Джулия Кросс - Буря

Я:Пока еще нет.

Холли:Ладно, слушай: моя мама двадцать минут мучила меня вопросами о тебе. Она сходит с ума по любому поводу, даже если парни просто разговаривают со мной. Мне кажется, это все из-за ее любви к фильмам канала «Лайфтайм».

Я:То есть она подозревает, что я могу оказаться мошенником, грабителем или убийцей?

Холли:Ты еще забыл про похитителей детей и любителей порно в Интернете.

Я:Умираю от смеха! Но не признаю себя виновным!

Холли:Я постоянно слышу один и тот же бред: «Холли, ты должна помнить, что произошло в том фильме: женщина общалась в сети с приятным парнем и решила встретиться с ним на острове Аруба. А там ее похитила и удерживала в заложниках карибская мафия».

Я:А я слышал, что карибская мафия постоянно ошивается в Джерси.

Холли:Я знаю. Какой ужас! Неужели у них свои люди даже на Арубе?

Зазвонил мой новый мобильный телефон, и на экране высветилось имя «Адам».

— Что стряслось?

— Твой отец — не твой отец, — процедил он в трубку.

Я слишком резко качнулся на стуле и чуть не упал, столкнув при этом лэптоп со стола.

— Я взял у тебя дома образцы волос — и они не совпадают. Это возможно, только если в кровати твоего отца спит какой-то другой мужчина.

— Как ты узнал? То есть меня интересует…

— У меня есть знакомые в частной лаборатории, где делают ДНК-тесты, — тихо произнес он. — Но это только между нами.

У меня колотилось сердце.

— Но они иногда бывают ошибочными.

— Тест на отцовство может оказаться ложноположительным, но отрицательный результат под сомнение не ставят.

Я молчал так долго, что Адам, похоже, начал волноваться.

— Тебе не хочется провести эксперимент?

У меня так сильно тряслись руки, что я едва мог держать телефон.

— Конечно. И мне кажется, что… сестра была права. Мне нужно больше узнать о матери.

— Я тоже об этом подумал. Только дождись меня. Я должен увидеть это своими глазами. То есть я уже, конечно, видел, но… не совсем… гм… потому что…

— Адам, мне все ясно, я подожду, — сказал я и, захлопнув телефон, бросил его на стол.

Сначала я несколько минут ходил по комнате, потом сел на стул. Тишина казалась мне оглушительной. Но потом я вспомнил, что не закончил разговор с Холли. Подняв лэптоп с пола, я постарался взять себя в руки и лишь после этого принялся писать ответ.

Я:Извини, у меня возникли проблемы с Интернетом. Я бы позвонил, но…

Холли:Ты это здорово придумал, Джексон! Знаешь что, лучше сам дай мне свой номер. И тогда, если ты вдруг замолчишь и я буду беспокоиться, не подавился ли ты арахисом или не приключилось ли еще чего-нибудь, я смогу сама позвонить и убедиться, что ты жив.

Я:А что, если я буду беспокоиться, не подавилась ли ты?

Холли:Ладно, я скажу тебе мой номер!

Я:Клянусь, я воспользуюсь им, только если это будет вопрос жизни и смерти.

Холли:Договорились.

Мне пришлось закончить нашу беседу, потому что Адам позвонил снова и предложил мне прийти к нему домой. Мало ли, вдруг ЦРУ прослушивает мою квартиру? И я не только согласился с ним, но и дал себе обещание никогда больше не закатывать глаза и не игнорировать предостережения Адама, которые раньше казались мне бредовыми.

Адам распахнул дверь через несколько секунд после того, как я постучал. Я последовал за ним через темную гостиную, где какие-то люди — видимо, его родители — смотрели телевизор, уютно устроившись на диване.

— Ты бывал здесь раньше, так ведь? — спросил он, прикрывая дверь в спальню.

— Да. Могу я спросить, с чего это вдруг ты решил провести тест на отцовство?

Он принялся доставать что-то из ящика стола.

— Это было после того, как я принял таблетки с кофеином, чтобы не уснуть. Я тогда много о чем думал. Но больше всего мне хотелось посмотреть, есть ли совпадения в ваших ДНК.

— Почему это было так важно?

— Это могло дать ответ на один из вопросов, которые ты записал в дневнике. Если он работает на ЦРУ, то агент, который путешествует во времени, был бы им очень кстати. Я готов назвать миллион способов, как правительство могло бы извлечь пользу из твоих способностей.

— Ты подумал, что он, возможно, такой же, как я? — Это была еще одна теория, до которой мы не додумались в будущем, но ведь Адам прочел все мои записи о себе. И теперь его гениальный до безумия мозг логически дорабатывает эту информацию.

Он пожал плечами:

— Я не знаю, но это бы объяснило, как ему удается одновременно заниматься бизнесом и работать в ЦРУ. Ты уже знаешь, в какой день отправишься?

— У нас с тобой уже был этот план… в будущем. Мы собирались выкрасть мою медицинскую карту. И я по-прежнему считаю, что мы можем это сделать. А вот как насчет карты моей матери? Может быть, в ней причина, почему я такой? Интересно, хранится ли информация о людях, которых уже нет на свете?

На лице Адама появилось выражение глубокого сосредоточения. Мне даже показалось, что я натолкнул его на какую-то мысль.

— Если бы тебе удалось прыгнуть далеко в прошлое, когда такие документы охранялись не так строго…

— То есть мне нужно войти в больницу, убедить сестру покинуть свой пост и украсть компьютер? — Я предложил это в шутку, но, конечно же, Адам отнесся к моим словам со всей серьезностью.

Он сел на кровать и посмотрел на меня:

— Хорошо… Итак, вы с сестрой родились в медицинском центре Нью-Йоркского университета, и это означает, что ваша биологическая мать умерла там. Верно?

— Да, — медленно выговорил я, осознавая всю важность этого вывода. Я никогда не рассматривал ситуацию под таким углом. Я столько раз бывал в этой больнице и даже не задумывался о том, что именно там и моя мама, и Кортни — больше половины моей семьи — ушли из жизни. Можно сказать, вся моя семья, раз мы с отцом не были биологическими родственниками.

— Джексон? — позвал Адам и помахал рукой у меня перед носом. — Нам нужен день, когда ты был в больнице… В прошлом, и желательно как можно более далеком.

— Я много раз навещал Кортни.

Он покачал головой:

— Нет, ты сам должен быть пациентом. Может быть, ты болел или приезжал на осмотр к доктору Мелвину. Если это было достаточно давно, когда карты пациентов не хранились в компьютере и их возили на тележках в бумажных папках, ты мог бы найти свою и осторожно заглянуть в нее.

Внезапно в моей голове сформировался отличный план. Возможно, к нему меня подтолкнул шок от осознания того, что отец — не родной мне человек. Я вспомнил один день в очень далеком прошлом, который удовлетворял всем нашим требованиям. Тогда произошло кое-что, на что мне захотелось посмотреть.

— Двадцать четвертое декабря тысяча девятьсот девяносто шестого года, — сказал я Адаму.