Альберт Фейгельсон - Долина Дестино

– В любой красоте кроется тайна. Вопрос всегда один – «Хочешь ты ей наслаждаться, не думая ни о чём или решишься открыть её?». С этими словами он толкнул дверь во дворец, выросшего перед ним в конце аллеи.

С пустого зала ветер принёс запах смерти, вони, людского пота, спёкшейся крови полностью перекрывая собой аромат цветов с аллей. Ещё не зайдя в зал, Маг понял, что здесь произошло.

– Может быть, тебе не надо сюда заходить. Подожди меня здесь. Я думаю тебе лучше на это не смотреть. Голос Анила был переполнен желанием огородить ребёнка от того ужаса, что ждал их внутри дворца.

– Да на самом деле, пойдём, погуляем по саду. Покажешь мне, где ты любил играться или проводи меня к дому моей девушки. Человек невидимка протянул ему кончик палочки, пытаясь указать, где он. – Ну, цепляйся, идём. Пытаясь подбодрить самого себя, он сделал пару шагов, удаляясь от открытых дверей. Это было видно по палочке.

– Почему вы, взрослые, всегда пытаетесь нам доказать, что мы ещё маленькие? Если ты хочешь увидеть не дом возлюбленной, а её саму, то судя по вашему поведению – она здесь. Дивэд резко выкинул руку в сторону открытой двери, указывая на неё.

К этому моменту уже открылись и вторые двери. В любом таком месте было их две. Одни высокие, другие ниже для детей. В дальнейшем их разделяла стена, создавая два коридора, входящих в один большой зал в конце. В долине очень уважали мнение детей, страна М была тем ярким доказательством этого. Этот короткий коридор давал возможность перед прикосновением к симфонии побыть одному. Помечтать и пофантазировать, уйти в свой мир и стать там полноправным властителем своих грёз. Многие потом уже, будучи взрослыми, вспоминали именно это время.

– Ну, если ты так, я пойду один искать свою спасительницу. Голос предпринял последнюю попытку уговорить его не идти. Подчёркивая при помощи ветки, что он идёт в другую сторону.

– Не надо, зачем, я уже решил – Я иду. Закончив предложение, он протянул руку Анилу, давая понять, что пора идти.

– Иди в свою дверь. Глубоко вздыхая, еле сдерживая слёзы и чувства, он с улыбкой на лице произнёс эти слова.

– Да я в хорошие времена туда ни разу не заходил, а сейчас чего туда вступать. Я всё время считал, что это для девчонок или мальчишек с их характером. Каждое слово было словно ступенька от лестницы, ведущей в страну взрослых, куда ему пришлось войти, независимо от его желания. Он первый вошёл под своды большего прохода. Своими детскими плечиками, сдерживая давящую на них смерть.

– Вы знаете, я вас здесь подожду. Может быть, и вы не пойдёте туда. Если все там, нам делать нечего около мёртвых тел. С пустоты сорвались слова, заполнив весь проход страхом.

– Если ты прав, то это не просто тела, а это мои мама и сестра. Мы должны будем их похоронить хотя бы как принято у нас в селении, – продолжая идти по коридору, ответил Дивэд. Анил идя сзади, словно на поводке, пытался подготовиться к тому, что их ждало. – Не лучше ли запомнить людей живыми, оставить в памяти улыбку и смех, чем сжатые губы и давящую тишину. Но каждый выбирает свой путь, жить со своим прошлым. Оно от этого не меняется, но как ты с ним будешь жить в будущем, уже зависит от тебя. Думал Маг про себя.

– Пустой зал, только зачем было всё ломать, не понимаю. Как-то по-детски и с радостью произнёс мальчик. Радостный голос рассёк воздух, тёплым потоком энергии, вселив Магу надежду, что всё будет хорошо. Анил посмотрел на зал и тоже улыбнулся. Обычно это строили в форме циркового купола, чтобы эхо могло легче передвигаться в пространстве. Тут это был чёткий квадрат, даже с острыми углами. В каждом из них была вмонтирована глиняная труба, присоединённая к центру, где была сцена для исполнения. Так достигался эффект объёма и насыщенности любой мелодии.

Где бы не сидел человек, он ощущал, будто он сидит в центре зала. В дальней стене был проход с лестницей ведущей вверх на балконы, закрытые сейчас гобеленом. Уже издалека были видны статуи, украшающие вход и сам подъём. Статуи были в виде статных музыкантов, держащие инструменты в руках. Они были выполнены с таким мастерством, что казалось: вот-вот он приложит эту дудочку к губам и заиграет только осталось его про это попросить. Насладиться тишиной и красотой мешал ветер, играющийся с кучей пожухших листьев на деревянном полу. Гоняя их по залу, как в игре с мячом он пытался, что-то рассказать, но не зная слов, он напивал свою мелодию в надежде, что то кто-то его поймёт.

– Идём малыш, нам делать нечего здесь.

– Вы знаете, я не помню, чтобы балконы когда-нибудь закрывали. Они всегда открыты, там стены расписал бродячий художник с другой долины. Это была гордость в нашем селении.

Каждый, кто к нам приходил должен был это увидеть. – Не будем нарушать традиции, вам это понравится.

– Может быть в следующий раз, не сегодня мы всё равно придём в этот зал ещё не один раз. Анил предчувствовал, что подниматься нельзя и пытался отговорить малыша от этого.

– Нет, нет, моя мама есть на этих рисунках. То, что я слышал от взрослых это для тех, кто хочет найти своё будущее. Он просто должен всмотреться в сам сюжет и найти себя там. У меня это никогда не получалось, но я наверно маленький ещё для этого.

– Я слышал про это, но лучше пойдём. Но когда он увидел, бегущего к лестнице Дивэда, понял, где будет через минуту. – У будущего есть одна только проблема-«Его не избежать». Усмехнулся сам с собой Маг и направился к лестнице.

Поднявшись по лестнице, пред ними предстала другая картина, будто здесь бушевал ураган и только мгновенье назад он удалился, забрав с собой ветер и дождь. На полу валялись сорванные одежды, детские игрушки, разломанные в дребезги вазы, украшавшие здесь огромные витражи. Стоявший в центре верхнего зала инструмент был разрублен, и было видно, что кто-то специально ломал его. Клавиши были разбросаны как игральные кости, сверкая на солнце, ждали, пока на них нажмут, и они заиграют. Если бы они смогли это сделать, то музыка была бы из плача, стонов и обиды. Но, по-прежнему не было людей и это настораживало ещё больше. Стёкла от разбитых витражей острыми клыками торчали посреди этого хауса, пытаясь загородить проходы к дверям на балконы.

– Ступайте осторожно, старайтесь не наступать на это всё, – нарушил тишину заботливый голос мальчика. – Кто это всё сделал? – понизив голос, добавил он вопрос, будто боялся разбудить кого то.

Анил, собрав свои последние силы, пытаясь не дать, слезам волю, вытаскивая из себя пару спокойных нот сказал:

– Я не знаю кто эти люди, но их можно назвать нормальными.

– Нормальными, вы наверно бережёте мои уши от более грубого слова? Но, у меня есть ещё и глаза! Указывая на гобелен, сваленный в кучу в углу. – Ты посмотри туда. Под эти слова он потянул за угол материи, когда-то украшавшей разбитый витраж. Голос, поднявшись под потолок, отозвался гулким эхом по всему второму этажу. Перед их глазами открылась ужасная картина: это была гора с людских тел, набросанных как поленья во дворе, прежде чем их хотят нарубить для камина.