Александр Розов - Футуриф. Токсичная честность.

— Спасибо офицер Даллахат. Теперь я абсолютно не занят до десяти вечера.

— Я думаю, — ответил офицер ССБ, — что до десяти вечера мы разберемся. А вы, мистер Лессер, похоже, здорово разбираетесь в этой кухне с акциями и облигациями.

— К сожалению, не так уж здорово, иначе я бы уже был мультимиллиардером.

— Ха-ха! А у вас есть чувство юмора. Слушайте, можно спросить вашего совета по этим вещам? Я тут купил пакет комбинированных ипотечных облигаций фонда NARF.

— Какой серии ваш пакет? — деловито отреагировал Гарри.

И офицер Даллахат охотно начал излагать молодому янки суть своей проблемы и своих сомнений в области персональных финансов. Офицер ССБ почти по-детски радовался возможности получить нечто на халяву (в данном случае — получить консультацию. А эпизод с 15-минутным выходом Гарри Лессера «в эфир» и обмен явно кодированными фразами с неизвестными абонентами, практически изгладился из памяти офицера…

Между тем, лишь часть этих фраз имела отношение к бирже и была адресована неким трейдерам. Другая же часть предназначалась шкиперу Кэтти Бейкер (aka Вайлет Тирс). Четверть часа — огромный интервал времени для людей, которые умеют четко и сжато передавать актуальную информацию. Гарри Лессер и Вайлет Тирс это умели. Получив «новую вводную», Вайлет (или Кэтти) сразу скорректировала программу действий на Сейшелах. Директором только что купленной оффшорной компании стала не Линда, а номинальная персона (по контракту с агентством-регистратором). Вышло, разумеется, дороже, зато имя Линды Вилворт не появилось в публичном коммерческом реестре, и узнать о ее роли путем обычного полицейского поиска было невозможно. Кроме этого юридического фокуса, в программу добавился фокус с транспортом. Линда не полетела обычным рейсом «Condor-Air» во Франкфурт (как было задумано до корректировки), а вернулась вместе с Кэтти Бейкер на яхту «Ласточка». И яхта взяла курс на зюйд-вест (с какой целью — станет понятно позже). А пока…

…А пока горячие события разворачивались на борту гипер-лайнера «Либертатор».

Дизайн зала заседаний Совета Тетрархов отражал психически дефектную тоску любой олигархии по «благословенным» временам Средневековья, когда власть людей высшей касты над людишками низших каст была абсолютна и непререкаема. Так вот, этот зал (аналогично следственному изолятору ССБ) был устроен в стиле феодально-замковой архитектуры. Только, конечно, не как подвал, а как донжон. Восьмиугольная комната, снабженная стрельчатыми окнами. Сводчатый потолок. И четыре высоких кресла (или королевских трона) установленных около четных стен (если нечетными считать стены, имеющие окна и двери). Глядя на все это из центра зала (куда сейчас были выведены «подозреваемый» и «свидетель»), Гарри Лессер подумал: «Какая унылая безвкусица! Наверное, если бы я раньше сомневался, что всех этих субъектов надо убить вместе с семьями и домочадцами, то сейчас я бы утвердился в этой мысли. Возможно, я слегка сомневался минуту назад. Все же, там есть жены и дети, так что часть моей личности, слепленная христианско-гуманистическим воспитанием, хотела взбунтоваться. Но, все сомнения испарились под магическим воздействием интерьера этого свинарника. Надо перечитать на досуге «Заратустру» Ницше. Как там у него? Живут слишком многие, и слишком долго висят они на своих ветвях. Пусть ветер стряхнет с дерева все гнилое и червивое! Хм… Многовато пафоса, но мысль, видимо, верная…».

Лессер уже просчитал ситуацию исходя из примитивной психики тетрархов, так что не удивлялся сейчас ни речам, полным самолюбования дутым величием, ни результатам обсуждения. После уродливого нагромождения дурацких словосочетаний, призванных замаскировать собственный позорный страх, тетрархи вынесли решение: согласиться выплатить выкуп полковнику Хафун-Ади, а в делегацию на островную базу включить виновника (Иоганна Вилворта) и свидетеля (Гарри Лессера), вовремя не сообщившего «компетентной службе» о проблеме. «Что ж, — подумал он, — можно рассматривать этот вынужденный визит к сомалийским пиратам как знакомство с необычным бизнесом».

Иоганн Вилворт напротив, совершенно не ожидал такого поворота событий, и впал в состояние невыносимого ужаса. Гарри Лессер показался ему единственной надеждой, палочкой-выручалочкой, и пожилой голландец вцепился в него, будто утопающий из пословицы, хватающийся за соломинку. Молодой янки понял, что Иоганн Вилворт не отвяжется, но ведь из этого можно было извлечь пользу: полет в Сомали был назначен тетрархами на следующее утро. Есть время грамотно обработать цветочного короля.

…В отличие от Лессера и Вилворта, остальные двое участников завтрашней миссии по выкупу принца не удостоились «высокой чести лицезреть Совет Тетрархов».

Хэнк Торнтон, бывший лейтенант фронтовой разведки в спецподразделении США по борьбе с терроризмом в Азии, позже — волонтер секретного военного проекта «Ондатра», еще позже — младший офицер ССБ на гипер-лайнере, а несколько последних дней — офицер личной охраны эмира эль-Обейда был вызван к «боссу», и…

— Ты — сказал эмир, — полетишь с особой миссией в Сомали, на остров Баджун-Чула, и выкупишь моего сына и двух моих пилотов из плена у полковника Хафун-Ади.

— Да, сэр, — привычно ответил Хэнк.

— Ты, — продолжил Феззан Ар-Рашид эль Обейда, — возьмешь с собой Элама Митчелла, младшего офицера, формана 97-го звена. Он бывал в Сомали, знает обычаи пиратов, и пригодится тебе. Ты найдешь его на юго-западном участке строительства Футурифа, а предписание на него тебе даст офицер Даллахат, и проинструктирует тебя. Ты понял?

— Да, сэр.

— Ты возьмешь двух пассажиров: Иоганна Вилворта и Гарри Лессера. Их тебе передаст офицер Даллахат перед вылетом. Там, в Сомали, ты отдашь их полковнику Хафун-Ади. Полковник Хафун-Ади может оставить себе Вилворта, если хочет. Это справедливо.

— Да, сэр.

Возникла пауза. Эмир эль-Обейда что-то сосредоточенно обдумывал, и примерно через минуту принял решение.

— Если полковник Хафун-Ади захочет оставить себе Лессера тоже, то постарайся как-то отговорить полковника. Но очень осторожно, без ссоры. Нельзя подвергать моего сына опасности. Если полковник будет настойчив, то пусть оставит себе Лессера, ты понял?

— Да, сэр.

— Ты возьмешь мой «Twin Otter», тот, что у меня в ангаре под номером восемь, и двух пилотов, Измаила и Кемала. Они верные люди, но приглядывай за ними.

— Да, сэр.

— Выполнишь все, как надо, — добавил эмир, — получишь награду. А теперь иди.

— Да, сэр, — снова ответил Хэнк, и пошел готовиться к особой миссии.

…По дороге через сад виллы, он мельком увидел четверых младших детей эмира. Они играли под присмотром четырех теток, закутанных, несмотря на жару, в балахоны (как полагается по шариату). Тут Хэнк, для контроля своего внутреннего состояния, быстро нарисовал в сознании картину: