, сказать, что в сфере экономики Империя игнорирует национальные моменты — это не так. Ей не совсем безразлично, в местах проживания каких народов расположены центры определенных отраслей промышленности, науки и т.д. Например, военная промышленность, космическая промышленность, объекты стратегической энергетики, имперские научные центры расположены почти исключительно в исторических России и Германии. (Правда, в понятие исторической России входят далеко не только земли, населенные преимущественно этническими русскими: например, главный город татар Казань является вторым по значимости в Империи авиационно-космическим промышленным центром.) Но это отнюдь не связано с желанием обеспечить первоочередное экономическое развитие русскому народу и народам-союзникам — производство потребительских товаров и услуг дает региону, в котором оно расположено, существенно больше материальных благ. Скорее это связано с желанием минимизировать риски — считается, что в русских, татарских или немецких регионах ниже вероятность каких-либо беспорядков; ведь и термоядерные электростанции принято во всем мире располагать в сейсмически неактивных зонах. А вот вероятность концентрирования каких-либо отраслей бизнеса в собственности людей одной нации — как при Александре III, когда составлявшие 4% населения евреи держали 92% торговли зерном, — Империю на сегодняшний день особо не тревожит. Не потому, что этого нет — очень даже есть, — а потому, что Империя считает нормальным, когда один бизнес в основном контролирует один народ, а другой бизнес — другой. Вот если выяснится, что, например, в бизнес строительства крупных объектов, где доминируют турки, нетурка не пускают нечестными способами, государство, конечно, прореагирует. Помимо уголовного преследования персонально виновных начнется антимонопольное разбирательство, которое с высокой вероятностью закончится так называемым прямым действием (см. соответствующий раздел главы «Экономика»). А вот как будет реагировать российское государство, если сильный перекос в пользу одной нации случится среди студентов вузов — как при том же Александре III, когда евреи стали составлять до половины абитуриентов университетов, — мне сказать трудно, поскольку таких ситуаций в Империи не было. Вводить квоты, как тогдашнее царское правительство, она точно не будет — это и запрещено Конституцией, и противоречит всему духу современной России. Скорее всего, Империя предложит палатам других народов разработать программы по стимулированию своей молодежи к получению высшего образования и даст им денег на эти программы, а также даст поручение службе социальной инженерии начать внедрять в указанной молодежной среде соответствующие ценностные установки.

К тому же, как я уже писал, любой гражданин Империи может стать русским через процедуру породнения: она заключается в том, что подавший заявление человек в ЗАГСе, в присутствии чиновника и трех свидетелей, зачитывает текст чего-то вроде присяги русской нации. Обязательным при этом является предоставление справки о крещении — русский по крови остается им, даже если он атеист или иноверец, но тот, кто хочет стать русским по породнению, должен быть православным. (К слову сказать, такая же концепция существует и у большинства традиционных народов — например, чтобы стать евреем, надо пройти религиозный обряд «гиюр», хотя еврей по крови может быть и атеистом.) Возвращаясь к породнению: породненному выдают новый паспорт, где в графе национальность написано «русский», а если он попросил в заявлении, то в скобках добавляют происхождение — например, «белорус». Интересная деталь: в России оскорбление национальных чувств (в равной степени нерусских и русских) считается тяжким преступлением, и наказание за него достаточно серьезно — но сказать немцу или татарину, что он не настоящий немец или татарин, таковым не является. Но вот если кто-то скажет породненному, что он не русский или не настоящий русский, то это является отдельным, еще более тяжким, составом преступления. Вообще преступления против национального достоинства прописаны в Уголовном кодексе весьма подробно и составляют отдельную главу, причем входящую не в главу 2 (преступления против личности), как, казалось бы, было логично, а в главу 1 (преступления против государства). Поэтому в России нет уголовного наказания за антисемитизм — не из-за его поощрения, как утверждают многие наши евреи из северных штатов, а просто потому, что он лишь частный случай более общего преступления.

К слову сказать, еврейского вопроса в нынешней России нет в отличие от Первой и Второй Империй. Еще в начале нашего века евреев в России недолюбливали — не так, конечно, как в Халифате или тем более в Германии времен Гитлера. На индивидуальном уровне их вовсе не дискриминировали (даже премьером был еврей) и тем более не воспринимали как носителей чего-то отрицательного — но считали, что Россия и русские претерпели от еврейского народа, как целого, много зла, причем совершенно непонятно за что. (Здесь имеется в виду роль евреев в революционном движении 1860–1910-х годов, в сатанинском советском государстве 1918–1929 годов и в безобразиях второго Смутного времени 1990-х годов — все это в очень значительной части делалось евреями, хотя и не исключительно, и неизменно было направлено против российской государственности.) К этому прибавлялась досада на то, что большая часть евреев эмигрировала из России в Израиль и США в начале 90-х годов — как раз тогда, когда всяческая их дискриминация прекратилась. Ваше право, рассуждали русские, но чего же вы теперь говорите «мы» — какое отношение вы имеете к нашей стране? Но в тот момент, когда область исторического проживания евреев, остров Израиль, стала частью Империи, евреи перестали отличаться в восприятии русских от любого другого предприимчивого и склонного к перемене мест народа Российской Империи. Правда, народа, склонного считать себя лучше всех других, — но таковых немало в Империи и кроме евреев. А опасности их прорыва к власти в стране с антироссийскими целями, как в 20-е или 90-е годы ХХ века, при нынешнем российском государственном устройстве не существует. Да и сами русские, расселившись в значимых количествах в местах исторического проживания других народов, в их среде (о программе переселения русских в Европу см. главу «География и народонаселение»), стали спокойнее относиться к тем, кто ищет свою судьбу среди других — не там, где жили отцы и деды.