Александр Владимиров - Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история « Ветхозаветствующего» прозелитизма

— Алевтина.

— Дело решенное.

— Только один день. Вдруг удастся добыть кое-что любопытное? Зачем плестись в хвосте у полиции? Черкасова не отвечала, Александр хорошо знал характер шефини. Его последний аргумент должен сыграть решающую роль.

— Хорошо. Но только один день!

Целый день он сможет заниматься вместе с Валентиной своим расследованием. Александру не терпелось оказаться в «Белогорье». Однако время встречи, о котором они договорились, еще не пришло. Беспокоить ее раньше он не решался.

Но надо что-то написать для газеты, не сегодня, так завтра. А никаких «открытий» нет!

Горчаков достал листок, где описал в хронологическом порядке произошедшие события. Там семнадцать пунктов. Можно продолжить, написать восемнадцатый, девятнадцатый и так далее, но Александр поступил по-другому: событиям и их участникам он давал характеристику. После чего делал выводы.

Режиссер Степанов. Утверждает, что познакомил Федоровскую и Либера для одной цели: коммерческие дела, связанные с драгоценностями. Конечно, сделки незаконные, иначе бы они стали действовать открыто. Контрабанда? Да. С убийством Степанов вряд ли связан, не такой он человек, трус страшный.

И еще: он считает, что «коммерсанты» не пошли бы на убийство актрисы. Она никого из подельников не кидала.

Либер. Познакомился с Зинаидой Петровной ради коммерческих дел. А только ли для этого? Он наверняка был шпионом, сейчас многие «представители компаний» занимаются шпионажем. Не исключено, он пытался завербовать Федоровскую. Или что-то знал об ее связях не только в криминальном мире… Убийство актрисы, похоже, стало для него неожиданностью. Почему он пошел на риск, проник ночью в дом журналиста? Не опасался ли, что раскроются его незаконные «коммерческие» связи? Крупный представитель превращается в обычного уголовника. Немыслимый скандал! А если еще докопаются и до его шпионских связей? Дело вовсе пахнет керосином.

Нет, Либер скорее всего не виноват в смерти актрисы.

Варвара. Все разговоры об ее «колдовстве» напоминают пустую болтовню. Устраивает в подземелье дома тайные оргии. Федоровская либо участвовала в них, либо что-то знала. Шантаж? Не исключено. Но стала бы Варвара ее за это убивать? Сомнительно. Раз они отпустили двух журналистов. Ей выгодно сохранять определенный, «не уголовный» статус. В случае чего, ее привлечь не за что. Так, балуются ребята, разыгрывают костюмированные представления. А убийство. есть убийство. Тут к ней и ее компании будет другой подход.

Андрей Коровин. Явно не желает, чтобы интересовались делом Федоровской. Вот здесь следует поставить знак вопроса.

Размышления Александра прервала Лена, она сообщила, что пришел какой-то господин и желает видеть хозяина.

— Пусти! — приказал Горчаков.

Вошел Арсений, извинился за свой неожиданный визит.

— Я на секундочку. Юрий Иванович передал. — И он протянул бумаги.

— Спасибо. Да вы присаживайтесь. Что предпочитаете: чай, кофе?

— Покорнейше благодарю, но мне нужно идти. Дела. Александр не стал его задерживать и быстро углубился в принесенные материалы. Однако, по мере прочтения его охватывало разочарование. Любовные контакты Федоровской не были слишком активными. Несколько старых связей: один бывший приятель переехал в Белгород, там женился, другой обитает в Ростове.

И все, что удалось раскопать Еремину? Или он что-то скрыл? Зачем? Он сам предложил Горчакову помочь в расследовании, деньги совал.

Александр окончательно сделал для себя еще один важный вывод: нет, не любовная ревность явилась причиной смерти Зинаиды Петровны.

Он бросил взгляд на часы: пора бежать к Валентине.

Объятая страхами, Надежда смогла уснуть только под утро. Она почти не сомневалась, что Валентина сбежала. Оставалось продумать, что говорить в партийной и комсомольских организациях института и. в соответствующих органах. Погребняк уже насчитала, сколько выльет помоев на бывшую сокурсницу, отрепетировала гневную речь, где призывала комсомольцев быть бдительными, тщательнее следить за своими товарищами, особенно, когда находишься заграницей. А вообще лучше туда не ездить. Ничего интересного нет, а обо всех язвах буржуазного мира и так расскажут лекторы. И во сне покоя не было. Она видела недобрые глаза декана, разъяренных комсомольцев, вопивших: «Позор!» Но объектом ярости была не Валентина, а Надежда.

Она пробудилась от шума воды. Бросилась в ванную, а там под душем — Валентина.

— Ты?! — ахнула Надежда.

— Я, — виновато улыбнулась Репринцева. — Смотрю, ты спишь и не стала будить. Как партизан, сразу — в ванную.

— Какой партизан? — подозрительно бросила Погребняк.

— Красный, конечно.

— А мы уже собирались обратиться в полицию. Где пропадала?

— Рассказать — не поверишь.

— Постарайся, чтобы поверила.

— Побывала у настоящей колдуньи. В подвале ее дома целая подземная резиденция. Люди в масках — Хватить чушь молоть, — рассердилась Надежда.

— Это правда!

— Ох, Валька, пропадешь ты.

— Я уже пропала, — и она подумала о красавце Горчакове.

— Надеюсь, сегодня не сбежишь?

— Еще как сбегу!

— Товарищ Прошкин о тебе спрашивал. Он обещал сегодня новую интересную экскурсию.

— По местам революционной славы?

— Конечно. Мы еще не все посмотрели. Например, дом, где во время Гражданской войны целый день находился один из нынешних членов советского правительства. Если и на этот раз не пойдешь с нами, то. — Надежда тщательно подыскивала слова, — то сорвешь важное политическое мероприятие.

— Я, между прочим, пишу статью о преступлениях в буржуазном мире. Тут еще более крупная политика. Валентина вышла из ванной, подошла к зеркалу и озабоченно добавила:

— Никак не могу дозвониться домой. Сегодня опять пыталась. Наваждение какое-то.

— Завтра, — хрипло произнесла Надежда.

— Что завтра?

— Все узнаешь, — Погребняк не узнала собственный голос, казавшийся чужим, отрешенным.

— Надеюсь.

Валентине безумно хотелось увидеть родителей. Но. так жалко расставаться с этим городом, с Александром!

«Смогу ли я в Москве, где за мной будет наблюдать множество глаз, вот запросто зайти в храм?

Завтра стану думать о завтра. А сегодня я еще в Старом Осколе».

Прибежали Давид с Рустамом. Первый что-то втолковывал Валентине, второй, как обычно, кричал, размахивал руками.

«Не могу больше с ними общаться, не могу!!» — внутренне простонала Репринцева.

Убийца шел по скверу, еще совершенно пустому в этот утренний час. «Удивительные люди, — думал он, — не хотят просто посидеть здесь, насладиться природой, пообщаться. Выйдите же! Позабудьте о проблемах, у вас есть главное — город, который всегда останется спокойным и тихим, ведь покой здесь охраняю я!»