Фрэнсис Спаффорд - Страна Изобилия

Но сначала ему нужно было разобраться в том, насколько велика будет недостача кордной ткани. Это, разумеется, зависит от того, как долго предстоит простаивать линии номер 2 в Соловце, — а это, в свою очередь, очень сильно зависит от того, как он, Максим Максимович, решит поступить. Опять-таки проблема отнюдь не математическая. Ему прислали цифры, однако его задача состояла в том, чтобы с их помощью рассмотреть человеческую ситуацию, за ними стоящую. Что происходит в Соловце? Авария заставила его инстинктивно насторожиться. Он подсчитал, сколько неудач потребовалось, чтобы она произошла. Бульдозер оставлен именно в том месте; неисправная гидравлика; дорога вниз по холму, где нет деревьев; въезд через стену как раз там, где стоит станок; разлитие кислоты. Пять отдельных маловероятных событий, все выстроились одно за другим. Очень удобно. В прежние времена за такое головы бы сняли, принципиально. Назвали бы саботажем, просто чтобы закрыть дело. Органы безопасности быстренько раскрыли бы заговор вредителей, злоумышленников, решивших украсть у народа принадлежащую ему по праву вискозу. Но теперь курс был взят на то, чтобы не усугублять последствия аварии, не терять из-за нее квалифицированных рабочих. В конце концов аварии случаются. Возражать, что событие маловероятно, не годится — ведь природа вероятности в том, что маловероятные вещи происходят все время. И потом, его подозрениям противостояло одно важное обстоятельство: он не понимал, хоть убей, каковы могли быть мотивы для того, чтобы сознательно пойти на такое. Риск огромен, даже в наши дни. Надо было дойти до отчаяния. Какая-нибудь личная вражда, недовольный индивидуум? Трудно поверить в то, что они сумели так хорошо замести следы. Руководство? Трудно понять, какие могли быть основания для отчаяния у руководства “Солхимволокна”. Он положил перед собой соответствующую страницу. Кое-какие первоначальные трудности с линией по выпуску кордной ткани в прошлом году, в результате состав продукции несколько отличается от предписанного в плане, общие показатели хорошие, но слишком много обычной пряжи. Однако в этом году уверенный прогресс: производство кордной ткани превысило план на 2 % в первом квартале, на 3 % во втором квартале, все превосходно, перевыполнение плана, тут же посыпались премии. По своей воле таким рисковать не станешь.

Мохов вздохнул. Мегера с волосами, выкрашенными в цвет засохшей крови, улыбнулась ему. Он грациозно оттолкнулся от стола, и его кресло на колесиках отлетело назад, через всю комнату к ряду шкафов, где хранились балансы по 133 видам станков. Вытяжная машина, которую запросило “Солхимволокно” взамен, немедленно заручившись поддержкой от совнархоза, сама по себе была изделием стратегическим. Он перебрал бумажки в ящике и нашел его: машина непрерывного действия ПНШ-180-14С для вытягивания вискозы, производится исключительно в Свердловске одним из отделений “Уралмаша”, гиганта машиностроительной индустрии. Недавнее техническое усовершенствование. Папка была тонкая, откуда следовало, что этот баланс вообще почти не меняли. Его это не удивило. Когда производитель всего один, а спрос определяется производительностью вновь открытых вискозных фабрик, больших колебаний в заявках на ПНШ-180-14С быть не могло, разве что произойдет что- то вроде этого случая. Но если внести изменения сейчас, все может пойти гораздо хуже. Вытяжная машина для вискозы — не какой-нибудь аккуратный предмет размером с токарный станок, три метра на два. Это металлический дикобраз шириной с вестибюль метро. Уже на одно изготовление уйдет ощутимое количество ресурсов, да и большие капитальные затраты тоже, если на то пошло. Он вытащил папку и снова поехал по полу, отталкиваясь блестящими черными туфлями, словно веслами.

Ага, вот: общее производство составляет всего семнадцать машин на весь СССР, и никаких пересмотров к первоначальному балансу не прикреплено. По сравнению с некоторыми балансами лежащая перед ним страница была воплощением простоты. Слева, в графе “ресурсы”, стояло: производство — 17, импорт — нуль, запасы поставщиков — нуль. Справа, под заголовком “поставки”, были перечислены заводы, получающие оборудование, сгруппированные по своим совнархозам. Поставки на экспорт — нуль, на запасы поставщиков — нуль, на специальный резервный фонд Совмина — нуль. Нуль, нуль, нуль. Четко вписанные карандашом слова и цифры в смазанных графах бланка; завизировано отделом, внизу — инициалы сотрудника. Максим Максимович задумался. Если добавить еще единицу к производству, одним этим шагом он обречет данное отделение “Уралмаша” на то, чтобы выжать эквивалент шестипроцентного увеличения объема в придачу к уже установленному росту на следующий год. В результате их производственный процесс наверняка пострадает, годовой график собьется. Однако другой вариант — потерять один из уже заказанных семнадцати приборов, а с ним немалую долю долгосрочного роста производства вискозы, необходимого ему, чтобы добиться выполнения семилетнего плана. К 1965 году ему следовало довести производство химволокна до 400 тысяч тонн в год.

Лучше бы уж сломалась линия номер 1 “Солхимволокна”. Конечно, производители одежды ждали производимой ей обычной пряжи, но по сравнению с заводами покрышек они обладали явно более низким приоритетом — ведь за ними, в одном-единственном шаге, стоял потребитель, а потребитель был конечным пунктом системы, а следовательно — естественным стоком для дефицита. Потребители вискозу просто носили, и больше ничего. За ними в этой цепочке никто не стоял, поэтому никаких последствий причиненные им неудобства иметь не могли, никаких балансов рассматривать больше не требовалось. Потребителю можно было причинять неудобства безнаказанно.

Он еще раз оттолкнулся, поехал боком обратно к центральному столу. Мегера дала ему чистый бланк, только что с ротапринта, и он расписался в получении. Потом он поплыл назад, туда, где были разложены бумаги, и занес свой карандаш. Он решил, что заставит “Солхимволокно” поломать голову над работой, то есть немного урежет им поставки угля, соли и серы. Неудачи могут проистекать из неосторожности это не следует поощрять. Напоминание о дисциплине плана не повредит. Но свою ПНШ-180-14С они, как и все предприятия, которые ее ожидают, получат. “Уралмаш” можно утешить как-нибудь по-другому. В графе рядом со словом “производство” на левой половине новой страницы он твердой рукой поставил “18”. Вот так; это — бюджет, в котором неприятности распределены между всеми, и распределены более или менее равномерно, раз уж в бюджете не обойтись без неприятностей.

Максим Максимович Мохов был человеком очень добрым.