В. Галечьян - Четвертый Рим

— Подайте бабушке на пропитание, — вдруг пересекла Луцию дорогу толстая старушка с костылем и, получив рублишко от Лины, с благословениями удалилась.

Временами из толпы выныривали подозрительные личности с недобрыми взглядами, но, обнаружив вокруг ребят охранение, так же мгновенно исчезали. Чем торгуют на рынке, из-за круговерти народа разобрать было трудно. Жуя пирожки, ребята с интересом смотрели на мгновенно меняющиеся лики толпы, пока из нее вдруг не выскочил обвешанный кульками и сумками Володька.

— Держи десять лимонов сдачи, — деловито передал он пук ассигнаций Луцию, — да спрячь поглубже, а то и оглянуться не успеешь. Продукты мы тебе доставим прямо в лицей, пехай себе налегке.

— Давай устроим пир, — прижалась девочка к Луцию, — вдвоем: я и ты. Я уверена, что Володька лишканул миллиона на два-три.

— Давай, — с облегчением отозвался Луций, делая первый шаг в сторону от страшного рынка. Однако чувство тревоги не покидало его до самого лицея.

После того как охранники внесли в комнату всю закупленную еду и, отблагодаренные, исчезли, Луций, Василий и Лина уселись за уставленный яствами стол. Однако, намазывая бутерброд маслом и ливерной колбасой, девочка вдруг бросила нож на пол и, обхватив Луция за плечи, горько зарыдала.

— Как я его, — прошептала она. — Газом прямо в глаза, а потом ему еще голову разбили. Он же тоже человек, только дикий, мне его жалко. Сейчас валяется где-нибудь на помойке полумертвый или в больнице для бедняков безо всякой помощи.

— Он бы тебя не пожалел, — осторожно отозвался Луций. — Разорвал бы на части вместе с товарищами.

— Ну и что. Он же глупый и несчастный. Наверно, с рождения ласки не видал, вот и живет волком. Сколько их, с виду зверь зверем, а внутри совсем несчастные.

— Не плачь, — попросил Лину Василий и сам зарыдал.

Луций, поднявшись со своего места, словно навис над Линой с Василием, одновременно желая приласкать девочку и не зная, что делать со своими руками. Наконец он решился и прижал Лину к себе. Девочка доверчиво ответила на ласку и положила голову на плечо Луция. Они надолго застыли, прижавшись друг к другу.

Юноша понимал, что следовало перейти к более активным действиям, но не решался, будучи совершенно неподготовленным к возникшей ситуации и к тому же боясь потерять найденную трепетно-доверчивую связь с Линой. Он даже был чем-то благодарен брату, и не подумавшему оставить их вдвоем.

По настоянию Пузанского, преодолевая громадное собственное нежелание, Луций вынужден был посетить заключительную лекцию по римской риторике. Магнитофон вел ее с обычной своей страстностью и темпераментом.

— В «Октавии» Нерон совершенно справедливо опасается силы женской слабости.

Луций вспомнил жест Лины, протягивающей ему ладошку, выкуп-браслет, громадные доверчивые глаза, ласковые нежные губы, прямоту и обидчивость на кажущееся девочке несправедливым и не поверил опытному императору. Он не опасался силы слабости, спасшей его. Юноша снова закрыл глаза, чтобы лучше вспрмнить Лину, и девочка появилась вновь. Как ни в чем ни бывало они продолжали прерванное путешествие.

Луций взял Лину на руки и перенес через порог. Он вспомнил, как возгордился своей пещерой, взглянув на нее глазами Лины, и на сердце стало тепло и радостно от одной этой мысли. На этот раз кровать была свободна, и он опустил Лину прямо на нее. Луций обнял девочку, и она доверчиво прижалась к нему. Пальцы юноши неумело спускали платье с плеч, а губы целовали каждое новое место, открывающееся на обнаженном загорелом теле. Вот его губы коснулись чашечек крепких белых грудей с ярко-красными кнопками сосков. Не выдержав напряжения, девочка опрокинулась на кровать, и Луций еще крепче прильнул к ней… И тут невероятной силы взрыв в ягодицах подбросил Луция над столом…

— Теперь будем говорить о различных тип-вид-ма-нер-ах речи: величав-изящ-скуд-мощ-н-ом, а также среднем, смешанном.

Речь окажется выдержанной в величавой манере, если к каждому предмету приурочить самые цветистые, точные, необычные слова, возвеличив-сострад ающие украше-выраже-ния.

Средняя манера заключается в менее высоком достоинстве не совсем низких повседневных слов. Этот стиль представляет собой мастерский, замечательно отшлифованный род красноречия, наименее напряженный, наиболее привлекательный в ораторском искусстве.

Цветистый изящный тип предполагает шутли-в-есел-о-преле-сть содержа-выраже-ния краткости, красоты фигур ненапряженной обезьяны:

Луцию вдруг привиделась Лина, вылетающая из окна его кельи. Шлейф ее платья распушился и стал похож на хвост, а сама девочка превратилась в белоснежную птицу с меховым воротничком вокруг шейки — это из боа, в котором я ее видел, отметил про себя Луций, и золотым обручем на головке — а это на самом деле браслет, догадался юноша. Впрочем, он не долго предавался раздумьям. Сдерживаемая все занятия сила любви взметнула его из-за стола, и Луций взмыл вдогонку за девочкой.

Лина обернулась и призывно замахала то ли крыльями, то ли широкими рукавами платья. Луций радостным кличем ответил на зов. Они прижались друг к другу так, что казалось само дыхание стало общим, и так парили над зубцами кремлевской стены, куполами церквей и пели от счастья. Весь мир был перед ними, весь мир был подвластен им, они были всем миром. Ни богов больше не было, ни Эринии злой.

«Я тот легкий ветер, тот мягкий Зефир, — хотелось кричать Луцию, — который на облаке понесет тебя эфирным путем. Я тот соловей, чьи слезы радости будут вторить твоим слезам!»

Но, видно, не пришло еще время их любви, упорхнула от Луция птица, и он тяжело свалился на свое место прямо к словам:

— А те, что стремятся к серьезной ораторской манере, сбиваясь с пути, расплываются в туда-сюда колеблющейся, ничего не охватывающей бессодержательности…

Но и на этом не остановился мерзкий диктор и снова завел свое:

— Рядом с изящным имеется безвкусный стиль, проявляющийся в содержании, словарном составе, сотадеях с их изнеженностью, разбит-вольн-ых размерах:

Когда нечто великое излагается ничтож-без-жизнен-скуд-ными словами получается пошлая, вульгар-разговор-ная, сухая речь. Часто предметы, сами по севе красивые, кажутся неприятными вследствие выбора слов для их обозначения.