Дмитрий Сергеев - Погребенные

Когда он спросил, были ли еще сообщники, я вначале подумал назвать Ингу и Брига, но в последний момент что-то удержало меня от этого, я назвал администратора гостиницы и дежурного на спортивной базе, совсем освоился и не задерживал ответы. Роботы перестали причинять мне боль. Я даже пытался сбить следователя с толку, говорил посторонние сообщил, какая погода и как хорошо сейчас кататься на лыжах. Он вал меня.

— От-ве-чай-те-по-су-ще-ст-ву.

В конце концов, он таки измотал меня, все мне стало безразличным, хотелось одного — скорее уйти отсюда и отдохнуть. Возвращение в камеру, где остался Бриг, представлялось мне самым желанным. Ни о чем другом я уже не мечтал.

— На-се-год-ня-до-про-с-око-н-чен, — сказал он. Назад роботы вели меня тем же путем. У меня подкашивались ноги. Самое гнусное в этой истории не то, что я ничего не достиг, а то, что мне

Пришлось выкручиваться и лгать. Сказать, что я одурачил робота, нельзя. Разумеется, никакого вреда ни моему шефу, ни дежурному администратору в гостинице роботы не в состоянии причинить, но я все равно чувствовав себя мерзко. Будто и в самом деле совершил предательство. Вот почему я не смог назвать ни Ингу, ни Брига — они для меня самые близкие люди. Подсознательно я решил «пожертвовать» другими. Почему не пришла мне в голову простая мысль: назвать вымышленные имена?

Наверху, конечно, хватились меня, сигналят, Инга подняла переполох. Уверен: на выручку нам снаряжают целую экспедицию. Думаю, моему шефу таки пришлось послать кого-нибудь из сотрудников института, и укротить роботов сумеют. И тут меня прошибло холодным потом. На столе у робота-следователя обнаружат листки с моими показаниями. Возможно, вся эта история войдет в учебники. Разумеется, никому не придет в голову обвинить меня в предательстве… Нет! Что угодно, любой другой позор, только не допустить, чтобы протокол допроса очутился в чьих-то руках. Я готов был кинуться на роботов, сопровождавших меня, молотить кулаками, кусаться… Но эта истуканы, похоже, угадали мои намерения, взяли меня под руки с такою силой, что я не мог шевельнуться, и втолкнули в камеру. Я раскроил бы себе череп об стену, если бы Бриг не подстраховал меня. — Знаю их дьявольскую методу, — сказал он и заставил меня пощупать шишку у него на макушке. — Руки тебе не вывернули?

— Пока нет. Я отделался легко, — сказал я и невольно покраснел.

— Видимо, они были в хорошем настроении, — пошутил Бриг. — Скоро явятся за мной. И как на грех ничего: ни тут, — хлопнул он себя по лбу, — ни кочерги.

— Знаешь, Бриг, глупо допускать, чтобы эти жалкие механические недоноски причиняли тебе боль, — я говорил, не смея поднять глаз. — Не артачься. Будут требовать имена сообщников, называй, кого захочешь, хоть меня или кого другого.

Я приготовился к тому, что Бриг взглянет на меня этак презрительно, как все мы смотрели в детстве на фискалов, на всякого, кто поступал подло.

«Понятно, — многозначительно скажет он, — как тебе удалось избежать пытки».

Но Бриг произнес совсем другое:

— Ну и башка у тебя! Я-то, чурбан, буяню, протестую. А ведь с кем мы имеем дело? С автоматами. Ну, голова! — искренне восхитился он.

Его слова были для меня бальзамом. В самом деле, из-за чего я мучаюсь— надул робота?

И все-таки… все-таки лучше, если бы я назвал вымышленные имена.

Загремел засов. Роботы увели на допрос Брига.

Опять послышался лязг дверного запора. Неужели Бриг позабыл про наш уговор дурачить роботов, и сейчас они волокут его, потерявшего сознание. Я приготовился подстраховывать, иначе они захлестнут его насмерть.

Никогда в жизни не падал я в обморок и не представляю себе, как это происходит, но на этот раз, кажется, был близок к тому, чтобы узнать. У меня даже ноги подкосились.

Между двумя гвардейцами-роботами стояла Инга.

Я медленно приходил в себя. Инга с интересом оглядывала нашу камеру и, как мне казалось, торжествующе улыбалась.

— Можете быть свободны, — сказала она роботам. — Оставьте нас одних, Без моего разрешения не входить.

Оба автомата дружно взбрыкнули, враз повернулись со своим обычным притопом и вышли, притворив дверь.

За короткое время, пока я мельком видел их, меня поразила метаморфоза, происшедшая с их искусственными физиономиями, — они изображали тупую почтительность и преданность. Кажется, потребуй Инга, чтобы роботы начали колотиться лбом об стену, они, не задумываясь, выполнили бы ее приказ. Черт знает, что с ними стряслось? Чем это Инга смогла обворожить их? Неужели они запрограммированы на любезное обращение с женщинами? Тогда непонятно, как эти истуканы определили, что Инга женщина, на ней была мужская одежда. Какой-то дурацкий наряд, напоминающий форму самих роботов, только на ее костюме было навешано еще больше всевозможной мишуры. Я разглядел, что одежда на Инге не по росту, мешковата. Еще я отметил, что Инга намного ниже меня — раньше почему-то не обращал внимания — всего по плечо мне. И тем более было поразительно, что роботы слушались ее.

— Что за маскарад! — воскликнул я. — К-как ты?.. — Я хотел спросить, как она очутилась тут, задать еще десяток вопросов.

Инга расхохоталась.

— Ты у них научился заикаться? Ты удивительно способный, — по своему обыкновению подтрунила она надо мной. — Я совсем упарилась, пока дошла, — и она сбросила с головы фуражку, которая была украшена непонятной эмблемой. Ингины волосы рассыпались на плечи.

— Тебя… тоже забрали роботы?

— Хм, — произнесла Инга. — Пусть только посмеют, я им задам. Да помоги же мне, — потребовала она, пытаясь расстегнуть металлические пуговицы на мундире.

Я торопливо заплетающимися пальцами помогал ей. На всякий случай предупредил:

— Я здесь не один, скоро должны привести…

Инга недоуменно взглянула на меня и неожиданно заливисто смеялась. Шаловливо щелкнула меня по носу.

— Вовсе я не за этим пришла. Вас, глупышек, спасать.

Ей, наконец, удалось высвободиться из рукавов. Под верхним кителем на ней был надет другой более простой, почти такой, как на роботах.

— Одевайся, — сказала она, показывая на снятый с себя костюм. Видя, что я замешкался, прибавила — Можешь не бояться: твои роботы не увидят, как мы переодеваемся. Без моего разрешения они не посмеют носа сунуть.

— Это-то больше всего и озадачило меня, — признался я. — Почему они так галантны с тобой?

— Вот те на! Он даже галантность не способен отличить от подобострастия, — воскликнула Инга. — Если бы ты получше знал историю; то не задавал бы глупых вопросов.

— При чем тут история! Ты хочешь оказать, что в ту пору к женщинам относились по-рыцарски?

— Отнюдь, — возразила Инга, — скорее наоборот: женщина тогда была равноправна с мужчиной… в своих обязанностях. Могла даже служить в армии. Роботы почтительны не ко мне, а к мундиру, который я надела.