Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— А теперь, — сказал акваноид-гид Аркадо, — давайте осмотрим окружающую среду без освещения. Выключаем прожекторы. Смелее, это безопасно.

— Ты сказал «смелее», и мне стало страшновато, — призналась принцесса Эмми.

— Да, наверное, я зря так сказал, но это действительно безопасно. Выключаем.

Все четверо выключили прожекторы. На четверть минуты показалось, что вокруг них непроглядная тьма, но вот сбоку что-то мигнуло.

— О!.. Упс!.. — почти хором воскликнули Эмми и Елена.

— Что это было вообще? — озадаченно спросил Сван, и тут вспышки возобновились. Вот длинная, снова длинная, две коротких, еще короткая, затем длинная…

— Похоже на морзянку, — не менее озадаченно сказала Елена, и тут серия закончилась.

— Я успела прочесть! — гордо сообщила Эмми, и продиктовала, — ZAU FC XT.

— Упс!.. — тихо отозвалась Елена, и собралась почесать подбородок, но в глубоководном скафандре это никак невозможно, — …Значит: ZAU — это авиа-сканер, FC — это система контроля ракетного огня, XT — это «Air-Exel», ее хаб к юго-востоку от Амстердама…

— Поздравляю! — вмешался Аркадо, — Вы первые люди, расшифровавшие сообщение от негуманоидной цивилизации, а конкретно — от цивилизации светящихся креветок.

— Lulkoek… — буркнула принцесса Эмми.

— Как переводится? — спросил акваноид-гид.

— Это идиоматический оборот, означающий «вот, фигня» или «вот облом».

— А дословно, — добавил Сван Хирд, — это торт с хером.

Аркадо поаплодировал, несколько раз стукнув манипуляторами друг по другу.

— Голландский язык, это чудо! А теперь мы поплывем над дном туда, где больше всего светящихся существ. Это зона с южной стороны роботизированного рудодобывающего комплекса. Некоторое количество минеральной пыли захватывается слабым течением, образует шлейф, и привлекает рои средне-глубинного планктона, которому нужны эти микроэлементы. Далее за планктоном плывет вся остальная фауна, в порядке пищевой пирамиды. Подсветка добывающего комплекса тоже привлекает фауну. Давайте-ка мы включим свет, и еще раз вспомним правила управления пропеллером на поясе…

Такие дешевые и достаточно надежные двухмачтовые моторно-парусные корабли по японскому проекту 1947 года «Fukuryu Maru» (Счастливый дракон), все еще строятся и применяются для рыболовства в Тихоокеанской Азии. Они рассчитаны на 25 человек в рабочей команде, с удовлетворительными условиями обитаемости в дальнем походе.

Аббас Шукри, примерно 45-летний, довольно грузный, но очень деятельный мужчина, менеджер персонала (за которым на «SLP-One» была закреплена мастер-каюта), слабо понимал политическую обстановку на Маскаренском плато. Босс — Аннаджм Нургази осознанно сообщал своим менеджерам искаженные данные, и поэтому Аббас Шукри спокойно воспринял визит Элама Митчелла (известного в неофициальных кругах, как Элам-Шаман). Этот акваноид, предъявивший ID комиссара регионального профсоюза фридайверов, был по мысли Аббаса, всего лишь клерком. Пусть этот клерк посмотрит бумаги, убедится, что все легально, и получит немного денег.

Клерк, вроде бы, воспринял такой подход, как должное, уселся за стол, и стал листать толстую подшивку из документов на филиппинских тинэйджеров. Суть дела сразу же прояснилась. Некий благотворительный приют-интернат для сирот на острове Мактан пристроил воспитанников-выпускников своей 7-летней католической школы в фирму «Seychelles Littoral Plantation» (SLP). Фирма гарантировала 2 года стажировки-учебы с выплатой стипендии и затем — трудоустройство. Медицинские карты и аттестаты всех выпускников прилагались, и протокол муниципального совета попечителей — тоже. В приложении протокола было указано согласие на «специальную вакцинацию с целью исключить опасное инфицирование при контактах с морской фауной».

Аббас Шукри, подождал, пока профсоюзный клерк ознакомился с документами и, как обычно в таких случаях, радушно улыбнувшись, произнес волшебную фразу:

— Видите, мистер Митчелл, у нас все бумаги в порядке. Но, мы очень ценим внимание некоммерческих профессиональных объединений, делающих важную работу. У нашей фирмы традиция: предоставлять спонсорскую помощь таким объединениям, а также и специалистам, которые проверяют правовые и трудовые принципы нашего бизнеса.

— Ваша позиция мне понятна, — заключил Элам-Шаман, и встал из-за стола.

— Я рад, что мы нашли взаимопонимание, — ответил Аббас, тоже поднялся из-за стола и протянул визитеру руку…

…После чего внезапно потерял сознание, и очнулся на полу, с острыми болезненными ощущениями в левой части лица.

— Ваша позиция мне понятна, — снова сказал Элам, задумчиво потирая правый кулак, и наблюдая за попытками менеджера персонала подняться с пола.

— Это хулиганство, я вызову полицию! — прошептал Аббас, с трудом ворочая языком…

…После чего еще раз потерял сознание, и очнулся с дополнительными болезненными ощущениями в правом боку.

— Ваша позиция мне понятна, — в третий раз произнес визитер, — а теперь, я думаю, надо ознакомить вас с позицией реальной власти этого региона. Вы в состоянии слушать?

…В это же время, на палубе шхуны, акваноид Отило Квирино (в недавнем прошлом — младший офицер на гипер-лайнере), успешно общался с юными соотечественниками (условно — стажерами фирмы SLP). Отило был родом с Миндоро, а эти 23 юниора — с Мактана, но так далеко от Филиппин без разницы, кто с какого острова. Мальчишки и девчонки стремились просто поболтать с Отило Квирино, а он — с ними. Конечно, эта болтовня крутилась вокруг работы в фирме SLP, принадлежащей Аннаджму Нургази.

Как честно сообщил Аннаджм в разговоре с Эламом, бизнес этой фирмы был связан с морскими ежами. Эти круглые колючие существа — ближайшие родичи морских звезд, знамениты тем, что их икра не только признана деликатесом, но и обладает серьезным лечебным эффектом. Отсюда — расширение промысла, исчерпание промысловых зон, квотирование, и рост цен. Когда в конце марта оманский микро-финансовый воротила столбил на свою семью старательский участок размером с остров Мальта, то думал о минеральных богатствах. И эти богатства нашлись: платиновая руда на западном краю участка. В остальной части — лишь гранит и базальт под слоем осадочных пород. Тогда Нургази вспомнил, что нанятые им дайверы-геологоразведчики рассказывали о «ковре морских ежей» на большой подводной террасе Бангаранг. Экологам известны плотные колонии этих иглокожих, медленно бродящих в пределах избранной части океанского мелководья вдали от берегов. «Ежовый ковер» на Бангаранге был удачей для бизнеса, поскольку все равно тут организовывалась морская логистика для платиновой руды. И почему бы не заняться ежами? Всего-то надо: обнести акваторию сеткой, чтобы всякие хищники не сокращали ежовое стадо, поставить обитаемую шхуну с оборудованием, и нанять ныряльщиков-сборщиков для работы на глубинах 140–180 метров без дорогих водолазных систем (иначе получится нерентабельно). Тут годились только акваноиды.